Камера, стр. 122
После пяти минут езды оба мини-автобуса сбросили скорость у ворот Семнадцатого блока. Охрана подвергла пассажиров деликатному обыску. Ни теле – и фотоаппаратуры, напомнили им, ни диктофонов. Все девятеро вновь заняли свои места. Автобусы, обогнув расположенный у западного торца здания дворик для прогулок, остановились возле медицинского, судя по красной полосе на борту, фургона.
У входной двери их встречал Наджент. Выйдя из автобусов, репортеры инстинктивно оглядывались: необходимо запастись впечатлениями для сенсационных статей. Перед ними была небольшая, красного кирпича постройка, примыкавшая к плоскому параллелепипеду Семнадцатого блока. Вели в постройку две двери: одна, за углом, закрыта, другая распахнута настежь.
Прибытие свидетелей ничуть не вдохновило полковника. Он спешно затолкал группу в здание. Девять человек гуськом вошли в небольшую комнату с двумя рядами складных стульев и полосой черных штор на стене.
– Садитесь, – без излишней вежливости предложил Наджент журналистам. Три стула остались незанятыми. – Сейчас десять минут двенадцатого. Осужденный находится в “комнате сосредоточения”. Прямо перед вами, за окошками со шторами – Камера. Кэйхолла введут туда за пять минут до полуночи, пристегнут ремнями к креслу и закроют дверь. Шторки откроют ровно в двенадцать. Осужденного вы увидите менее чем в двух футах от себя, вернее, не самого осужденного, а его затылок. Спокойно, спокойно! Проектировал Камеру не я. До того момента, когда врач констатирует смерть, пройдет минут десять. К этому времени шторки уже задернут, и вы вернетесь в автобусы. А пока запаситесь терпением. Кондиционера здесь нет. Когда шторки отдернут, все произойдет довольно быстро. Вопросы?
– Вы разговаривали с осужденным?
– Да.
– Как он держится?
– Без комментариев. В час ночи состоится пресс-конференция, на которой вы получите ответы на все вопросы. Сейчас я слишком занят. – Выйдя из комнаты, Наджент громко хлопнул дверью, обогнул угол кирпичной постройки и ступил в Камеру.
* * *
– У нас тридцать две минуты, – напомнил Сэм. – О чем бы ты хотел поговорить?
– О разных вещах. К сожалению, большинство из них не очень приятны.
– Нельзя же требовать, чтобы в такой ситуации беседа была приятной.
– Что у тебя сейчас в голове, Сэм?
– Все.
– Ты чего-нибудь боишься?
– Запаха газа. Интересно, испытаю ли я боль? Не хочу мучиться, Адам. Хорошо бы сделать вдох и отключиться. Пугает не смерть, а процесс умирания. Скорее бы! Ждать – жестоко.
– Ты готов?
– Сердце бьется ровно. Я много нагрешил за свою жизнь, Адам, но, надеюсь, Господь упокоит мою душу.
– Почему ты ничего не рассказал мне о том, другом?
– Слишком долгая история. Нет времени.
– Но она могла бы спасти твою жизнь.
– Нет. Никто бы не поверил. Подумай сам: двадцать три года спустя я вдруг возлагаю все вину на таинственного незнакомца. Смех!
– Для чего ты лгал?
– Имелись определенные причины.
– Рассчитывал обезопасить меня?
– И поэтому тоже.
– Он на свободе, да?
– Да. Вероятно, сейчас он где-то поблизости. Наблюдает. Но ты его не увидишь.
– Это он убил Догана и его жену?
– Да.
– И его сына?
– Да.
– И Кловиса Брэйзелтона?
– Скорее всего. Он – прирожденный убийца, Адам. В ходе первого процесса он угрожал и Догану, и мне.
– Имя?
– Наверняка вымышленное. Я не назову его. И не вздумай шепнуть кому-то хоть слово.
– Тебя казнят за чужое преступление.
– Нет. Я мог спасти мальчиков. Господу известно, что от моих рук гибли невинные люди. Я заслужил это.
– Этого никто не заслуживает.
– Это куда лучше, чем продолжать жить. Если бы меня опять посадили в клетку, знаешь, что бы я сделал?
– Что?
– Убил бы себя сам.
Хотя Адам провел в клетке лишь час, он не стал спорить. Мысль о жизни в крошечном замкнутом пространстве внушала ему ужас.
– Сигареты забыл. – Сэм похлопал себя по карманам. – Впрочем, предоставляется отличный шанс покончить с дурной привычкой.
