Лунные грезы, стр. 30
Мун отреагировал мгновенно: его крепкая рука подхватила ее под локоть.
– Ну, ну, не надо так убиваться. Простите, я и не думал, что это так вас расстроит. Может, я могу чем-нибудь помочь? Хотите, я позову Роуз?
Десса молча покачала головой. Сейчас ей действительно не хотелось никого видеть. Ей надо было полностью отдаться горю, чтобы пережить его. Одной. Наедине со своими воспоминаниями. Непрошеные слезы продолжали катиться по ее щекам, но она и не пыталась их остановить.
– Нет-нет, спасибо, вы очень добры, – вымолвила она наконец. – Время позднее, мне хочется спать. Пожалуйста, уходите.
– Вы уверены, мисс Фоллон? Я хочу сказать, вы уверены, что справитесь сами? Все-таки лучше позвать Роуз…
– Нет! – крикнула Десса, но тут же взяла себя в руки и добавила: – Не надо. Простите, шериф, но я правда хочу остаться одна. И не волнуйтесь за меня, со мной все в порядке.
– Ну хорошо, хорошо, раз вы так хотите… Я, пожалуй, пойду. Если вам что-нибудь понадобится, просто откройте дверь и крикните. Один из моих помощников всю ночь будет неподалеку, я так распорядился… Господи, мэм, да вы хоть слышите меня?
Не в силах вымолвить ни слова, Десса только кивнула. Господи, ну когда же он уйдет? Когда, наконец, все оставят ее в покое и дадут спокойно поплакать?
Но вот дверь за шерифом закрылась. Даже не вспомнив, что ее следовало запереть, девушка почти выбежала в соседнюю комнату и упала лицом вниз на пуховую перину, которую дала ей Роуз.
Бен вернулся в Виргиния-Сити, когда месяц уже касался вершин гор на западном горизонте. Город спал, лишь огни в окнах «Хромого Мула» свидетельствовали о том, что еще не все разошлись по домам.
Большая ночная птица бесшумно скользнула над самой головой всадника, едва не задев его шляпу крылом, и растворилась в темноте ночного неба.
Бен держал путь к домику Крафта. Зачем? Он уже почти перестал задавать себе такие вопросы. Просто чтобы увидеть ее еще раз. Он не собирался даже ничего ей говорить. Посмотрит и уедет к себе. Если, конечно, она откроет ему дверь…
Вскоре впереди замаячило одноэтажное бревенчатое строение, где и жила теперь Десса. Бен спешился, привязал Красотку к коновязи соседнего салуна и, стараясь не шуметь, подошел к дому. Там было тихо и темно. Десса наверняка уже спит. Стоит ли будить ее?
Он в нерешительности прислонился плечом к косяку двери… и едва не упал. Она оказалась незаперта и, заговорщически скрипнув, приоткрылась перед ним.
– Да она совсем с ума сошла, – покачал он головой. – Спать с открытой дверью! Что творится в голове у этой девчонки?
Бен прислушался. Ни звука. Тогда он осторожно протиснулся в образовавшуюся щель, и, неслышно ступая, пересек прихожую.
В залитой лунным светом комнате стояла грубо сколоченная кровать, на которой лицом вниз лежала Десса. Она спала. Ее волосы разметались по подушке, алые губы чуть приоткрылись. Судя по покрасневшим векам, она опять плакала перед сном. Почему? Неужели из-за него? Нет, не может быть. Предположить такое означало допустить, что он ей небезразличен. Но на это Бен не смел надеяться…
Движимый внезапным порывом, Бен подошел к кровати и ласково погладил девушку по голове. Она пошевелилась, еле слышно всхлипнула, но не проснулась.
– Спи спокойно, Десса Фоллон, – негромко сказал Бен, – спи спокойно. Я не стану усложнять тебе жизнь. Вот если бы я мог… – Он тяжело вздохнул и обреченно покачал головой. – Господи, если бы я только мог!..
Уже на улице Бен вдруг вспомнил о двери. Оставлять ее так было нельзя. Он быстро вернулся в дом, закрыл ее, задвинул оба засова и… чуть не расхохотался. Как же ему теперь выйти? Разве что через окно… Бен осторожно поднял шпингалет, открыл створку и с огромным трудом протиснулся в узкий проем. Потом, придерживая конец шпингалета пальцем, снова подвел створку к подоконнику и с силой надавил. Глухой щелчок подтвердил, что запор, скользнув по дереву, встал на место.
