В сетях соблазна, стр. 24
– Что еще, Холли?
– Босс, вы знаете, я никогда не забывала свое место и не совала нос в ваши дела, но…
– Опять? Если я еще и от тебя услышу о собственной ужасной репутации соблазнителя юных дев…
– Лили не назовешь наивной, но она доверчива и чиста. Она не умеет играть чувствами так, как…
– Договаривай. Как я, да?
– Как все в вашем мире.
– Ты тоже не умеешь, не умерла же?
– Я не ваша любовница. Я секретарша. Я ухожу с работы к своей семье. Даже если вы меня уволите, моя семья будет со мной. А что будет с Лили, когда вы ее бросите?
– Не понимаю, почему эта проблема так всех волнует…
– В вас слишком легко влюбиться, босс.
– Ого! А Фред знает, что ты обо мне думаешь?
– Сегодня ваши шутки не проходят. Послушайте меня. Не надо ее обижать.
Брюс устало потер переносицу и серьезно сказал:
– Холли, я никогда и ни с кем еще не был так честен, как с Лили. Я рассказал ей все, объяснил, что часто вынужден играть самые различные роли, уезжать из дома, посещать всякие мероприятия… Она все знает. И готова рискнуть.
– Хорошо, если так. Я буду держать пальцы скрещенными.
– Трудно печатать.
– Ничего, я попробую.
– Холли, а ты уверена, что мне нельзя смотаться с этого ужина?
– Нельзя. Кроме того, вас хотел видеть Реджинальд.
– Сделаю пару звонков и поеду к нему.
– Босс?
– Что еще, фурия?
– У вас отличный вкус.
– Иди отсюда! Господи, феодализм какой-то! В собственном офисе!
Он позвонил Лили и наговорил на автоответчик такого, что самому стало стыдно. Потом перезвонил еще раз и сообщил, что может быть, хотя и не точно, вынужден будет сегодня задержаться на одной вечеринке… Потом сел и безумным взором вперился в фотографию, с которой ему улыбались отец, Реджи и он сам. Вот если бы уговорить Реджи пойти вместо него! Но нельзя. Он мало появляется на людях, его даже не ассоциируют с «Шиком», хотя именно Реджи и везет все это бремя на себе, в то время как Брюс работает лицом фирмы.
А вот если бы Реджи пошел вместо него, он бы пошел к Лили. Что ж, надо поговорить с братцем на эту щекотливую тему.
13
Брюс ненавидел этот район. Брюсу очень не нравился этот дом. Его тошнило от этого подъезда, в котором так и не починили лифт, он умирал от злости, когда видел мерзких подростков, жующих по килограмму жвачки и слушающих… ну не музыку же. То, что они слушают.
В этом пространстве он любил и желал только одно – эту женщину. Лили Смит. Если бы у нее был другой нрав, он бы давно уже перевез ее в квартиру поближе к себе, но увы… Впрочем, с другим нравом это была бы уже не Лили Смит.
Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что так сильно привязался к ней за столь короткое время. Конечно, она и раньше ему нравилась, но после этой безумной недели… Почему – он понятия не имел. Поначалу казалось, что это просто разумное решение – он все объяснил, она приняла решение, бла-бла-бла, потом вылезло что-то еще. Например, дары доброго Боженьки – ведь всю прошедшую неделю никто не устраивал вечеринок, не приглашал его на обеды и ужины, не снимал эпохальных блокбастеров и не проводил Неделю моды. То есть все это, естественно, происходило, но он на это все впервые в жизни забил. Так-то. Из-за Лили Смит.
Сегодняшним коварным планам Холли не удалось сбыться. Реджинальд оказался просто на удивление немыслимо покладистым и согласился заменить его на ужине, не моргнув глазом. Долго пялился при этом на сводного брата, задумчиво жевал губами, явно не слушал вдохновенного вранья Брюса, а потом согласился.
После этого Брюс стоически перенес все остальные намеченные мероприятия, дал абсолютно хулиганское интервью «Эсквайру», за ланчем выпил вдвое больше обычного, рассказал послам неприличный анекдот и отбыл, свободный как ветер, к своей девушке.
Приятное словосочетание – «своя девушка».
