Отчаяние и… надежда, стр. 13

— Лиз всегда знает, как со мной связаться, — сказала тогда Макси.

Дрожащей рукой Полли набрала номер Лиз Блэйк. Как только пожилая женщина поняла, кто звонит, она продиктовала номер Макси. Услышав в трубке такой знакомый, слегка хрипловатый голос подруги, Полли ощутила огромное облегчение.

— Это я… Полли, — быстро заговорила она. — Макси, мне нужно где-то укрыться…

Час спустя, оставив записку Раулю, Полли с Луисом на руках вышла из дверей клиники и села в поджидающее ее такси. Регистратор ничего не заметил, занятый приемом новых пациентов.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Полли вкатила коляску в комнату. Отбросив назад гриву своих потрясающих белокурых волос, Макси склонилась над малышом и воскликнула:

— Какой же он прелестный! Так бы и украла его у тебя.

Глазами, полными любви, Полли посмотрела на спящего сына. Ему исполнилось уже четыре недели, и с каждым днем он становился все красивее. Испытывая чувство глубокого раскаяния за то, что лишает Рауля возможности видеть, как растет его сын, она дважды посылала короткие письма с вложенными фотографиями Луиса доктору Бивану в клинику, зная наверняка, что он обязательно передаст их Раулю.

Сказочный пентхаус, в котором она поселилась, принадлежал Макси и ее мужу, Ангелосу. Сами супруги жили в другой, не менее роскошной квартире в центре Лондона, представив дело так, будто это не они оказывают любезность Полли, а она, присматривая за пустующей квартирой. Весь дом принадлежал Ангелосу, и он решил сделать в нем ремонт, превратив остальные квартиры в такие же роскошные апартаменты, чтобы впоследствии продать.

— Ну, и как ты себя чувствуешь? — спросила Макси, принимая из рук Полли чашку с кофе.

— Виноватой, — печально призналась Полли. Затем она попыталась улыбнуться, чтобы не выдать всю глубину своего отчаяния.

— Ты не должна испытывать чувство вины, — возразила Макси. — Тебе надо побыть одной и разобраться в себе. У тебя выдался тяжелый год — слишком много потерь, слишком много горя.

— И слишком много ошибок, — с горькой усмешкой добавила Полли. — Я не должна была заставлять Рауля жениться на мне. Это невероятно эгоистично и несправедливо. Я до сих пор не понимаю, какой бес в меня вселился.

— Этого беса зовут Любовь. Иногда любовь толкает нас на самые невероятные поступки, за которые потом бывает стыдно и хочется стереть их из памяти. — Убежденность, с какой говорила Макси, смутила Полли. —Противостояние, бесконечные споры, взаимные оскорбления. Но в какой-то момент ты приходишь в себя… Главное — не переступить черту, из-за которой не будет возврата.

— Мне кажется, я переступила эту черту еще до того, как вышла замуж за Рауля, — с несчастным видом пробормотала Полли.

— Но и Рауль наделал немало ошибок, — убежденно сказала Макси. — Он прислал несколько запутанных, противоречивых посланий, но я так и не поняла, чего же он, в конце концов, от тебя хочет. Но если ты хочешь развязать этот узел, свяжись с ним напрямую и все честно выскажи.

Полли представила, как честно признается Раулю в любви, и съежилась от страха. Такое извинение вряд ли устроит мужчину, которого женили против его воли!

В один день она стала и женой, и матерью. Она надеялась, что это достаточное основание, чтобы попытаться создать настоящую семью, но поведение Рауля и подслушанный разговор лишили ее всяческих иллюзий.

— По правде говоря, Ангелос тоже не спешил с женитьбой, — призналась Макси, немало удивив Полли.

Остаток дня после ухода Макси Полли провела в раздумьях, поглядывая на телефонные аппараты, которые, как назло, были установлены в каждой комнате. Она понимала, что настало время объясниться с Раулем. Прошло уже три недели после ее бегства из клиники. Когда притупились боль, страх, злость, Полли постепенно осознала, что у Рауля были основания оценить ее поведение в этой ситуации именно таким образом. Золотоискательница… Шантажистка…

Решение пришло к Полли, когда она принимала душ в роскошной хозяйской ванной. Она признает свою ошибку и предложит Раулю аннулировать их скоропалительный брак. Осуществив это, они вернутся на исходные позиции своих взаимоотношений и попробуют начать сначала. В девять часов вечера она, наконец, взяла себя в руки и набрала номер, который Рауль дал ей еще несколько недель назад перед отъездом в Париж.

