Любовь плейбоя, стр. 1
Ли Майклс
Любовь плейбоя
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Запах свежесваренного кофе наполнял маленькое кафе. Сюзанна помедлила в дверях, вдыхая упоительный аромат. В этом уютном местечке они собирались утром по понедельникам. Элисон, одна из трех подружек, уже ожидала ее за столиком в длинной, узкой комнатке позади зала, их обычном гнездышке. Сюзанна озорным, скользящим шагом подошла к столику и села напротив Элисон на жесткое пластмассовое сиденье.
– В следующий раз захвачу подушку или потребую от администрации сменить неудобные скамейки на мягкие стулья.
Элисон отложила газету.
– Проще носить с собой подушечку, так как, сколько я себя помню, здесь ничего не меняется. Или предпочитаешь нарываться на скандал?
– Связываться, конечно, не хочется. – Сюзи налила чашку кофе из кофейника на столе. – А вообще-то им не помешало бы сменить мебель.
– Полностью с тобой согласна. Сделать новый интерьер – и посетителей станет намного больше.
– Ну да ладно, пускай сами думают, а вот ты опоздала, – пожурила Элисон подругу, но в ее тоне не слышалось ни раздражения, ни упрека.
Автоматически Сюзи посмотрела на часы, висевшие у нее на шее на золотой цепочке.
– Да, на пять минут. Возле института студенты продавали свежую выпечку, и я покупала у них булочки и кексы.
Элисон выразила неподдельный интерес.
– В такой ранний час, в понедельник?
– Не веришь? – Сюзи достала из портфельчика бумажный пакет с выпечкой и помахала перед носом у Элисон. – Но пока не поешь – не дам, только после завтрака.
Официантка поставила перед Элисон омлет и улыбнулась Сюзанне.
– Что сегодня для вас, Сью?
– Мне свежей малины, пожалуйста. Можете особенно не торопиться.
Элисон отсалютовала официантке вилкой.
– Лучше принесите хорошо прожаренный бекон с яйцами, а то нашу Сюзи скоро ветерком станет шатать. Голодать надо не здесь и не сейчас.
– А я и не увлекаюсь голоданием, – возразила Сюзанна несколько виновато – замечание Элисон попало в точку.
Из трех подруг, занятых общим делом в «Трайэд», Элисон, более других обладающей здравым смыслом, больше подходила исполнительская работа; ну а Сюзанну просто переполняли творческие идеи, и если девять идей из десяти никуда не годились, то десятая оказывалась в высшей степени стоящей. Такова правда жизни: самой ценной идее сопутствует множество бесполезных, просто Сюзанне Миллер не всегда удавалось отделить зерна от плевел.
Вот как с Марком, например. После того случая она сказала себе: все, с нее хватит! И надо заметить, за последние восемь лет у нее не происходило подобных неприятностей. Благодаря подругам – она делилась с ними своими замыслами, прислушивалась к их советам – до крайности не доходило. Под такие мысли Сюзанна созерцала пустующее место Кит.
– Напомни-ка мне – когда Кит вернется?
– Говорила – недели через две.
– Думаешь, она сдержит слово?
– Ну, в жизни Кит это первый медовый месяц.
– Верно.
Сюзанна уже собиралась отдать должное малине, но увидела фотографию в газете, которую вертела Элисон, и позабыла обо всем на свете.
– Что делает старина Цирус в прессе? – И, отодвинув малину, протянула руку к газете. – Пирс будет просто взбешен, если он объявит в средствах массовой информации о своих намерениях и музей не сможет… – Голос ее вдруг смолк.
Холодный, безликий заголовок: «Альберт Цирус скоропостижно скончался» – бросился ей в глаза. Не будь он заключен в черную рамку, ничем не отличался бы от другого текста на странице; даже фотография двадцатилетней давности, с этим клюквообразным носом и огромными ушами, будто человек за это время ни на йоту не изменился.
– Не мог он умереть! – Сюзанна упрямо поджала губы: нет, не верит она этому сенсационному сообщению.
Элисон тоже бросила взгляд на газету.
– Ну знаешь, сомневаюсь, что «Трибюн» публикует некрологи ради шуток. А почему нет? Все-таки семьдесят восемь – вполне мог и умереть.
