Ферн, стр. 50

(Нет, ты просто никогда не думал, что женщина может отказать тебе.)

Не совсем так. Он мог представить себе, что будет влюблен в женщину, которой он сам не нравится.

Ферн он нравился, поэтому ее реакция так удивила его. Но если она не может дать ему прямого ответа, значит, если он ей и нравится, то разве что чуть-чуть. О чем тут тогда вообще думать.

Нет, подумать тут все-таки надо. О многом подумать. Но он считал, что подумать можно было и потом, после того как они признаются друг другу в любви и испытают взаимное блаженство. К тому же, он сильно изменился в последнее время, и мало что уже его занимало в жизни, кроме его отношений с Ферн.

Но действительно ли он так уж изменился?

Да, его больше не шокировал костюм Ферн. Но если бы даже она и могла носить штаны в Бостоне, что, разумеется, абсолютно неприемлемо для женщин в этом городе, он не был уверен, что окончательно примирится с этим, если они останутся вместе.

Потом вставал вопрос: сможет ли Ферн войти в бостонское высшее общество? Нет, дело тут даже не в ее образовании, а, скорее, в воспитании. Она совершенно не знает той жизни. Он спрашивал себя, могли он просить ее стать другой. Честно ли это было с его стороны. Скорее всего, чтобы подходить для жизни в Бостоне, там нужно было родиться. Существовало так много правил, условностей, невидимых нитей – всего того, что скрепляет установленный порядок вещей. Постороннего же общество отвергает прямо с порога.

Но в то время как одна половина сознания Мэдисона выдвигала одно возражение за другим против его союза с Ферн, вторая половина с той же быстротой отвергала эти возражения как не идущие к делу. Он думал, что у Ферн было достаточно мужества и силы духа, чтобы преодолеть любые трудности. Она всего могла достигнуть при желании.

Вот только будет ли у нее желание? Это зависело от того, как сильно она любит Мэдисона. Опять самонадеянность. Он знал, что это в нем есть, и она также понимала это. Она обвиняла его в том, что он высокомерный эгоист, и он только что доказал ей это.

Почему она должна любить его? Или выходить за него замуж? Что он предложит ей кроме своего Бостона, где ей придется носить платья и скакать на лошади, сидя в дамском седле?

Она не нуждалась в его покровительстве. У нее была своя ферма и свои деньги. Может быть, ей вообще не нужен мужчина. Даже муж ей не нужен. После того, что с ней случилось, муж мог бы постоянно укорять ее за это.

Как Мэдисон ни старался, он не мог сожалеть о том, что Бакер Спраул был мертв. Он должен был гордиться дочкой, если бы она обладала и половиной тех качеств, которые были у Ферн, – смелостью, силой духа, умом и привлекательностью. Он должен был бы гордиться тем, что ему выпала честь заботиться о такой дочери.

Мэдисон хотел дать Ферн то, чего не сумел дать ей отец. Нет, дело тут не в деньгах, домах или слугах. Не в роскошной одежде и путешествиях в Европу. Он хотел, чтобы она успокоилась, чтобы знала, что он позаботится о ее счастье, что он хочет делить с ней все горести и радости.

Он хотел, чтобы она знала, что ее любят. Он хотел, чтобы она знала, что заслуживает любовь к себе.

Он хотел, чтобы она никогда не чувствовала себя одинокой.

Остальную часть обратного пути в город он размышлял о том, как заставит ее опять доверять людям, искать общения с людьми, сделает так, что она сможет делиться своей любовью с другими. Он знал, что любовь таится в ней и только ждет благополучной минуты, чтобы заявить о себе в полный голос.

Он старался не думать о том, что будет делать, если она скажет, что не любит его.

И после таких размышлений его еще сильнее поразило столкновение с той жизнью, которую, ему казалось, он оставил в надежном Бостоне. Оказалось, что он должен был встретиться с ней лицом к лицу в Дроверс Коттедже.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Уже много раз в течение дня Ферн говорила себе, что не хочет, чтобы Мэдисон приезжал на ферму. Но по мере того, как шло время и перевалило далеко за полдень, она все чаще поглядывала в сторону города. И даже готовясь уезжать, она все смотрела, прищурив глаза, не клубится ли пыль по дороге.