– Спи спокойно, Десса Фоллон, – повторил он. – Теперь тебя никто не потревожит.
9
Утром Дессу разбудил громкий стук в дверь. Вскочив с кровати, она бросилась было открывать, но тут вспомнила, что оставила дверь незапертой.
– Входите, открыто! – крикнула она и направилась к умывальнику. – Я сейчас выйду.
За дверью нерешительно потоптались, затем стук повторился.
– Да входите же!
Так и не успев умыться, Десса направилась к двери и… увидела два наглухо закрытых засова. Этого просто не могло быть. Или память решила сыграть с ней злую шутку?
Девушка впустила Эрлисса, который привез ей часть заказанной мебели: новую кровать, стулья и стол.
Беседа с плотником не заняла много времени, и, проводив его, Десса вернулась к своим мыслям. Кто запер ее? Снаружи сделать это было невозможно, значит, кто-то заходил в дом, пока она спала. Но раз дверь заперта изнутри, значит этот кто-то или до сих пор в доме, или покинул его через окно… Ее взгляд метнулся к окну прихожей. Так и есть, занавеска сдвинута, а на еще недавно вымытом подоконнике следы грязных сапог. Не вызывало сомнений только одно – приходил друг, иначе… Иначе она бы сейчас здесь не стояла.
Десса зябко поежилась и поклялась себе впредь быть осмотрительнее.
Стол и стулья она поставила у окна второй комнаты и задумчиво огляделась. Хорошо бы поменять занавески: золотисто-желтые будут в самый раз, с ними и окно станет казаться больше… Также можно повесит пару полок, поставить печь и диванчик. А какую выбрать обивку? Пожалуй, светлую в цветочек. А над диваном – зеркало. Большое, чтобы в нем отражалась вся комната… М-мда, получится вроде бы неплохо…
«Господи, – спохватилась вдруг девушка, – зачем мне это все? Разве я не решила уехать в Канзас-Сити еще до первого снега? Разве я здесь не временно?»
Она прошла в спальню и принялась раскладывать недавние покупки по ящикам комода. Блузки, юбки, платья, нижнее белье…
Вдруг под ее рукой хрустнула оберточная бумага. Пакет. Тот самый, что принес вчера вечером шериф Мун. Тот самый, в котором было что-то крайне ценное для ее родителей, раз они пытались спасти его, рискуя собой. А может, это все ее фантазия? Может, это вовсе и не их пакет, просто его им доставили незадолго до пожара?
Она снова внимательно осмотрела его. Нет. Такой бумагой пользовались в магазинах отца, а такой аккуратный узел мог выйти только из-под рук матери. Десса погладила шершавую бумагу и положила пакет на самое дно ящика.
Однажды вечером она обязательно вскроет его. Но не сегодня. Рана в ее душе была еще слишком свежа, и все могло вновь закончиться слезами, а плакать в такой погожий солнечный день не хотелось.
Вчерашние надежды на то, что утро вечера мудренее, не оправдались. Десса так и не пришла ни к какому решению. Уехать или остаться? Остаться или уехать? И как быть с Беном Пулом? Ей следовало бы проверить свои чувства по-настоящему, но как это сделать, если он, едва дело доходит до чего-то серьезного, сразу дает задний ход? Надо найти способ узнать его получше. Заставить его разговориться, услышать от него самого, чем он живет, о чем думает, мечтает… Но как раздвинуть створки раковины, в которую он забивается, как испуганный моллюск? Как вызвать его на откровенность? Уф, ничего себе задачка! Если бы ей раньше кто-нибудь сказал, что она, Десса Фоллон, будет ломать себе голову над тем, как расшевелить мужчину, она бы расхохоталась ему в лицо. Ей достаточно было бровью повести или щелкнуть пальцами, чтобы вокруг нее, предвосхищая малейшее ее желание, собралась целая толпа мужчин. И каких! Не чета этому ковбою-переростку… Но думает-то она именно о нем, вот ведь в чем дело…
Десса вздохнула, взяла свой ридикюль и вышла навстречу сиянию начинающегося дня. В Миссури она привыкла к затяжным сентябрьским дождям, серому осеннему небу и густым утренним туманам, здесь же ее окутывал прозрачный горный воздух, напоенный ароматами полевых цветов, над головой раскинулся бескрайний пронзительно-синий свод, отороченный на горизонте сверкающим кружевом заснеженных вершин. Воистину, природа Монтаны была просто сказочной.