Последний присяжный, стр. 37

Ответ не оставлял никаких сомнений: Лидия Винс была постоянной посетительницей многих злачных мест и не отказывалась «потанцевать» ни с одним новым партнером. Еще несколько таких лживых ответов — и Эрни без труда ее прищучит.

Он задал ряд вопросов о ее прошлом и прошлом ее мужа — где родились, какое получили образование, где работали, сколько раз состояли в браке, есть ли родственники?.. Все названные ею имена, даты, места, события могли быть без труда проверены. Женщина, совершенно очевидно, торговала собой, и Пэджиты купили ее в качестве свидетельницы.

Покидая в тот день зал суда, я был смущен и чувствовал себя не в своей тарелке. В течение нескольких месяцев у меня не было никаких сомнений, что Дэнни Пэджит убил Роду Кассело, у меня их не было и теперь. Но решение жюри неожиданно оказалось под реальной угрозой — оно может оказаться не единогласным. Лидия Винс лжесвидетельствовала под присягой, кто поручится, что хотя бы в одного из присяжных она не заронила зерно сомнения?

Джинджер была еще более подавлена, чем я, поэтому мы решили выпить. Купили гамбургеры, жареную картошку, упаковку пива и отправились в ее каморку в мотеле, где попытались залить свои страхи и возмущение коррумпированной системой правосудия. Джинджер несколько раз повторила, что ее семья, уже сломленная горем, не выдержит, если Дэнни Пэджита отпустят. Нервная система их с Родой матери и так расшатана, а если негодяя оправдают, она вообще съедет с катушек. И что они скажут детям Роды, когда те подрастут?

Мы пытались смотреть телевизор, но не могли ни на чем сосредоточиться. Тревоги, связанные с ходом разбирательства, нас вымотали. Я почти уже засыпал, когда Джинджер вышла из ванной обнаженная. Остаток ночи прошел куда лучше. Мы предавались любви до тех пор, пока кураж поддерживался алкоголем, потом заснули.

Глава 17

Секретная встреча, в которой я не участвовал, — я не мог быть туда приглашенным, поскольку, во-первых, являлся новичком в местном обществе, во-вторых, не был сведущ в юридических тонкостях и в любом случае находился вдали (в том числе и в буквальном смысле) от всего, связанного с процессом, в плену очарования Джинджер, — так вот, секретная встреча состоялась вскоре после окончания судебного заседания в среду. Эрни Гэддис заехал в офис Гарри Рекса пропустить стаканчик после трудов праведных, и оба, обсудив показания Лидии, выразили уверенность, что это — полная туфта. Сделав несколько телефонных звонков, они уже через час собрали группу из нескольких заслуживающих доверия юристов и политиков.

Мнение было единодушным: Пэджиты вот-вот развалят дело, казавшееся таким надежным. Им удалось купить свидетельницу и сварганить для нее историю, которую та, то ли до зарезу нуждаясь в деньгах, то ли будучи полной дурой, чтобы понимать опасность лжесвидетельства, выдала под присягой суду. Так или иначе, Лидия дала присяжным повод, каким бы слабым он ни был, усомниться в доводах обвинения.

Оправдательный приговор по такому очевидному делу возмутил бы город и стал позором для всей судебной системы. Раскол в жюри означал бы то же самое: правосудие в округе Форд продажно. Эрни, Гарри Рекс и их коллеги-юристы постоянно и эффективно манипулировали системой в пользу своих клиентов, но они честно следовали при этом установленным правилам. И система работала, потому что судьи и присяжные придерживались принципа беспристрастности и непредубежденности. Позволить Люсьену Уилбенксу с Пэджитами коррумпировать процесс значило нанести ей непоправимый ущерб.

Вероятность того, что жюри не придет к единому мнению, была очень высока, это признали все. Как свидетель, заслуживающий доверия, Лидия Винс оставляла желать лучшего, но присяжные не были настолько опытными и изощренными людьми, чтобы распознать сфабрикованное свидетельство и клиента-мошенника. Юристы сошлись также в том, что Фаргарсон, «тот парень-калека», похоже, настроен враждебно к обвинению. У юристов, внимательно наблюдавших за присяжными почти пятнадцать часов в течение двух последних дней, были все основания полагать, что они хорошо изучили каждого.