Нет, не клубится. Мэдисона не было видно.

– Все, больше уже ничего сегодня сделать не успеем, – сказал Пайк. Они с Ридом уже давно закончили свою работу, но делали что-то по мелочи, понимая, что Ферн ждет Мэдисона.

– Тогда отправляйтесь домой, – посоветовала им Ферн. – А то до темна не справитесь с вашими домашними делами.

– Мы проводим тебя до города, – предложил Пайк.

– В этом нет нужды, – настаивала Ферн. – Я сама найду дорогу. Я ее отлично знаю с детства.

– Я понимаю, но…

– Никаких но, – оборвала его Ферн. Она сделала глубокий вдох и сказала то, о чем они уже догадывались:

– Мистер Рэндолф, может быть, забыл о своем обещании приехать за мной, но я теперь уже совсем здорова и обойдусь без посторонней помощи.

Она не знала, верят ли они в то, что Мэдисон должен был сопровождать ее исключительно из-за ее болезни, но надеялась, что они не догадываются о том, что она влюблена в него, а он уехал и забыл про нее. Она воображала, как все посмеются над ней, когда станет ясно, сопливая Ферн влюбилась в этого пижона, а он повозился с ней и бросил.

– Встретимся здесь завтра после восхода солнца, – сказала она. – Жить здесь пока еще нельзя, нужно купить все необходимое, но к концу недели я думаю сюда перебраться.

Пора бы ей уже покинуть дом миссис Эббот. Так часто видясь с Мэдисоном, она вбила себе в голову черт знает какие глупости. Она уже начала думать о том, подойдет ли она для его семьи. От этой мысли уже недалеко до размышлений на тему о преодолении страха перед физической близостью с ним.

Но это было невозможно, и она хорошо знала об этом. Она также знала, что единственный способ положить конец упрямым надеждам на то, что у них что-то может получиться, это перестать видеться с Мэдисоном. А пока он постоянно рядом с ней и делает все, чтобы завоевать ее сердце, она не может сопротивляться ему.

– Но ты же не можешь оставаться тут одна, – протестовал против ее решения Пайк.

– Почему же нет? Я не единственная женщина в Канзасе, которая живет одна. Кроме того, не могу же я управлять фермой из города?

– Ты можешь нанять нас в работники, – предложил Пайк.

– Я не могу нанять вас, но надо посмотреть, хватит ли у меня денег, чтобы платить вам.

– Мистер Рэндолф уже заплатил нам за месяц вперед.

Ферн почувствовала, как краска смущения залила ее лицо.

– Тогда я заплачу мистеру Рэндолфу.

Она не хотела ничем быть ему обязанной. Возможно, она отдаст ему этих бычков, о которых он так беспокоится.

– А теперь вам пора.

– Я не поеду, пока ты здесь, – сказал Пайк.

– Я тоже останусь, – сказал Рид.

До приезда в Абилин Мэдисона такого бы не произошло. К этому времени Пайк с Ридом уже давно торчали бы в салуне и не думали о том, где находится Ферн. Чудеса произошли просто благодаря тому, что она сняла жилет и распустила волосы по плечам.

– По коням, – крикнула Ферн. – И тот, кто последний выедет со двора, будет чистить колодец.

Пайк обогнал Рида, но Ферн обогнала их обоих и первая достигла дороги. Она весело помахала мужчинам, мчась в сторону города, но вскоре улыбка исчезла с ее лица.

Она беспокоилась. Что-то, наверное, случилось с Мэдисоном.

Еще две недели назад она бы подумала, что он просто играет в любовь, смешав роль прекрасного принца с ролью доброй феи. Но с тех пор она начала лучше понимать его. Он, действительно, заботился о ней, она ему была небезразлична. Несмотря на свою рану, он почти не отходил от Ферн, после того как она потеряла отца. Даже Роза была с ней меньше, чем он.

Кроме того, если бы Мэдисон не захотел бы что-то делать, он ей просто сказал бы об этом. Нет, он намеревался приехать за ней на ферму. Что-то помешало ему сделать это.

Она не думала, что произошло нечто ужасное – в таком случае Роза послала бы кого-нибудь на ферму, чтобы сообщить Ферн, но тревога не проходила.