Вот он стоит перед ее дверью и стучит, как дурак, потому что в подъезде перегорела проводка и звонок не работает. И сейчас она ему откроет, и от этой мысли у него волосы на груди шевелятся, а уж что творится в паховой области, лучше и не…
– Привет. Давно стучим?
– Давно. Секунд десять.
– Я так рада, что это ты.
– А кто это еще может быть?
– Не знаю. Сэнди. Почтальон. Санта-Клаус. Но это не они. Это ты.
– А это ты.
– А кто это еще мог быть?
– О, не знаю, не знаю. Сэнди. Потом, Сэнди. Почти наверняка Сэнди. Почтальон, которого случайно заперла в квартире Сэнди. Санта-Клаус, которого летом может принести только к Сэнди. Но это ты, и я рад такому прекрасному и удивительному совпадению.
Лили рассмеялась и повисла у него на шее. Ее лицо было так близко, что он видел золотые искорки, прыгающие в лучистых серых глазах. Потом глаза закрылись, и Брюс ощутил ее поцелуй на своих губах.
Она творила с ним чудеса, когда целовала его. Он как-то сразу терял голову. Расслаблялся – и одновременно сжимал ее все сильнее. Давал почувствовать ей собственную власть над ним.
– Ты на вкус – корица, лимон и мята…
– Нравится?
– Очень.
– Тогда я возьму на заметку. Можешь сразу перечислить все остальное, что тебе еще нравится.
– Твоя задница. Волосы у тебя на груди. Твои руки. Твой…
– Стоп. Так недалеко до беды.
Сто процентов его знакомых женщин никогда бы не назвали его задницу. Скорее, бриллианты от Тиффани. «Бентли». Спортивный «ягуар». Но ведь это Лили Смит…
– Давай подробнее рассмотрим волосы на груди…
– Да, забыла, еще мне нравятся твои шелковые рубашки. И то, как они расстегнуты, а из-под них выглядывают волосы на груди…
– Знаешь что, Лили Смит?
– Что?
– Иди ко мне!
Они вкатились в гостиную и некоторое время занимались поцелуями и довольно беспорядочным раздеванием друг друга, а потом как-то вдруг оказалось, что первый шквал уже миновал, и они лежат на ковре, а рядом валяется гроздь винограда и почему-то – расческа.
Брюс перевернулся на бок, подпер голову локтем и сообщил:
– Кое-кто в этой комнате очень красивый.
– Кто же это?
– Ты.
– Это правда. Признаю это. Но в этой комнате есть еще кое-кто, и тоже очень ничего.
– Кто же это?
– Ты. И я тебя люблю.
Хорошо, что потом она опять закрыла глаза и начала целовать его, потому что Брюс вдруг чего-то испугался. Именно этих ее слов. Три слова, которые регулярно говорятся в плохих и хороших фильмах, которые он сам говорил несколько раз нескольким женщинам… Слова, которые бессчетное количество раз говорили ему. Но почему-то сейчас у него все внутри оборвалось. Брюс знал почему.
Это надо прекращать. Надо остановиться, сбросить скорость, плавно свести все на нет и прекратить полностью. На полной скорости они рискуют просто не справиться с управлением и вылететь с дороги в пропасть. А на черепашьей скорости Лили ездить не согласится.
Она сказала, что любит. Легко – и искренне. А он?
Поздняя ночь. Разгромленная постель. Два переплетенных тела.
– Брюс, ты спишь?
– Да…
– Было здорово.
– Да.
– Ты под кого косишь сейчас? Под сурового и немногословного шерифа?
– Нет. Я кошу под спящего. Два часа ночи.
– А я здесь ни при чем. Я предлагала остановиться еще в половине первого.
– Да уж… предлагала… Я прям отказаться не смог. Спим!!!
– Брюс?
– Ммм…
– Ты спишь?
– Ммм…
– Правда?
– Да…
– Ох, прости… Я тут подумала…
– Нет.
– Да я не об этом подумала!
– О чем ты подумала?
– О мороженом.
– О чем?
– «Вишневый сюрприз с шоколадными сердечками».
– Ты серьезно, что ли?
– Абсолютно. Но я переживу и без него, спи дальше.
– Точно переживешь?
– Конечно… Раньше-то обходилась…
– Лили?
– Ммм…
– Вставай.