Десант в прошлое, стр. 10
ПОЧЕМУ СОВЕРШАЮТСЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ?
Когда Юрий Алексеевич отступил вправо и ощупал рукой холодную стену, он услышал, как рядом кто-то шумно вздохнул.
— Кто здесь? — негромко спросил Леденев.
Он осторожно продвинулся вперед и коснулся при этом шершавой известняковой стены пещеры. Известняк раскрошился под пальцами и с легким шорохом упал вниз. Вдруг рядом зашумело, захлопало, волна затхлого воздуха, кисловатого и терпкого, ударила Леденеву в лицо. У выхода, где было светло, появились хлопающие тени. Леденев понял, кого он потревожил в подземелье.
Это были летучие мыши.
«Вот черти, — подумал Юрий Алексеевич. — Напугали».
Он подумал еще, что неразумно в одиночку углубляться в пещеру, и надо выбираться наружу. Затем пришла мысль, что летучие мыши не могли устроить обвал и, следовательно, загадка неожиданного камнепада остается нераскрытой. Надо пройти другой стороной и попытаться незаметно подняться наверх, посмотреть, кого там носит нелегкая. О случайном падении камней Леденев почему-то не подумал.
Леденев осторожно подошел к выходу из пещеры и поглядел по сторонам. Вокруг было тихо. Он повернул направо и двинулся по неширокой тропе, которая постепенно поднимала его к вершине Лысой Головы. После поворота Юрий Алексеевич увидел внизу синий краешек Балацкой бухты и ползущий вокруг горы поезд от Понтийска. Новая восточная дорога проходила теперь на поверхности, неподалеку от бухты, где была сооружена и станция.
Теперь Юрий Алексеевич повернул влево и был метров на пятьдесят выше того места, где его едва не настиг каменный обвал.
Здесь он увидел редкий кустарник, который цеплялся за скалы вокруг большой осыпи, из нее и посыпались, судя по всему, камни. Леденев подумал, что стоит ему попытаться сейчас пройти осыпь, и тотчас он вызовет новый обвал. Но как миновать ободранный, зыбучий участок горы? Может быть, пройти еще выше?
Леденев поднял голову и, внимательно осмотрев склоны, подумал, что попытаться стоит.
Потом он и сам не мог понять, зачем ему понадобилось лезть в гору, но сейчас Юрий Алексеевич поднялся на уступ, ухватив рукой куст, подтянулся и принялся карабкаться наверх, нацеливаясь на то место, где осыпь была опушена кустарником.
Леденев взял слишком быстрый темп и вскоре остановился, чтобы перевести дух.
Синий кусок Балацкой бухты сейчас расширился, стали видны и входные мысы, а за ними — море и море, до самого горизонта. Железная дорога исчезла, ее закрыл склон Лысой Головы. Юрий Алексеевич подумал, что вид отсюда открывается чудесный, мечта туристов, только не каждому под силу забраться на гору, а вот подвесную дорогу Лысая Голова давно заслужила. Еще он подумал о сигарете — неплохо бы ее раскурить «с чувством, с толком, с расстановкой» на этой высоте — и решительно взялся рукой за свисавший над его головой куст.
Когда Юрий Алексеевич уже обошел верхнюю часть осыпи и стал осторожно спускаться, правая нога его неожиданно встретила пустоту: камень, на который ступил Леденев, вдруг подался, выскользнул из гнезда и помчался вниз. Чтоб сохранить равновесие, Юрий Алексеевич ухватился за куст, но куст оказался высохшим, ветви его слабо хрустнули в кулаке, Леденев рухнул на осыпь. В таких переделках Леденев еще не бывал, но чутье подсказало ему, что попытайся он сейчас ухватиться за что-либо в этом зыбучем месте, тотчас же он увлечет своим телом массу камней и лавиной рухнет к подножью Лысой Головы. Спасение в том, чтобы не двигаться... А дальше? Дальше будет видно.
Юрий Алексеевич, лежа на осыпи ничком, раскинув в стороны руки, осторожно повернул голову и увидел, что до кустов, растущих на твердой почве, метра два, не больше.
«Попытаться прыгнуть? — подумал Леденев. — Всего два метра. Но мне не во что упереться для прыжка. Я пришпилен к этой проклятой осыпи, как жук в коллекции энтомолога. Идиот... Зачем меня понесло сюда? Что же делать? Что делать?»