Беспокоил их и мистер Джон Дир. Его настоящее имя было Мо Тил, он уже двадцать лет служил механиком на машинно-тракторной станции. Это был простой человек, и его гардероб не отличался изысканностью. В понедельник, во второй половине дня, когда состав жюри окончательно определился и судья Лупас отпустил присяжных по домам быстренько собрать вещи, Мо Тил ничтоже сумняшеся побросал в сумку недельный комплект рабочей формы и теперь каждое утро входил в ложу присяжных в ярко-желтой рубахе с зеленым кантом и зеленых штанах с желтым кантом, словно был готов к очередному дню здорового физического труда, — разве что гаечного ключа не хватало.

Мо сидел, скрестив руки на груди, и хмурился каждый раз, когда вставал Эрни Гэддис. Его выразительная поза пугала обвинение.

Гарри Рекс считал важным найти мужа Лидии, жившего отдельно от нее. Если они действительно затеяли бракоразводный процесс, более чем вероятно, что проходил он отнюдь не дружественно. Было трудно поверить, что Лидия имела связь с Дэнни Пэджитом, однако совсем не трудно — что внебрачные связи ей не в новинку. Муж мог предоставить сведения, серьезно дискредитирующие Лидию.

Эрни предлагал поглубже копнуть ее частную жизнь и посеять сомнения в законности ее доходов, чтобы можно было с полным правом предложить жюри задаться вопросом: «Как безработная женщина, живущая отдельно от мужа накануне развода, может позволить себе столь комфортное существование?»

— А вот как: она получила двадцать пять тысяч долларов от Пэджитов, — сказал один из юристов.

Далее начались долгие споры о вероятной конкретной сумме взятки.

Гарри Рекс и два других юриста начали поиски Малкольма Винса с того, что обзвонили всех адвокатов в пяти ближайших округах. К десяти часам в Коринфе, в двух часах езды от Клэнтона, они нашли одного, который сказал, что встречался с Винсом один раз по поводу его предстоящего развода, но больше тот не объявлялся. По его словам, мистер Винс жил в трейлере в какой-то дыре неподалеку от границы округа Тишоминго. Адвокат не мог припомнить, где работает Винс, но был уверен, что эти сведения имеются в деле, которое находится у него в офисе. Самому окружному прокурору пришлось взять трубку, чтобы уговорить адвоката в столь поздний час сходить к себе в офис.

На следующее утро, в восемь часов, приблизительно тогда, когда я уезжал от Джинджер, судья Лупас с удовольствием подписал повестку на имя Малкольма Винса. А уже двадцать минут спустя один из коринфских полисменов остановил автопогрузчик, работавший на местном складе, и сообщил его оператору, что ему предписано явиться в суд округа Форд в связи с рассмотрением дела об убийстве.

— На кой черт? — удивился мистер Винс.

— Я всего лишь выполняю приказ, — ответил полицейский.

— И что же я должен делать?

— У тебя две возможности, приятель, — объяснил коп. — Оставаться здесь под моим присмотром, пока за тобой не приедут, или отправиться туда вместе со мной и разом покончить с этим делом.

Хозяин Малкольма велел своему работнику ехать прямо сейчас и поскорее возвращаться.

С полуторачасовым опозданием жюри пригласили в ложу присяжных. Мистер Джон Дир выглядел, как обычно, бодрячком, а вот коллеги его явно подустали — словно процесс длился уже не меньше месяца.

Мисс Калли, поискав меня глазами, сдержанно улыбнулась, эта улыбка была отнюдь не похожа на одну из тех, коими она озаряла все вокруг себя. В руках она, по обыкновению, сжимала маленькое Евангелие.

Эрни встал и сообщил суду, что у него больше нет вопросов к Лидии Винс. Люсьен сказал, что у него тоже. Затем Эрни сообщил, что обвинение хочет вызвать ранее не заявленного контрсвидетеля. Люсьен Уилбенкс, разумеется, выразил протест, судья подозвал представителей сторон, и они вступили в пререкания. Узнав, кто этот новый свидетель, Люсьен явно расстроился. Добрый знак.