Вернуть изобилие, стр. 21

И здесь, подумала Табита, мне придется дать им поставить Элис новый кристалл. Она отбросила эту мысль вместе с другими неприятными мыслями, не оставлявшими ее, и полетела дальше.

Теперь они находились между ярусами доков, огромных потемневших утесов открытых ангаров, где можно поставить пятьсот кораблей среднего размера, по пяти в ряд. Табита видела, что многие ангары пусты или заполнены оборудованием и обломками механизмов, уже переставшими быть кораблями, если они вообще когда-нибудь ими были. Но там были и корабли: скауты, чартерные суда, туристские шаттлы. Там были и баржи. Пока Марко по радио сообщал о своем прибытии полудюжине людей, Табита повела Элис вдоль долины, мимо фаэтона какого-то сенатора с Земли, прибывшего нанести визит инкогнито в местные бордели, и последней модели «Фреймахер Чаризмы» с одним сломанным колесом, наполовину погребенной под чьим-то развалившимся грузом.

Верхний ярус ангаров тонул во тьме. Неожиданно засветился навигационный сигнальный огонь — только у одной платформы.

— Туда? — спросила Табита.

— Туда, — отозвался Марко.

Табита выровняла корабль, погасила инерцию и дала задний ход. Осторожно она поставила Элис на платформу к сигнальной башне.

Она почти не различала фигуры двоих встречавших; но они были там — у кормовых сканеров. Синий свет стер все человеческое с их лиц. Они казались призрачными и мрачными. Одна из фигур помахала рукой.

— Кто они? — спросила Табита, ведя корабль вниз по инерции. Из-за шума она едва расслышала ответ Марко.

— Это Близнецы, — сказал он.

BGK009059 LOG

TXJ. STD

ПЕЧАТЬ

^&&&&&&&&Aozu'o'n"o""u]]] &а &а 7 e&N []]] ХО:]]] 2 — 22] AE jj]

oearps egarps fn fnn fnnn ОЕ]]] o't'009059J. lax=

@@/9/СШ 222m&&&&&&& &??: t — /

РЕЖИМ? VOX

КОСМИЧЕСКАЯ ДАТА? 15.31.22

ГОТОВА

— Сегодня утром Саския спросила меня, к какому знаку я принадлежу. Я сначала не поняла, о чем она.

— А ЧТО ОНА ИМЕЛА В ВИДУ, КАПИТАН? ЭТО ЧТО-НИБУДЬ ПО ПОВОДУ МОЕЙ РЕГИСТРАЦИИ?

— Нет, это астрология. Знаешь, Стрелец, Дева и все такое. Гороскопы по сети. Двенадцатая часть людей в пространстве Земли найдут новую любовь в четверг. Моя тетушка Мюриэл верит в это. Судьба по звездам. Бог знает, как они все это разрабатывают, если ты родился на Марсе.

Но это напомнило мне того типа, которого я встретила однажды в порту. Нью-Малибу. Или где-то в этом роде. Космические серфинисты скользили по серебристой парче. Скучающие престарелые дамы со свисающими на плечи пучками волос, нашептывавшие льстивые или злобные сплетни друг другу в идеально очерченные уши. Люльки у баров, украшенные полосатым, как шкура зебры, мехом трантов.

— А ЧТО МЫ ТАМ ДЕЛАЛИ?

— Доставляли обувь. По-моему, на высоком каблуке и на платформе. Как раз такие, что подходят к этим костюмам из рельефного трикотажа с прозрачными трубками и вольфрамовыми фигурами. Тряпки для вакуумных вечеринок.

— ЧИСТЕЙШАЯ ЗАВИСТЬ.

— Что? Это у меня?

— Я ПОЛАГАЮ, ДА.

— Ох, ладно тебе, Элис.

— ПОТОМУ ЧТО ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ПРИГЛАШАЛИ.

— На вак-вечеринку? Ты просто шутишь. Я тут работаю.

— НО, НАСКОЛЬКО Я ПОНИМАЮ, ЭТО БЛЕСТЯЩИЕ СОБРАНИЯ.

— Элис, ты говоришь с женщиной, видевшей скипфест на «Октябрьском Вороне». Вот это действительно было блестяще. Нью-Малибу — просто развлекательная подделка. Маета из-за денег.

— РАССКАЖИ МНЕ О СКИПФЕСТЕ.

— М-м, как-нибудь в другой раз. Я просто думала о том человеке…

— А-А.

— Да нет, это не тот тип. Голова-штепсель. Типичный представитель Священной Гробницы Расширенной Невросферы.

У них есть правило, если ты прибываешь на Малибу, — обычная вещь. Тебе приходится тратить часть жалованья прямо на месте. Это чистые деньги, вот что. Живые деньги. Левая рука платит правой.

Так что я была в порту, бегала повсюду и пыталась выудить карточку из автоматов, а ни один из них не работал. Я вставляла свое удостоверение личности и кредитную карточку, а экран говорил…

— ПОДОЖДИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА.

— Правильно. И я ждала, ждала, ждала, а потом он говорил…

— НЕДОСТАТОЧНО СРЕДСТВ ДЛЯ ПРОВЕДЕНИЯ ОПЕРАЦИИ.

— Ага, вот и нет. До этого он так и не дошел.

— ПРОСИМ ВАС ОБРАТИТЬСЯ В ОТДЕЛ ЛИЧНЫХ ЗАПРОСОВ. СЛУЖАЩИЙ БУДЕТ РАД ПОМОЧЬ ВАМ В ПРОВЕДЕНИИ ВАШЕЙ ОПЕРАЦИИ.

