Пропавшие в Стране Страха, стр. 34
Размышления Вика прервала Лена. Постучав в дверь, она, не дожидаясь ответа, открыла ее, вошла, оглядела комнату и удивилась:
– Какой у тебя порядок! Вещи не разбросаны, ничего не сломано! Почему?
– А что, надо ломать и разбрасывать?
– У всех подростков – страсть к разрушению. Не надо ее сдерживать! – бодро воскликнула Лена, и, чтобы поощрить Вика, взяла с полки керамический стакан, где были карандаши и ручки, и с размаху бросила его в стену. Стакан разбился, карандаши и ручки рассыпались. Вик начал поднимать их, потому что не терпел беспорядка.
– Что ты делаешь? – поразилась Лена. – Ты не заболел?
– Я-то не заболел… – негромко сказал Вик.
– Ага, ты со мной споришь! – обрадовалась Лена. – Ты возражаешь! Ты грубишь! И правильно! Бунт против родителей – естественное выражение неприятия правил окружающего мира, которые навязываются детям! Ты не хочешь вылезти через окно?
– Зачем?
– Сбежать из дома. Устроить на дереве шалаш и там жить по своим правилам.
– Я не люблю шалашей. И зачем? Могу и тут жить по своим правилам.
– Тебе просто не из чего его построить! – догадалась Лена. – Это не проблема! Надо сломать эту ужасную, эту правильную мебель! – И она начала отдирать доски от стеллажа, на котором стояли книги; они с грохотом посыпались на пол.
Появился Марк.
– Можно не шуметь?
– Мешаем тебе ничего не делать? – ехидно спросила Лена, считавшая, что скрывать от детей родительские скандалы означает лицемерить перед ними.
– Да, мешаете! Я хочу ничего не делать в тишине! – откровенно сказал Марк.
– Заткни уши ватой! – посоветовала Лена.
– А ты заткни рот! – тут же отреагировал Марк.
– Проваливай! – Лена бросила в него книгой.
Марк ловко схватил ее и бросил в Лену, но та в свою очередь увернулась.
После этого Марк пошел вниз. Там ему было скучно, телевизор надоел, читать не хотелось, работать по дому тоже, он не знал, чем себя занять. В душе он жалел, что принял решение не заниматься сыном – все-таки какое-то развлечение. Но это не сочеталось с ролью плохого отца, которую он принципиально для себя выбрал. Марк зевнул, сел перед телевизором и начал переключать каналы, нигде не останавливаясь.
А Лена, доломав стеллаж, накидала на пол груду досок:
– Вот. Теперь тебе есть из чего сделать шалаш! Настоящее убежище!
Вик хотел согласиться, чтобы Лена отстала от него, но сообразил, что послушный ответ может вдохновить ее на дальнейшие действия. И он нарочито вредным голосом крикнул:
– Ничего не хочу! Выйдите отсюда и больше не приходите!
– Молодец! – похвалила его Лена. – Так и надо. Но шалаш все-таки построй.
И ушла, очень довольная.
Вик не стал строить шалаш, он продолжал думать: какое место может быть на самом виду, оставаясь при этом относительно неприступным? Первый вариант, пришедший ему в голову, казался невероятным, но именно в силу этого правдоподобным: БГ держит Ину где-то рядом с собой. Второй вариант был еще невероятнее и поэтому еще правдоподобнее: Ина находится где-то в клинике Страхова.
А что, это мысль! Надо обязательно встретиться с профессором и расспросить его, нет ли в клинике каких-то тайных помещений, куда самому доктору нет доступа.
День прошел довольно скучно. Обеда не было, потому что Лена читала в одной из книг, что родители не должны в угоду детям издеваться над своей жизнью и, в частности, проводить время на кухне. Марк заказал пиццу (тут была служба доставки) и этим удовольствовался. Пиццу привезли большую, на восемь кусков, Марк намеревался справиться в одиночку, однако не осилил, оставил один кусок, который съела Лена. А Вику пришлось шарить в холодильнике, но там было пусто: Лена все оттуда вынула и отнесла в подвал, где стоял другой холодильник, старый. Так она рассчитывала развить в подростке предприимчивость. И оказалась права: когда захочешь есть, предприимчивость поневоле разовьется, Вик залез в подвал и обнаружил там продукты. Он собирался уже откусить колбасу, и тут Лена выключила в подвале свет, а потом заперла дверь: подросток должен уметь находить выход из затруднительных ситуаций. Но Вик этим не затруднился: он на ощупь съел колбасу, на ощупь достал из холодильника пакет с соком, который приметил, когда был свет, выпил сок, лег на топчан, что стоял рядом с холодильником, и продолжал напряженно размышлять. Этот процесс так его увлек, что он даже не обратил внимания на то, что совсем не боится темноты.
