Приглашение к греху, стр. 34

Она подняла голову.

– Я думала, что вы собираетесь пойти в армию.

– Планы меняются.

Она кивнула, опустила глаза и вернулась к работе. Он понял этот взгляд. Он видел его раньше. Так смотрели на него домашние.

– Что? – потребовал он.

– Ничего. Я не хочу, чтобы вы опять рассердились. Закери нахмурился:

– Я же сказал, что никуда не уеду, пока вы не закончите портрет. Так что вы думаете?

– Я подумала, что вы очень быстро и легко меняете свои планы. Мне бы не хотелось, чтобы вы подали папе надежду, а потом отказались, если подвернется что-нибудь такое, что заинтересует вас больше.

Как же хорошо она его знала! А ведь они знакомы совсем недавно. Вернее, она знала того человека, каким он был. Но всего один день – короткий, если считать по минутам, и длинный по времени, необходимому, чтобы подумать и понять, – совершенно изменил его. Больше он никогда не захочет быть тем Закери Говардом Гриффином, каким был.

И также ясно, как он помнил свой вчерашний разговор с Кэролайн, он помнил, что сказал ее отец. Это беспокоило его даже больше, чем ее резкая отповедь. Отныне больше не будет никаких ошибок – от скуки ли или от нетерпения. Пришло время выбрать будущее.

– На сей раз я не изменю своих планов, – твердо заявил он.

– Закери, я надеюсь, что вы переменили свои планы не из-за того, что я вам наговорила.

– Именно поэтому. – Он посмотрел ей прямо в лицо, не обращая внимания на то, что она нахмурилась, потому что он пошевелился. – Многие годы мои близкие дразнили меня за мое отвращение к ответственности. Перед тем как я сюда приехал, Мельбурн, вероятно, пытался сказать мне то, что вы сказали вчера. Но либо он был слишком великодушен, либо я не был готов его услышать. Кое-что изменилось. И я благодарю вас за то, что вы сказали о моих недостатках.

Она бросила кисть.

– Закери, пожалуйста, не сваливайте все это на мою голову. Ради Бога…

Он усмехнулся. Значит, не только он беспокоится.

– Я сваливаю все на вашу голову, моя дорогая. А теперь продолжайте работать.

Глава 14

Когда наступило время ленча, сестры Уитфелд выпрыгнули из кустов, словно садовые феи. По их неоднозначному вниманию к Закери и энтузиазму, с которым они рассказывали ему, чем занимались все утро, Кэролайн решила, что они сдержали слово, данное отцу, и ни одна из них не шпионила за ними.

И слава Богу. Потому что невозможно было объяснить, что именно между ними произошло. Он подошел, похвалил ее работу, а она… растаяла. Если бы она к нему не прикоснулась, то почувствовала бы физическую боль.

К счастью, она оказалась достаточно разумной, чтобы тут же не обнажиться и не погибнуть, но сосредоточиться на работе уже не могла. И тут он вдруг заговорил о коровах.

Наверное, так ей и надо. Она совершенно забыла о своей вчерашней решимости быть спокойной и вежливой. Но он продолжал искушать ее, так что трудно было ждать от нее чего-либо другого. Но дело было не только в этом. Даже с Энн она никогда не была так откровенна, как с ним.

Кэролайн смотрела, как он удаляется, окруженный ее сестрами. Возможно, он подумал, что ее решение отдаться ему пришло внезапно. Но теоретически она обдумывала эту возможность с тех пор, как он снял рубашку. А с прошлого вечера эта идея и вовсе перестала казаться ей глупой.

Поскольку в намерения Кэролайн никогда не входило замужество, а приехав в Вену, она не собиралась делать ничего такого, что могло бы погубить ее репутацию, а тем самым – и карьеру, Закери был лучшим и самым благоразумным шансом познать, что такое близость с мужчиной. А как только портрет уедет из Уилтшира, его покинет Закери, а потом – и она.

Во всяком случае, таков был ее план, когда они целовались. Но потом началась эта дурацкая дискуссия о коровах, и она уже не была уверена в его намерениях. Впрочем, это не имело никакого значения, потому что ее цель оставалась неизменной. Так что план относительно Закери идеален. Никаких эмоций, никаких осложнений, и при этом он был порочно заманчивым.

