Тайны древних цивилизаций, стр. 114
«Пребывая вследствие этого в угнетенном расположении духа, я заговорил на британском (то есть валлийском) языке и обратился к Небу со следующими словами: «Ужели я, избежавший столь многих опасностей, теперь должен погибнуть как собака?» Тут ко мне подошел индеец, который впоследствии оказался военным вождем… и ответствовал мне на британском языке, что я не умру; мы с ним отправились к императору племени тускарора и обсудили выкуп за меня и за людей, что были со мной, который и был выплачен на следующий день. Они доставили нас в свой город и любезно обращались с нами на протяжении четырех месяцев, причем я обсуждал с ними многие вещи на британском языке и проповедовал им по три дня в неделю на том же языке».
Отчет о приключениях преподобного Джонса в конце концов достиг британской общественности в 1740 году. В 1752 году из письма, полученного из Филадельфии, стало известно, что «валлийские индейцы были обнаружены за Миссисипи». Тонкий ручеек сообщений вскоре превратился в бурную реку. Губернатор Виргинии Динвидди попросил подготовить отчет летом 1753 года. Он был настолько убежден собранными свидетельствами, в которых говорилось о встречах французов с валлийскими христианами в верхнем течении Миссури, что предложил 500 фунтов из своих личных денег для финансирования экспедиции. К сожалению, его отозвали в Британию прежде, чем такая экспедиция состоялась. Спустя поколение все поселенцы, живущие вдоль границы, были хорошо знакомы с историями о валлийских индейцах, которые теперь, согласно молве, обитали вдоль берегов Миссури. Даже президент Джефферсон, гордившийся своими предками из Уэльса, верил этим историям.
В самом Уэльсе «приступ лихорадки имени принца Мадога» разразился в 1791 году, когда доктор Джон Уильяме опубликовал труд под названием «Исследования истинной традиции открытия Америки принцем Мадогом, сыном Овейна Гвинеддского, в 1170 г.», где были собраны все имевшиеся свидетельства. Уэльс был охвачен необыкновенным энтузиазмом, так как это означало, что в далеких землях их соотечественники живут свободными от английского ярма. Баптистский священник Уильям Ричарде писал своему соотечественнику доктору Сэмюэлю Джонсу, священнику Пеннипегской баптистской церкви в Филадельфии:
«И если такая национальность (как валлийские индейцы) существует, а сейчас уже нет причин сомневаться в этом факте, то одна из ветвей валлийского народа сохранила свою независимость вплоть до наших дней».
Националисты в Уэльсе сразу же попытались набрать под свои знамена надежных и достойных доверия молодых людей, которые отправились бы на поиски валлийских индейцев и заложили основы процветания новой родины уроженцев Уэльса на американском Западе.
Затем на сцене появился Джон Эванс. Он происходил из методистской семьи в северо-западном Уэльсе и, по-видимому, не уезжал далеко от дома до конца 1791 года, но отсутствие опыта Эванс с лихвой возмещал своим энтузиазмом и целеустремленностью. После краткосрочных сборов он отплыл из Лондона летом 1792 года и прибыл в Балтимору той же осенью. Опередив своих единомышленников и тех, кто мог бы оказать ему материальную поддержку, он отправился на поиски самостоятельно, имея в кармане лишь 1 доллар и 75 центов. Он достиг Нового Мадрида на берегу Миссисипи, а оттуда углубился в неизведанные земли Иллинойса с единственным спутником. Эта «экспедиция» закончилась полным провалом, и Эванс случайно набрел на американский пограничный пост у Каскаски в июне 1793 года. К следующему Рождеству он был готов сделать еще одну попытку и на этот раз достиг Сент-Луиса в Луизиане, где испанцы бросили его в тюрьму по подозрению в шпионаже.
Освобожденный генерал-губернатором, Эванс взлелеял новые планы контактов с «валлийскими индейцами», но теперь, вполне сознавая опасности путешествия, он озаботился подготовкой настоящей экспедиции. По удачному стечению обстоятельств испанцы, которые изо всех сил старались обеспечить безопасный северо-западный маршрут к побережью Тихого океана, снарядили торговую экспедицию, возглавляемую шотландцем Джеймсом Маккаем. Целью Маккая были поиски недавно обнаруженного племени, по описанию вполне совпадавшего с историями о «валлийских индейцах». Пятью годами раньше французский торговец Жак д'Эглиз поднялся в верховья Миссури от Сент-Луиса и стал первым европейцем, попавшим в эти места с юга. Он встретился с многочисленным и высокоцивилизованным народом манданов, насчитывавшим не менее 5000 человек, которые жили в восьми укрепленных городках и носили лучшие меха, получаемые благодаря обширным торговым связям с соседними племенами. Но самым замечательным в сообщении д'Эглиза было то обстоятельство, что индейцы оказались «белыми, как европейцы». «Они-то, - думал Эванс, - и являются народом принца Мадога».
Открытие манданов
В конце августа 1795 года Эванс отбыл из Сент-Луиса вместе с флотом Маккая, направлявшимся вверх по реке в страну индейцев. К началу зимы продвижение экспедиции сильно замедлилось из-за торговли и переговоров с племенами, живущими вдоль берегов реки. Маккай решил послать Эванса вперед вместе с небольшой группой разведчиков. Его задачей было вступить в контакт с майданами, установить там присутствие испанского правительства, а затем определить маршрут вокруг Скалистых гор к Тихоокеанскому побережью - главный приз для испанской короны.
24 сентября 1796 года, через четыре года после отъезда из Лондона, Джон Эванс наконец достиг территории манданов, расположенной в 700 милях вверх по течению Миссури от Сент-Луиса. Первым его поступком был спуск британского флага, развевавшегося над маленьким деревянным фортом, построенным канадскими торговцами, и подъем испанского знамени. Однако к тому времени запасы продуктов и товаров для торговли у Эванса были почти исчерпаны, и он начал понимать, что Тихий океан находится в сотнях миль дальше, за огромными Скалистыми горами. Признав наконец свое поражение, Эванс и его спутники отправились в долгий путь на юг в мае 1797 года. За время, проведенное вместе с индейцами, он составил журнал записей своих наблюдений и подробную карту Миссури, которая оказала огромную услугу знаменитым американским путешественникам Мерриуэзеру Льюису и Уильяму Кларку, когда они достигли Тихого океана через территорию манданов 8 лет спустя.
Теперь перед Эвансом стояла одна последняя печальная задача. С тяжелым сердцем он писал письмо своему другу и единомышленнику Сэмюэлю Джонсу - баптистскому священнику в Филадельфии, отправленное 15 июля 1797 года.
«Итак, после исследования и нанесения на карту окрестностей Миссури на протяжении 1800 миль, а также общения с индейцами, проживающими по эту сторону Тихого океана от 35-го до 49-го градуса северной широты, я могу сообщить Вам, что мною не было обнаружено такого народа, как валлийские индейцы».
Однако на этом история с «валлийскими индейцами» не закончилась. Сообщения продолжали поступать с запада, в то время как сам Эванс все глубже погружался в пучину алкоголизма, ставшего причиной его смерти в июле 1799 года. Вскоре после этого начали циркулировать слухи, что он становился куда более откровенным в вопросе о «валлийских индейцах» после нескольких порций спиртного. Американец Джабез Холлидей даже сообщил, что Эванс признался ему, будто его молчание было куплено ценой взятки.
Поколение спустя вера в «валлийских индейцев» испытала мощный подъем. Джордж Катлин, художник из Пенсильвании, осознал, что коренные американские культуры быстро исчезают, и поставил перед собой благородную задачу описывать их жизнь и обычаи для будущих поколений. Он провел несколько недель среди манданов в 1832 году и вернулся с убеждением, что они действительно имеют валлийские корни. Прежде всего он подчеркивал светлый оттенок их кожи: «среди мужчин и особенно среди женщин есть люди с почти белой кожей». Лодки манданов также выдавали их валлийское происхождение, особенно круглые суденышки, сделанные из буйволовой шкуры, натянутой на деревянный каркас, которые, с точки зрения Катлина, были в точности похожи на валлийские коракли. Катлин видел у манданов керамические изделия, практически идентичные тем, которые были обнаружены далеко на юго-востоке, неподалеку от Мексиканского залива.