— И…

— НИКАКОГО СЛУЖАЩЕГО НИГДЕ НЕ БЫЛО ВИДНО.

— Ты что-то сегодня очень разговорчива, Элис.

— ИЗВИНИ, КАПИТАН.

— Я тебе уже рассказывала эту историю?

— О, ВОЗМОЖНО. НО РАССКАЖИ СНОВА.

— Нет, какой смысл? Ты, должно быть, помнишь ее лучше меня, то есть — все, что я говорила. У тебя она, наверное, где-нибудь записана, да?

— Я НЕ ПОМНЮ, КАПИТАН.

— Нет уж, продолжай.

— НО ЭТО ПРАВДА. Я НЕ ПОМНЮ. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ ПОМНЮ.

— Но ты могла бы ее найти.

— ДА, ЕСЛИ БЫ ТЫ МНЕ ВЕЛЕЛА, КОНЕЧНО, МОГЛА БЫ. НО, МОЖЕТ, ТЫ ЛУЧШЕ РАССКАЖЕШЬ ЕЩЕ РАЗ?

— Хорошо. Это немного бессмысленно, вот и все.

— НИСКОЛЬКО. КОГДА РАССКАЗЫВАЮТ ВО ВТОРОЙ РАЗ, НИКОГДА НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ ОДИНАКОВО.

— Значит, ты меня проверяешь?

— У ТЕБЯ ТАКОЕ ЧУВСТВО, СЛОВНО ТЕБЯ ПРЕСЛЕДУЮТ.

— Я жалею, что вообще во все это ввязалась. Если бы я повернулась и вышла из «Ленты Мебиуса», ничего такого бы не случилось. Нашла бы себе какую-нибудь нудную обычную работу, заплатила бы полицейским, у тебя был бы новый кристалл, а я никогда бы не встретила Марко и его приятелей и была бы гораздо счастливее теперь.

— НЬЮ-МАЛИБУ. ПОРТ. ЛОЩЕНЫЕ ТУРИСТЫ В БЕЛОМ И ЭКИПАЖИ РОБОТОВ, СНУЮЩИЕ ТУДА-СЮДА, ЗАНИМАЯСЬ ГОСТИНИЧНЫМ БИЗНЕСОМ. ТАБИТА ДЖУТ ПЫТАЕТСЯ ДОБИТЬСЯ КАКОГО-НИБУДЬ ТОЛКУ ОТ КРЕДИТНОГО АВТОМАТА. ВЕРНЕЕ, ОТ ЦЕЛОГО РЯДА АВТОМАТОВ. НИ ОДИН НЕ РАБОТАЕТ.

ЧТО ПРОИСХОДИТ ДАЛЬШЕ, КАПИТАН?

— Табита Джут слышит голос за спиной.

— И-и-з-з-вините меня, — говорит он. — А-а-а. А-а-а-а.

Табита Джут оборачивается. Позади нее стоит молодой человек с трубкой в носу. Его глаза налиты кровью. Его зубы испорчены. Но его имплантанты чистые — чистые и сверкающие.

Замечательно, думает Табита. Голова-штепсель.

На «штепселе» нет космического одеяния из серебряной парчи. Он не носит башмаков на платформе. На нем надет прозрачный голубой пластиковый кагуляр — плащ с глухим капюшоном, в котором сделаны прорези для рта и глаз. Капюшон поднят.

— У-у-у в-в-ас есть контакт? — спрашивает он.

Чудесно, думает Табита. Штепсель-евангелист. Заика-штепсель-евангелист. Откуда они только берутся?

— ТЫ СОВСЕМ НЕ В ВОСТОРГЕ ОТ СВЯЩЕННОЙ ГРОБНИЦЫ РАСШИРЕННОЙ НЕВРОСФЕРЫ.

— Да.

— ИЗ-ЗА ТВОЕЙ СЕСТРЫ.

— Да.

— ЭНДЖИ.

— Да.

— ЭНДЖИ УЕХАЛА, ЧТОБЫ СТАТЬ ГОЛОВОЙ-ШТЕПСЕЛЕМ.

— Ты все хорошо запомнила.

— СПАСИБО, КАПИТАН. Я ОЧЕНЬ СТАРАЮСЬ.

— Вот и он старался.

Он все бубнил про то, что он В ОДНОМ РЯДУ СО ВСЕМИ, что он В ИНТЕРФЕЙСЕ. Все это время он поглаживал корпус автомата, в котором я застряла. «Б-больше н-никогда н-не б-будет необходимости в т-том, чт-т-обы т-тебя н-е-е понимала м-м-а-ашина».

— ПОЧЕМУ ТЫ ОТ НЕГО НЕ ИЗБАВИЛАСЬ, КАПИТАН?

— Потому что я с придурью.

— НЕТ, ЭТО НЕПРАВДА.

— Правда. Мне стало его жаль.

— ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО ОН ЗАИКАЕТСЯ?

— Из-за Энджи. Я безнадежная дура во всем, что касается «штепселей». Я всегда даю им деньги. Особенно, если это женщины. Я всегда думаю, что это могла бы быть она.

— ЭТО МАЛОВЕРОЯТНО.

— Не в этом дело.

У него была совершенно поразительная голова. Она была в форме шлема — такой, какой, кажется, должна быть голова полицейского, когда он снимает шлем. И челюсть у него тоже была под стать голове, огромная плита, а не челюсть. На самом деле у него все лицо было как плита, словно что-то опустилось на него — всемогущая длань — и сплющило. Практически оно вдавилось в области носа. Там, где проходила трубка, был желоб, он шел вверх, начинаясь под его ухом, через всю щеку.