— Это Полли…

На линии повисла звенящая тишина. Затем Полли расслышала какой-то посторонний шум и неуверенно спросила:

— Рауль?

— Я слушаю тебя, — раздался в трубке знакомый голос. От его низкого, бархатистого тембра, легкого акцента и характерной протяжности у Полли мурашки побежали по телу. — Где ты?

— Я думаю, мы должны сначала поговорить по телефону, — стараясь придать своему голосу твердость, произнесла Полли. — Ты получил мою записку?

— Три страницы мелким почерком — не совсем «записка»…

— Я очень расстроилась, невольно услышав, что ты думаешь обо мне на самом деле. — Приняв решение, Полли намеревалась довести дело до конца.

— Да, я понял это из твоего послания. Но в тот день я «выпускал пары» и совершенно не ожидал, что кто-то, тем более ты, может это нечаянно услышать.

У Полли немного отлегло от сердца.

— Расскажи мне о моем сыне, — велел Рауль.

— Не мог бы ты для разнообразия хоть один раз назвать его наш сын?

— Это очень трудно сделать.

— Почему?

— «Наш» предполагает участие двоих, ты же сама отказалась от этого, не пожелав ничем со мной делиться, — резко ответил Рауль.

Полли побледнела.

— Я не… На самом деле я не собиралась втягивать тебя в брак, которого ты не желаешь, — дрожащим голосом выкрикнула она в трубку.

— А обручальное кольцо совершенно случайно само наделось на твой пальчик, да?

Полли покраснела, глядя на тонкое золотое колечко, сиротливо лежащее на кофейном столике, куда она положила его сразу, как только поселилась в этой квартире. Кольцо жгло ей руку.

— Где ты, Рауль?

— В машине. Итак, ты начала говорить…

— Мы не должны оставаться женатыми! — выпалила Полли, спеша расставить все точки над «i» и не возвращаться больше к этой болезненной теме.

Ответом на этот «крик сердца» была звенящая тишина.

Полли прокашлялась, пытаясь избавиться от кома в горле.

— Ты все еще очень зол за то, что я сбежала из клиники?.. — Ее голос непроизвольно поднялся, превратив утвердительное предложение в нервный, испуганный вопрос.

— Может быть…

— В первый момент я почувствовала, что не могу тебе доверять, и не видела другого выхода — только бежать… Сейчас я признаю, что приняла импульсивное решение.

— Ты вообще склонна к экспромтам, — неожиданно зло бросил Рауль. — Знаешь, разговор начал раздражать меня!

Трубка замолчала. Нахмурившись, Полли подула в нее, затем даже потрясла. Безмолвие, Все еще не веря, что Рауль мог так грубо прервать разговор, Полли опустила трубку на рычаг и встала. Тишина в квартире давила на нее. Было уже совсем темно, и только угол гостиной был освещен неярким светом торшера.

Полли одернула коротенькую атласную ночную рубашку, кстати подаренную Раулем, и пошла проверить, как там Луис. Малыш тихонько посапывал во сне, но Полли знала, что скоро он проснется и потребует свою бутылочку. В кухне, оформленной элегантно и с большим удобством, Полли прибрала остатки своего одинокого ужина и подогрела детскую смесь для Луиса. Автоматически выполняя ставшие уже привычными действия, Полли не переставала думать о разговоре с Раулем. Разговор получился странным — сначала настороженным, затем язвительным, а под конец откровенно злым.

Резкий звонок в дверь заставил ее подскочить. Мак-си была единственной, кто навещал ее здесь, но ведь она не так давно ушла? С другой стороны, больше некому. Полли торопливо пересекла холл, имевший непривычную восьмиугольную форму, и, даже не проверив по интеркому, кто это, нажала кнопку, автоматически включающую персональный лифт в подземном гараже.

Почему Макси вернулась? Неужели что-то случилось? Отбросив с лица волосы, Полли замерла в ожидании. Послышался характерный гул приближающегося лифта. С мелодичным перезвоном разъехались двери…