Тайник теней, стр. 17

И на душе у нее теплеет.

Дедушка!

Вот он – папа, о котором она мечтала всю жизнь! Это лицо любящего отца…

Да, именно таким он и должен быть! Настоящим отцом. Только теперь она поняла это. Образы всех других мужчин, которых она считала своими отцами, стираются и постепенно блекнут.

Каролина не может оторваться от фотографий, тщательно изучает каждую деталь, даже на самых маленьких и потускневших от времени снимках. Старается различить черты лица дедушки и других людей, стоящих рядом с ним, – людей, которых он знал. Они тоже интересны. Она пытается угадать их возраст, подсчитать, сколько им теперь может быть лет. Но большинства из них, пожалуй, уже нет в живых. Они давно умерли.

Дедушку звали Якобом. Так она и думала. На обороте одной из фотографий написано: Лидия, Якоб, Клара. Дедушка сидит на ступеньках с Лидией, уютно устроившейся у него на коленях. Ее головка покоится у него на груди. Он смотрит на дочь. Несколькими ступеньками выше сидит Клара, устремив глаза в объектив.

Сквозь луну Каролина отчетливо видит его выразительные руки, которыми он бережно держит девочку. Сильные пальцы, с округленными кончиками. Точь-в-точь как у нее. Она унаследовала дедушкины руки!

Якоба де Лето.

Он давно умер и никогда уже не сможет ей помочь ни как отец, ни как дедушка. Так было с самого ее рождения и так будет всегда. Он даже не узнал о своей внучке, поскольку умер задолго до ее появления на свет.

Но руки его продолжают жить. Он сам продолжает жить в ее руках – руках, которые она всегда находила слишком большими.

На фотографии Каролина может различить и руки Клары. Худые и беспомощные. С крошечными, заостренными пальцами. Бесхарактерные. Разумеется, украшенные кольцами. Слава богу, совершенно не такие, как руки Каролины.

Каролина внимательно рассматривает каждую деталь на фотографии, где изображен дедушка, ничего нельзя упустить. Пересчитывает даже пуговицы на его жилете.

Цвет его волос, конечно, трудно определить, но он вполне мог бы походить на ее собственный. На фотографиях ее волосы обычно приобретают похожий оттенок.

Каролина всматривается в его глаза. На этой фотографии их почти не разглядеть, но, перебрав все снимки, Каролина все-таки смогла уловить выражение дедушкиного взгляда. Спокойного, но одинокого – Каролина это явственно видит.

Цвет глаз тоже ее интересует. Похоже, они темные. Возможно, карие. Вряд ли голубые… Но сказать точно трудно.

Каролина пытается припомнить все то немногое, что ей приходилось слышать о дедушке.

Она, например, не знает, чем он занимался. Кажется, у него было свое поместье. Возможно, ему этого хватало. Говорят, он был скромен и непритязателен.

Лидии было всего четыре года, когда ее отец умер от какой-то тяжелой болезни. Клара, пораженная горем, сначала восприняла его смерть как предательство, но вскоре перестала думать о нем и сделала все, чтобы и Лидия его забыла.

Потеряв отца, Лидия изо всех сил старалась привлечь к себе внимание матери, но та все меньше и меньше занималась дочерью. Клара принялась искать утешения на стороне и дома бывала редко. И вместо того чтобы скорбеть об отце, Лидия постоянно тосковала по матери. Ей всегда приходилось быть начеку и делать все, чтобы мать не утратила к ней интереса и не бросила ее.

Это примерно все, что Каролина знает о дедушке и бабушке, большее ей вряд ли удастся разузнать. Дедушка жил замкнутой, уединенной жизнью. Сегодня мало кто его помнит.

Эта ласковая, сердечная улыбка – как Лидия могла забыть ее?

Она не заслужила такого отца.

Каролина решает взять одну из фотографий и увеличить се, чтобы иметь дедушкин портрет.

Она стоит у подоконника с разбросанными в беспорядке фотографиями и лупой в руке, спина затекла и ноет, но Каролина продолжает искать самую лучшую и четкую фотографию дедушки до тех пор, пока не опускаются сумерки и не становится совсем темно.

Возвращаясь домой, Каролина идет через кладбище.

С неба все еще сыплют снежинки, плотным ковром укутывая землю.