– Да потому, что еще не подписал договора с музеем «Диаборн», вот почему. Когда я в последний раз разговаривала с Пирсом, Цирус еще этого не сделал.
– Да, слыхала, – кивнула Элисон. – В последние месяцы ты и Пирс кругами ходили вокруг коллекции Цируса, которая оценивается не в один миллион долларов.
– Ну, я не стала бы так говорить, тем более оценивать то, чего не видела.
– Ага, так по этой веской причине ты никогда ни слова нам не говорила – ни мне, ни Кит, – кто он такой и почему музею понадобились услуги нашего агентства.
– Это не из-за того, что я вам не доверяю; просто Пирс боится – пойдут ненужные разговоры…
– Ну да, и помешают призрачному коллекционеру пожертвовать свои картины в наш музей.
– Так на самом деле эти картины, может, и не представляют… – Сюзанна осеклась – в темных глазах Элисон прыгают веселые смешинки; дернуло же ее, захотелось откусить свой язык. – Подожди, позволь, я скажу по-другому!
Элисон восторженно протянула:
– О-о-о!
– Ну ладно, некоторые – действительно новое слово в современном искусстве, – признала Сюзанна. – О других такого не скажешь, язык не поворачивается. Ценность отдельных экземпляров довольно высока, на международных аукционах за них можно получить приличный куш. На данный момент стоимость коллекции самая высокая – ничто не разрознено, и неплохо бы сохранить ее целой.
– Если еще при этом забыть о конкурентах, тоже жаждущих ее заполучить.
– Чикаго – большой город, – согласилась Сюзанна. – Есть, конечно, такая опасность – коллекция может оказаться в другом музее. Именно это сейчас главное. Если только с тех пор, как я виделась с Пирсом, не произошли какие-то изменения. У него было время заключить договор с Цирусом, но…
– Хорошо, хорошо, кажется, я знаю, что тебе пришло в голову. Свободное расписание на неделю вперед – пока не найдешь решение проблемы.
Сюзанна даже подпрыгнула на месте и моментально собрала свои вещи.
– Элисон, миллион раз спасибо! Ты истинный якорь «Трайэд», сама знаешь, – удерживаешь его на месте.
– Ладно, давай переходи с поэтического языка на обычный, – урезонила ее Элисон, – и действуй, пока я не передумала.
Сюзанна кинулась ее обнимать, не в силах усидеть на месте; та слабо отбивалась:
– Да оставь же меня, дорогая! Сюзанна так же внезапно успокоилась.
– С этого момента «Диаборн» – клиент «Трайэд», а не только мой! – И поспешила оставить место встречи, а то еще Элисон и правда возьмет свои слова назад.
В утренний час поймать в Чикаго такси практически невозможно; но сегодня Сюзанне положительно везло. Автомобиль двигался в противоположном нужному ей направлении, но, боясь упустить и этот шанс, она кинулась наперерез, вскочила в него с ходу и, запыхавшись, плюхнулась на сиденье.
– Музей «Диаборн»! Скорее!
Машина дернулась с места – Сюзанна только охнула.
– Мне развернуться в запрещенном месте или у вас есть минутка, чтобы мы могли объехать? – сухо поинтересовался водитель. – К чему такая спешка, все равно раньше десяти ничего не открывается.
– Да, знаю. – Сюзанна не собиралась вступать с ним в разговоры.
– А все из-за кино – слишком много смотрят. Тут один запрыгивает и требует: «Следуйте за той машиной!» – Водитель очень смешно передразнил кого-то писклявым голосом.
Сюзанна выдавила улыбку и отвернулась к окну. Машина выехала к озеру Мичиган с Лэйкшор-драйв. Несмотря на ранний час, несколько парусников уже скользили по голубой глади озера, подгоняемые легким утренним бризом. Далеко-далеко, у линии горизонта, застыло какое-то судно – не разобрать, то ли плывет, то ли стоит на месте.
Но такси сделало разворот – и они вновь в городе. Вокруг поднимается плотная стена небоскребов; внизу темно, холодно и мрачно, как в пещерах, куда никогда не заглядывает солнечный луч. На эти улицы солнце пробьется не раньше августа, а еще только конец весны.