Пытаясь нащупать хоть какую-то опору, Леденев осторожно подтянул ногу и стал носком ботинка искать место понадежнее. Ему показалось, что нога уперлась во что-то, но едва Юрий Алексеевич перенес на эту ногу тяжесть тела и стал медленно отрывать тело от осыпи, как вдруг упор сорвался, и Леденев заскользил вместе с камнями и щебнем вниз.
На склоне он пытался задержаться. Движение замедлилось, но не остановилось, и не было никакой гарантии, что оно не ускорится, чтобы превратиться затем в стремительное и беспорядочное падение.
«Позвать на помощь? — лихорадочно думал Леденев, испытывая и злость за свою беспомощность, и стыд, что свалял дурака. — Но кто может меня услышать?! Да и неловко вроде такому дяде, как я, кричать: «Спасите!» Добраться бы до кустов...»
Скосив глаза вправо, Леденев увидел, что камневым потоком его поднесло к кустам, но до них оставалось еще более метра. Казалось, протяни руку — и ты спасен. Но чтобы оторвать руки, надо встать на ноги, а тогда — вниз на большой скорости. Хотя попробовать стоит...
«Рискну, — решил Юрий Алексеевич. — Если рывком выскочить и метнуться к кустам... Может быть, я успею ухватиться за них руками прежде, чем обрушусь вниз...»
Он больше не двигался, готовился к прыжку, который мог оказаться для него последним. Вспомнились неизбежные прыжки в ледяную воду фьордов, у тех, далеких отсюда берегов. Прыжок с борта катера, высаживающего на занятом немцами норвежском берегу диверсионную группу. Но те прыжки имели смысл... Были предусмотрены для дела... А сейчас? Как глупо! Но прыгать все-таки надо... И он прыгнул.
Ему не хватило доли секунды. Земля ушла из-под ног, когда пальцы успели ухватить лишь мелкие жесткие листочки. Леденев стал сползать вниз и тут увидел у самого лица чью-то ногу, в белой парусиновой туфле.
— Держись! — закричали сверху, и Юрий Алексеевич, не успев удивиться, ухватился за ногу неизвестного.
Неведомый спаситель держался обеими руками за куст, а тело свое выбросил навстречу Леденеву, помог выбраться на твердую почву. Леденев отдышался, отряхнул от белой каменной пыли брюки, с усилием распрямился и увидел перед собой дорожного попутчика, которого сняли с поезда по подозрению в убийстве Миронова.
Курнаков стоял в стороне и бесстрастно наблюдал, как спасенный им человек приводит себя в порядок. Казалось, он не узнавал бывшего соседа по купе.
Юрий Алексеевич шагнул к нему и крепко стиснул парню руку.
— Здравствуй, Федор, — сказал Леденев. — Не думал встретить тебя при таких обстоятельствах. И спасибо тебе...
Курнаков махнул рукой.
— Чего там, — сказал он, — обычное дело...
Леденев улыбнулся.
— Для тебя, конечно. Ты вон, оказывается, и в поезде, между делом, спас жизнь сразу двоим.
Федор покраснел.
— А, — сказал он, — вы про то... Нормальные роды. Больше шуму было.
— Да, повезло нам с тобой на дорожные происшествия!..
Федор взглянул на Леденева и тут же отвел глаза.
— А я тогда еще понял, в вагоне, что вы... В общем, от Хозяина, — сказал он. — И вижу, что угадал. Вот и имя мое знаете, и за что сидел, поди, известно...
Юрий Алексеевич рассмеялся.
— А ты, Федор, голова. Глазастый да смекалистый парень. Считай, что ты угадал, только не употребляй слово «хозяин» в том смысле, что сейчас. Хозяин у нас с тобой, Федя, один, русский народ наш, Федя, хозяин. И тебе, и мне хозяин. Усек?
— Усек, — сказал Курнаков и впервые улыбнулся.
— А что ты здесь делаешь? — спросил Леденев. — И не ты ли тут часом камни мне на голову едва на свалил?
— Нет, не я, — ответил Федор. — В этих местах мне ходить не впервой, родом из этих мест. Из Бакшеевки. А здесь, в бухте, дядька мой работает, начальником водолазной школы, Панас Григорьевич Гордиенко, вот и гощу у него.
— Гостишь ты, как видно, в основном на Лысой Голове, — сказал Леденев. — Понимаю, Федор, понимаю тебя. Неохота бывать на людях, так?
— Так, — сказал Курнаков и отвернулся.