Под пальто Каролина крепко прижимает к груди фотографию дедушки.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ЛЮБЯЩЕЕ ЛИЦО [5]

Песчаный берег. Прозрачное голубое небо. Бескрайнее море.

Крики морских птиц. Плеск волн. Тишина. Кругом ни души.

У береговой кромки плещется небольшая белая шлюпка, пришвартованная к накренившейся свае. На скамье в лодке лежат широкополая шляпа со светлым кисейным шарфом и пара женских туфель, тоже белых.

На берег выбегает босоногая девушка. На ней светлое платье, ее распущенные волосы развеваются на ветру. Девушка подбегает к лодке и, отвязав от сваи, ступает в нее. Надевает шляпу, завязывает под подбородком шарф и, тихонько напевая, начинает грести от берега. Ее грустная песня постепенно затихает в шуме ветра и морского прибоя. Лишь временами ветер уносит ее голос.

Внезапно темнеет. Небо становится тяжелым. Море – черным. Но маленькая белая шлюпка все еще виднеется вдалеке. Она опасно покачивается на волнах. Пронзительно кричат чайки.

Неожиданно лодка опрокидывается. Девушка отчаянно зовет на помощь. Но ее никто не слышит. Крик медленно замирает вдали. Маленькая лодка исчезает в морской пучине. И увлекает за собой девушку.

Но вот из волн, как раз оттуда, где только что исчезла лодка, из темной воды, словно светлый мираж, поднимается зеленый остров.

На трапе сидит мужчина в белых одеждах, сидит, не шевелясь, с напряженным выражением лица, словно к чему-то прислушиваясь. Чайки затихают. Волны тоже. Снова тишина.

Откуда-то вновь слышится грустный напев. Это поет девушка, хотя ее нигде не видно. Песня как будто исходит из моря.

Мужчина слышит ее, встает и идет к воде. Он протягивает вперед руки, точно во сне, и постепенно скрывается в волнах.

Тихая музыка. Море мало-помалу светлеет. Небо тоже.

Немного погодя из воды выходят девушка и мужчина. Он держит ее за руку. Не переставая улыбаться, они смотрят друг на друга.

С их одежды льется вода. Девушка снимает шляпу. Выйдя на берег острова, они садятся на траву, и девушка доверчиво склоняет голову к его плечу. Он обнимает ее, берет ее руку в свою, и она успокаивается в его объятиях.

ДЕВУШКА. Неужели я действительно жива?

МУЖЧИНА (улыбаясь, кивает). Конечно, жива.

ДЕВУШКА. Но ведь я не на Земле?

МУЖЧИНА. А где же еще?

ДЕВУШКА. Я думала, мы в раю.

МУЖЧИНА. Нет, ты на Земле.

ДЕВУШКА (задержав дыхание). А ты? Ты ведь тоже жив?

Она вопросительно смотрит ему в лицо. Ищет его взгляд, но он отводит глаза.

ДЕВУШКА (с возрастающим отчаянием). Посмотри на меня! Папа! Посмотри на меня! Где ты?..

Где ты?

Постепенно сцена меняется. Небо и море светлеют, становятся почти прозрачными. Зеленеющий остров растворяется в ослепительном свете. Крик девушки затихает. Слышен лишь шум ветра.

Снова показывается белая лодка, медленно покачивающаяся на волнах.

Девушка снова одна за веслами. На голове у нее шляпа, она вытягивает шею и держит голову так, будто к чему-то прислушивается. Ветер доносит голос мужчины.

МУЖЧИНА. Ты ведь знаешь, дитя мое, что я жил на свете много лет тому назад.

ДЕВУШКА. Но я же видела тебя. Мы же вместе сидели на траве? Или это был сон?

МУЖЧИНА. Нет, это был не сон. Всякий раз, когда я тебе нужен, моя милая, я прихожу к тебе. Не забывай об этом. Я живу в тебе. Я жив благодаря тебе.

ЗАНАВЕС

Фу, как плохо! Никуда не годится! И к тому же все равно невозможно показать на экране. Там же нет звука. Все слишком неопределенно! Безвкусно! Всегда так бывает, когда вся игра строится на чувствах. К сожалению.

Ну, а как вот это?

СЕДЬМОЙ ФОНАРЬ