Одно обстоятельство все же ее беспокоило. Даже, скорее, два. Во-первых, если бы он не отошел, она бы просто набросилась на него, даже рискуя не закончить вовремя портрет. Это было бессмысленно и так на нее не похоже, что даже пугало. А во-вторых, он отложил их свидание в пользу ее работы.

Она совершила ошибку. Глупую необъяснимую ошибку. Но с этого момента и до тех пор, пока портрет не будет закончен, больше ничто не должно ее отвлекать. Особенно лорд Закери Гриффин. Вот потом… От этой мысли у нее появилось восхитительное ощущение внизу живота.

Кэролайн нахмурилась. Вот что происходит, если позволить себе отвлечься. Но ведь это длилось всего минуту! Неужели у нее недостаточно силы воли? Однако если это так, она не достигла бы столь многого. Надо просто помнить об этом.

– Мама, ты же не отменишь бал из-за того, что Кэролайн забрала себе все время с лордом Закери? – спросила Грейс.

– Конечно, нет, дорогая. И вечера лорда Закери свободны и принадлежат вам.

Кэролайн хотела сказать, что вечера принадлежат Закери, но если ему захочется, он может провести их в обществе ее сестер, а не своей собаки, но Закери уже смеялся.

– На самом деле я придумал одну игру, в которой все, кто хочет, могут принять участие.

– Да, да! – хором ответили девушки.

– А что это за игра, в которой участвуют все? – поинтересовалась Сьюзен, положив руку на руку Закери.

– Подождите немного и все узнаете.

– Каро, ведь тебе не очень нужен лорд Закери после ленча? – спросила Джулия, метнув злобный взгляд на Сьюзен. – Освещение уже не то.

Если бы они могли, они бы увели его. А он был такой непредсказуемый и покладистый, что нельзя было сказать, что он сделает, если ему представится возможность.

– Я многое сделала, но даже при этом освещении мне нужно еще часа два. – Она глянула на Закери. – Если это приемлемо.

– Я обещал простоять хоть всю ночь, если это нужно. А как только я кончу позировать, у меня свидание с Гарольдом.

– С вашим щенком? Закери кивнул.

– Когда я его купил, я взял на себя ответственность сделать из него настоящего пса. Я слишком долго отлынивал от своих обязанностей. Так что прошу прощения, леди, я занят до самого вечера.

Даже его улыбка не была такой беззаботной, как несколько дней назад. Она была более осмысленной и, как показалось Кэролайн, более… интригующей. И он не поддался уговорам. Он сдержал слово, данное ей… и Гарольду.

– Знаете, – сказала Джоанна, разрезая ветчину на своей тарелке, – я думаю, что искусство – это замечательно. Я тоже начала писать красками.

– Ты? – удивилась Кэролайн.

– Да. Я пишу Аполлона и Психею. Я – Психея, и мне бы хотелось, чтобы лорд Закери позировал мне для Аполлона. – Джоанна взмахнула ресницами. – Если вы, конечно, согласитесь.

– Я…э…

– Я тоже рисую, – заявила Грейс.

– И я тоже, – вставила Вайолет.

Чудесно. Кэролайн на секунду закрыла глаза. Наверное, все это было бы очень смешно, если бы ей не было так больно. Из всех сестер даже Энн не проявляла ни малейшего интереса к искусству, кроме как к книге неприличных скульптур, которую она случайно обнаружила на полках книжного магазина миссис Уильяме. После того как Кэролайн увидела Закери в ванне, она подумала, что хорошо было бы изучить эту книгу самой.

– Мне бы хотелось посмотреть на вашу работу, – сказал Закери, сохраняя серьезное выражение лица, хотя глаза его смеялись. – После того как помогу мисс Уитфелд и Гарольду. Может быть, вечером, после обеда?

Слава Богу, что чувство юмора у него осталось.

– Как долго ты еще будешь удерживать лорда Закери возле себя, Каро? – спросила Сьюзен.

– Да, Каро, – поддержала ее миссис Уитфелд. – Я знаю, что очень важно закончить портрет, но мы должны быть справедливы к твоим сестрам.

– Я…

– Знаете, девочки, – вмешалась леди Глэдис, – я вот о чем подумала. Вместо того чтобы присылать всем вам подарки на Рождество, не лучше ли поехать в Троубридж, где вы сможете сами их себе выбрать? Я полагаю, в магазине миссис Уильяме есть каталоги.