Через некоторое время Лена открыла дверь и шутливо спросила:
– Ты живой?
Вик не ответил.
– Эй, ты где?
Лена забеспокоилась: в книгах не было описано случаев, чтобы уморить ребенка ради его блага (хотя и такое иногда бывает). Она включила свет, спустилась и увидела, что Вик лежит себе на диване, посапывая, не проявляя никакой предприимчивости.
Естественно, она не дала ему разлеживаться – достала из холодильника бутылку минералки, открыла и плеснула на Вика…
Эти назойливые забавы длились до вечера, хорошо хоть, что Марк в них не участвовал.
Вечером, когда Вик собрался лечь спать, радуясь, что день кончился, Лена ворвалась в комнату с криком:
– Это что такое? Почему ты не ложишься?
– Да лег я уже! – обратил ее внимание Вик.
– А почему? Все подростки засиживаются. А матери их укладывают. То есть я такого мнения, что этого не нужно делать, но, если честно, – Лена глянула на часы, – мне надоело уже с тобой возиться.
– Хорошо, сейчас встану.
Вик встал, сел за стол, моргая глазами, через минуту Лена опять вбежала, отругала Вика, он с тяжелым вздохом лег на постель, а она с тяжелым вздохом вышла.
Спускаясь по лестнице, она наткнулась на веревку, протянутую поперек: это Марк пошутил, зная, что плохие отцы и мужья время от времени подстраивают домочадцам такие каверзы. Ему вовсе не хотелось этого, ему даже нравилась Лена, но он не мог пойти против правил игры, им же самим установленных.
Лена с криком кубарем полетела с лестницы, упала и затихла.
Естественно, Марк не подошел и ни о чем не спросил. Но тут раздался бой часов: двенадцать. Теперь можно и поинтересоваться:
– С тобой все в порядке? – он нагнулся над Леной.
– Вроде бы да… – Лена утирала слезы. – Ох, как мне все это надоело!
– Мне тоже.
– А почему бы нам не…
– Тс-с-с! – поняв, что она хотела сказать, Марк приложил палец к губам и огляделся.
Лена обреченно кивнула.
Новый план Ника
На следующий день подростки встретились с такой радостью, будто сто лет не видели друг друга. А ведь им не запрещали видеться, они могли бы даже поиграть, но, во-первых, страбыты со страбынетами на этой мирной территории, где нельзя всерьез выяснить отношения, не хотели встречаться, а во-вторых, они просто стеснялись – почти всех переодели в дурацкую одежду, такую, в какой, по мнению новоиспеченных родителей, должны ходить подростки, то есть на самом деле никуда не годящуюся, а возразить нельзя – тут же тебе могут укольчик вставить.
Ник не стал рассказывать о том, что у него назначена конспиративная встреча с боянином. Сначала надо понять, нет ли тут подвоха. Может, он служит БГ и шпионит? Хотя, похоже, все бояне служат БГ. И как не служить, если БГ всех фактически взял в плен? Ну, допустим, кто-то возмутится. БГ посадит в тюрьму и все. Или замурует, как замуровал неизвестного человека, и ты превратишься в скелет. Или лишит еды. То есть все равно превратишься в скелет…
– Скелет! Скелет! – раздавалось в задумавшейся голове Ника. Как-то даже слишком четко и громко.
Тут он понял, что это не в его голове раздается, это страбыты спорят.
– Скелет – для картинки, в натуре, нам на шары мозоли бьют! – доказывал Лешка, будущий вор в законе, уже сейчас злоупотребляющий жаргоном, словарь которого он нашел в Интернете и старательно выучил.
Все сделали вид, что поняли его – боялись, что Лешка обвинит их в незнании элементарных вещей, но Машка, будучи девчонкой, то есть человеком, в некоторых ситуациях более свободным (в частности, девочки не обязаны знать блатную феню, т. е. жаргон), спросила: