Пропавшие в Стране Страха, стр. 29
– Дяденька, не стреляйте! Я тут случайно! Я заблудился!
– Как это ты заблудился?
– Да я… Я вон там шел… Я шел и шел… И сюда зашел…
Валерка начал путано объяснять, показывая, откуда он шел и как шел, часовой поневоле смотрел и слушал.
– Вперед! – скомандовал Мишка.
И они побежали на цыпочках, но быстро, понимая, что у них всего несколько секунд.
И успели: часовой ничего не услышал и не увидел.
Молча радуясь, хлопая друг друга по плечам, они углубились в тот лабиринт, который вел налево (всего их было три).
Освещали путь фонарями.
Извилистый ход, не сужаясь и не расширяясь, завел их довольно скоро в тупик.
– Хода нет, – сказал Никитка.
– Видим, что нет, – ответил Мишка. – Придется вернуться.
Вернулись, пошли в другой лабиринт, центральный.
Он был точно такой же, как первый. И тоже вскоре кончился тупиком.
– Значит, надо в третий, – решил Мишка.
С ним никто не спорил.
Вернулись, пошли третьим лабиринтом, ничем не отличавшимся от первых двух.
Разве что он был длиннее и извилистей.
Они шли уже минут десять, а то и больше.
– Сейчас будет тупик, – сказал вдруг Лешка.
– Не каркай!
Но Лешка оказался прав: этот лабиринт тоже кончился тупиком.
– Тут ничего нет, – сказала Машка. – Может, вернемся? Я спать хочу.
– Ничего нет? А зачем охраняют? – спросил Ник.
– Мало ли. Для отвода глаз.
– Ага. И тупики для отвода глаз?
Ник сказал это не подумав, но, как только сказал, тут же и подумал: в самом деле, а вдруг это для отвода глаз? Он постучал сначала по боковым стенам – звук был глухой и тихий, а потом по стене, преграждавшей путь, – звук был другой, громче и четче.
– Как у нас в квартире между комнатами, – сказал Женька. – Оргалит или фанера. У меня отец строитель, я знаю.
– То есть пробить можно? – спросил Ник.
– Наверно.
Ник поднял с земли большой камень.
– Прекрати! – сказал Никитка. – Шум поднимешь!
– Часовой далеко, не услышит.
Запротестовал и Федька:
– В самом деле, не надо! Нет, я не боюсь, но вдруг там чего-то такое, что я испугаюсь? Предупреждаю: я заору.
Никитка поддержал его:
– Раз нет хода, значит, нет. И нечего пробовать.
Мишка не хотел выглядеть трусом, поэтому разъяснил Нику с позиции логики:
– Если нас тут просто поймают, мы можем сказать, что заблудились. А если мы стену разрушим, тогда заподозрят.
– А если не разрушим, мы дочку профессора никогда не найдем! – ответил Ник.
Все промолчали. Аргумент был убийственный, возразить нечего.
И Ник ударил камнем по стене. И тут же проломил дырку. Он стал бить дальше, расширяя ее.
Слишком невероятно, чтобы подростки, находясь там, где производят разрушительную работу, не присоединились к ней. И они присоединились, схватили камни и начали азартно крушить стену, будто и не было только что разговора об опасности.
– Там что-то есть! – закричала Машка, которая, чтобы не мешать, стояла сзади и смотрела. – Вон там, смотрите! – указывала она на что-то белевшееся в дыре.
– Сейчас посмотрим! – смело сказал Федька, который перестал бояться потому, что увидел, что нечего бояться. Он сунул руку и достал череп. Человеческий череп.
Он заорал диким голосом, швырнул череп обратно в дыру.
– Ничего страшного! – поспешно закричал Ник, видя, что все готовы запаниковать. – Ну, замуровали человека, бывает!
– Что значит – бывает? – дрожащим голосом спросила Машка. – А может, он тоже, как и мы, сюда пришел, а его взяли и заложили? Может, это ловушка? Может, нас тоже сейчас замуровывают! Бежим отсюда!
И все побежали, мгновенно охваченные ужасом.
– Не надо! – на бегу закричал Никитка. – Не надо нас замуровывать!
– Не надо! – подхватили и другие.
Часовой у входа развлекался тем, что допрашивал задержанного Валерку. Он уже вызвал караул, но тот все не шел, поэтому часовой, коротая время, допытывался:
– Ты разве не знал, что сюда нельзя?
– Не знал, – хмуро отвечал Валерка.
– А почему не знал? Тебе не сказали?
– Не сказали.
– А кто не сказал? – коварно спросил солдат.
– Никто не сказал.
– А почему никто не сказал?
– Не знаю.
– Он не знает! А что ты знаешь вообще?
– Не знаю.
– То есть ты даже не знаешь, что ты знаешь?
– Что я знаю, я знаю. Я только не знаю, чего вы спрашиваете.
– А что я спрашиваю?
– Как я сюда попал.
– В самом деле. Так как ты сюда попал?
– Не знаю.
Этот бессмысленный диалог страшно надоел Валерке, но не надоел солдату, для него это было развлечение. Он даже был рад, что караул задерживается: уведут мальчишку, и опять скучай в одиночестве.
Тут он услышал какие-то звуки.
– Кто-то кричит? Или бежит? – спросил он Валерку.
– Не знаю, – автоматически ответил Валерка.
Часовой вскочил: крики и топот ног приближались.
И вот из правого лабиринта выскочила гурьба подростков.
– Не надо! – кричали они вразнобой и мчались прямо на часового.
– Стой, стрелять буду! – приказал он, вскидывая автомат и ставя его на предохранитель, чтобы, упаси боже, в самом деле не случилось выстрела.
Но на его окрик никто не обратил внимания, и часовому пришлось посторониться, иначе его просто смели бы перепуганные чем-то страбыты. Через несколько секунд они исчезли в лесу.
– Так, – сказал часовой, садясь на камень. – Теперь ясно. Тогда вопрос другой: что вы здесь делали?
Он повернулся к Валерке.
Но Валерки и след простыл: воспользовавшись суматохой, он улизнул, а потом, в лесу, присоединился к друзьям. И хвастал, что выдержал страшные пытки. И в общем-то, почти не врал: разве это не пытка, когда тебе двадцать раз подряд задают один и тот же вопрос?
С другой стороны, какого школьника можно этим удивить: на уроках их так пытают каждый день.
Страбынеты в водяной пещере
Водяная пещера называлась водяной легко догадаться почему – там была вода. Она текла меж камней, со стен, и все это сливалось в один резервуар, подземное озеро, находившееся всего в нескольких шагах от входа. Страбынеты, приведя сюда Вика и показывая ему озеро, заметно гордились, будто оно принадлежало им. Озеро было очень красивым, вода тускло мерцала – сюда проникал снаружи рассеянный вечерний свет и отражался на поверхности озера и на каменистых берегах, состоящих из каких-то кристаллических пород. Кругом были сталагмиты (то, что образуется в карстовых полостях от натекающей воды и растет снизу вверх) и сталактиты (то, что растет сверху вниз, встречаясь со сталагмитами). Все это напоминало сказочный колонный зал. На противоположной стороне озера своды снижались, таким образом получился огромный купол.
– Ну и что? – спросил Васька-обманофоб, подозревая в озере какой-то подвох, хотя и не знал какой. – Нырять, что ли, будем?
– Зачем? Надо связать плот и все обследовать, – ответил Эдька.
– Думаете, дочку Страхова в этой сырости держат?
Вик выдвинул гипотезу:
– Обязательно из озера должен быть какой-то выход. То есть не выход, а… Смотрите, мы тут видим только воду, которая в озеро течет. И нигде не видим, чтобы она вытекала. Но должна же она где-то вытекать, иначе озеро давно бы переполнилось!
– Малыш соображает, – кивнул Эдька. – Значит, тем более надо связать плот.
Пошли вязать плот.
Но дело оказалось трудоемким: надо было найти и напилить достаточное количество бревен, с умом скрепить их, смастерить длинные шесты для управления… Возились до ночи, устали, отложили исследование озера на утро.
Утром позавтракали, совершив обычный набег на столовую (участвовали Пашка, Сашка и Шустрик), принялись стаскивать бревна в пещеру – потому что готовый плот из леса перенести было, конечно, невозможно.
Вскоре он был готов. Спустили на воду, погрузились и отправились, радуясь путешествию.