Под покровом тьмы, стр. 21
Колин хотела закричать, но мужчина опередил ее. Быстрый удар заставил женщину замолчать. Руки его хлопнули Колин по ушам. Это длилось всего лишь мгновение, но действия преступника показались жертве замедленными. Страшный удар, треск в ушах. В левом ухе громче и сильнее – били с правой руки. Сильный взрыв почти оглушил Колин. Она упала на пол. Перед глазами все расплылось. Чувство равновесия исчезло. Она беспомощно посмотрела вверх. Губы мужчины двигались, словно он говорил, может быть, даже кричал. Но Колин не слышала ни слова. Не слышала вообще ничего. Она лишилась слуха.
Барабанные перепонки порвались.
Еще одним быстрым движением мужчина перевернул Колин на живот и уперся коленом в спину. Боль в ушах усилилась, лишая сил для сопротивления. Руки беспомощно лежали по бокам. Маньяк схватил Колин за запястья и защелкнул за спиной наручники. Все тело онемело. Колин попыталась закричать, но не сумела. Она не могла бороться, однако, как ни странно, сознавала все, что с ней происходит. На шею скользнула нейлоновая веревка. Стиснула горло, лишая Колин способности говорить. Из-за лопнувших барабанных перепонок она оглохла.
Однако где-то в глубине разума звучал пронзительный бесполезный крик.
Часть II
15
Гас не спал почти всю ночь, пытаясь решить, как лучше сказать Морган правду. Не хотелось силой вторгаться к дочери в комнату и вынуждать на разговор. Уитли терпеливо ждал на кухне, что Морган выйдет к завтраку. Но она не пришла.
В половине девятого раздался звонок в дверь. Карла. Сестра собиралась отвезти Морган в школу.
– Я могу отвезти ее сам, – сказал Гас.
Карла бросила на брата проницательный взгляд:
– Ей нужна я. Она позвонила двадцать минут назад и сказала, что не хочет ехать с тобой.
Гас посторонился. Незачем объясняться с Карлой. Она, несомненно, смотрела вчера новости и, вероятно, поверила каждому слову.
Морган прошла прямо из спальни к парадной двери, одетая и готовая для школы. Мимо отца она прошла, даже не взглянув на него.
– Морган? – окликнул он.
Она остановилась на лестнице, но не оглянулась.
– Всего хорошего, родная. Папа любит тебя.
Морган слегка повернула голову, но недостаточно, чтобы встретиться с ним взглядом. Карла за руку повела девочку к машине.
Гас посмотрел, как они уезжают, потом запер дом и сел в автомобиль. Он не собирался ехать на работу, но Бонни, его секретарша, позвонила и сказала, что организовала в фирме группу поддержки. Ничего официального. Просто кое-кто из секретарей и сотрудников хочет помочь. Собрание назначено в главном конференц-зале в девять. Гас плохо рассчитал время и опоздал на несколько минут. Одет он был как обычно: в пиджаке и при галстуке. Уитли не пытался произвести на кого-либо впечатление, просто решил, что любое изменение внешнего вида – например, одежды – только даст пищу слухам, будто он теряет контроль над собой. А это было бы лишним.
Секретарь встретила Уитли у лифта:
– Гас, слава Богу, вы здесь.
Как обычно, запыхалась. Несомненно, бегала от двери к двери, собирая людей на собрание. Бонни прозвали Марафонцем, потому что она всегда торопилась. «Книга рекордов Гиннесса» не знала об этом, однако на самом деле мировой рекорд по бегу был установлен восхитительной Бонни Де Вриз в коридорах фирмы «Престон и Кулидж».
– Что случилось?
Она перевела дух.
– Все ждут.
Они прошли по коридору и остановились перед конференц-залом. За закрытой дверью жужжали приглушенные голоса.
– Сколько там?
– Почти сотня.
– Ого.
Бонни улыбнулась:
– Да уж. Ого.
– И что мне им сказать?
– Просто поблагодарите их. Они действительно хотят помочь.
– Это очень мило. Но я не уверен, что они что-то смогут.
– Я попросила копировальное бюро напечатать объявления и плакаты. Тысячи. Мы возьмем плакаты, и добровольцы могут расклеить их в гастрономах, торговых центрах – повсюду.
Гас снова почувствовал благодарность. По крайней мере хоть кто-то что-то делает.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Гас пошел к двери, но остановился.
– Насчет вчерашних новостей… Обвинения в жестоком обращении…
Бонни не дала ему договорить:
– Разве недостаточно, что все эти люди хотят помочь вам? Это ничего вам не говорит?
Впервые за несколько дней у Гаса потеплело на душе.
– Это говорит о многом. Спасибо.
Он крепко обнял Бонни и вошел в зал.
Седьмой этаж сиэтлского отделения ФБР гудел на обычном уровне утренней энергии. Совсем не похоже на хаотичную суматоху, наполнявшую городские полицейские участки. Спокойное достоинство пронизывало отделение, кругом царила атмосфера значительности и деловитости. Однако время от времени случались и вспышки, вроде радостного ликования группы у автомата с газировкой, празднующей вчерашний арест наркокурьера в Порт-Анджелесе. При нормальных обстоятельствах Энди отправилась бы узнавать подробности, но сегодня она просто закрыла дверь кабинета и отключилась от всего.
Утром Виктория Сантос позвонила ей домой. Энди не знала наверняка, откуда спецагент узнала о появлении Гаса Уитли в вечерних новостях. Возможно, из разговора с Айзеком. Независимо от источника, Виктория была недовольна. С ее точки зрения, то, что Гас обратился к прессе, даже не предупредив Энди, свидетельствовало о полном отсутствии доверия и контакта. Теперь Виктория была обязана восстановить утраченное.
Энди не желала, чтобы ее и дальше пинали. Да, надо поговорить с Гасом, но сначала необходимо разобраться с фактами. Одно ясно из вчерашних теленовостей – то, что журналисты сделали в рассказе об исчезновении Бет акцент на старых обвинениях в жестоком обращении, свидетельствовало: не Гас направил телевизионщиков в этом направлении. Таким образом, возникал вопрос: кто же?
Энди опасалась, что Гас обвиняет ее. Он рассказал ей о той старой истории, когда они сидели в кабинете патологоанатома. Возможность того, что ФБР допустит утечку этой информации в прессу, наверное, приходила Гасу в голову, особенно после появления в газетах статей о серийном убийце. Энди хотелось заверить Уитли, что ФБР тут ни при чем, как и правоохранительные органы. К сожалению, она сама в этом не была уверена…
Энди взяла телефонную трубку и позвонила в сиэтлский отдел по расследованию убийств.
– Ага, – сказал детектив Кесслер, – а я-то ждал, когда же ты позвонишь.
– Ты видел вчерашние новости?
– А как же.
– И что думаешь об этом?
– Меня это не удивило.
Энди помолчала.
– Потому что ты имел к этому какое-то отношение?
– Ты насчет всех этих разговоров о жестоком обращении?
– Ты знаешь, о чем я.
– Не знаю, детка.
– Ты крепко зациклился на обвинении в жестоком обращении, когда мы беседовали с мистером Уитли. Значит, это твое упущение?
– Я никогда и ничего не упускаю, пока не получу моего убийцу.
– Означает ли это, что в твоих глазах Гас Уитли – подозреваемый?
– Я бы этого не сказал.
– Послушай, мне незачем говорить, что если Гас Уитли – подозреваемый, это полностью меняет наш стиль общения с ним. Поэтому мне бы хотелось знать: веришь ли ты, что есть связь между жестоким обращением и исчезновением Бет?
– Это зависит от того, что называть связью.
– У меня нет времени на игры в слова.
– Никаких игр. Никаких подозреваемых. Скажем так: на данный момент это просто теория.
Энди закрыла глаза.
– По-моему, ты направляешься в тупик.
– По-моему, ты выходишь за пределы своих обязанностей. Мне не нужно, чтобы ФБР играло в Шерлока Холмса. Пока что мы лишь просили у одного из ваших экспертов психологический портрет убийцы.
– И могу сказать тебе, что, когда Виктория Сантос завершит составление портрета, обвинения в жестоком обращении, вероятно, не подойдут к нему.
– А может, и подойдут.
– Дик, послушай…