– Ты намерен рассмешить меня?
– Ага.
– Не выйдет.
– Ли показывала тебе книгу?
– Нет. Сказала только, где она лежит. Я нашел ее.
– И в ней – фотографию.
– Да.
– Здорово похоже на пикник, согласен?
– Снимок просто страшный.
– А первый, на предыдущей странице?
– С двумя членами Клана?
– В капюшонах.
– Ее я тоже видел.
– Один капюшон был на мне. Второй – на Альберте. В памяти Адама всплыли детали.
– Зачем ты это рассказываешь, Сэм?
– Приятно, внучек. Приятно облегчить душу.
– Не хочу больше тебя слушать.
– Ведь Эдди так и не узнал всей правды. В куче хлама на чердаке он раскопал книгу, чудом вычислил на групповом снимке меня, а с первой фотографией дал маху.
– Давай не будем об Эдди, ладно?
– Отличная идея. Как насчет Ли?
– Она пропала. Она сама все испортила.
– Я бы с радостью повидал ее. Жаль. Спасибо, что познакомил меня с Кармен.
– Кармен – молодчина.
– Замечательная девушка. Я горжусь, Адам. Горжусь тобой и Кармен. Все хорошее досталось вам от матери. Я счастлив, что у меня такие внуки.
За стеной что-то загремело.
– Похоже, Наджент дорвался до своих игрушек, – заметил Сэм и повел плечами. – Знаешь, что больнее всего?
– Что?
– Последние два дня я не мог отделаться от мысли: вот вы с Кармен, образованные молодые люди с блестящим будущим, идете по жизни, не изнывая от тяжести той ноши, что лежала на моих плечах. Почему я не был таким же, как ты с сестрой? Невозможно поверить, чтобы в нас текла одна кровь.
– Оставь, Сэм.
– Нет.
– Прошу!
– Хорошо. – Голова деда опустилась почти до коленей. Адаму хотелось узнать все о загадочном сообщнике. Его волновали детали: куда оба скрылись после взрыва, зачем Сэм вернулся, почему попал в руки полиции? Однако вопросы эти остались незаданными. Ответы на них Сэм хотел унести с собой в могилу.
* * *
Услышав над головами грохот снижавшегося вертолета, люди, что стояли у главных ворот Парчмана, подняли головы. На противоположной воротам стороне автострады губернатора ждал белый мини-автобус. Сопровождаемый по пятам телохранителями, Макаллистер забрался в салон. Соседнее кресло заняла Мона Старк.
– Губернатор! – прозвучал за окнами машины чей-то возглас.
Небольшой участок местности озарили яркие фотовспышки. Резко газанув, автобус на большой скорости пронесся через ворота, чтобы пять минут спустя остановиться возле красного кирпичного здания. Телохранители и мисс Старк остались в машине, а губернатора полковник лично проводил в комнату. Макаллистер кивнул репортерам и опустился на стоявший в первом ряду стул. По лицам свидетелей обильно струился пот, воздух звенел от множества москитов.
– Вам чего-нибудь принести? – осведомился у губернатора Наджент.
– Пакетик поп-корна.
Шутке никто не улыбнулся. Нахмурившись, полковник вышел.
– С какой целью вы здесь, сэр? – тут же спросил один из журналистов.
– Без комментариев.
Десять мужчин молча взирали на черные шторки, ежеминутно сверяясь с часами. Стих нервный шепот. Свидетели старались не встречаться друг с другом взглядами, как если бы каждый был участником позорящего человеческое достоинство спектакля.
Ровно без двадцати минут двенадцать Наджент дал врачу команду зайти в “комнату сосредоточения” и тут же распорядился, чтобы охрана покинула стоявшие по углам Семнадцатого блока вышки. Вероятность того, что остатки смертельного газа достигнут вышек, была минимальной, но полковник строго следовал инструкции.
Тихий стук в дверь прозвучал для обоих мужчин ударом молотка. В комнату вошел молодой врач. Неловко улыбнувшись, он опустился на одно колено и попросил Сэма расстегнуть рубашку. На серую кожу груди лег кружок стетоскопа.
Пальцы врача дрожали.
ГЛАВА 51
В половине двенадцатого сидевшие за круглым столом Гарнер Гудмэн, Гете Кэрри, Джон Брайан Гласе и двое студентов взяли друг друга за руки. Каждый произнес в душе краткую молитву за Сэма Кэйхолла, а пару минут спустя Гете прочел еще одну вслух – от имени группы. Третья, вновь беззвучная, предназначалась Адаму.