Триумф воли, стр. 3
– Вот и рождественский тост! – подытожил верзила, и все снова потянулись к бокалам. В дальнем углу кто-то уже затянул шуточную песню про нацистов:
За столиками подхватили мелодию, и скоро весь квартал слушал нестройное пение подвыпивших «кокни».
– Вот что, приятель, – заговорщицки наклонился к уху товарища верзила. – Пойдем-ка посидим в другом месте. Да не за этим дрянным пойлом, а возьмем бутылочку джина. Отметим наступающее Рождество как положено.
Не прекращая пения, приятель кивнул, и спустя пять минут, расплатившись с трактирщиком, работяги выбрались из душной и прокуренной пивной на свежий воздух. Наступило время вечернего моциона, и на улицы высыпало множество народа: мамы с колясками, влюбленные парочки, толпы военных, догуливающих свои увольнительные, офицеры с подругами и без, школьники, спешащие со службы клерки и рабочие. Среди гуляющих царило веселое предпраздничное настроение, многие несли загодя купленные нехитрые рождественские подарки.
Остановив разносчика газет, верзила купил свежий номер и в темноте стал осматривать вывески на ближайших зданиях в поисках магазина.
– Вот! – верзила наконец поднял руку и ткнул указательным пальцем в длинную пятиэтажку, расположившуюся метрах в ста на противоположной стороне улицы. – Это то, что нам нужно. Пошли.
Но не успели они сделать и нескольких шагов, как громадина того самого здания, куда направились работяги, прямо на их глазах стала разваливаться и со страшным грохотом стекать вниз, словно кусок расплавленного олова. Спустя несколько секунд до слуха «кокни» дошел грохот разрыва, очень похожий на хлопок полутонной авиабомбы. Однако ведь воздушной тревоги никто не объявлял…
Люди инстинктивно испуганно бросились в разные стороны, многие падали, наталкиваясь друг на друга, сбивая коляски и детей. Некоторые больше не поднимались. Мимо застывших на месте приятелей прошел молодой мужчина, неся в руках внутренности из распоротого осколками стекла живота. На морозе от них валил пар. Пройдя десяток метров, мужчина рухнул в снег. Кирпичная пыль на некоторое время скрыла происходящее.
– Что это было? – не отрывая глаз от развалин только что стоявшей громадины, спросил товарищ верзилы.
– Черт его знает…
Глава 3
Этого совещания в столичном бункере Гитлера рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, шеф люфтваффе Герман Геринг, Вернер фон Браун и несколько высокопоставленных нацистов, которые присутствовали под Па-де-Кале на первом запуске ракет «Фау-2», ожидали давно.
Работы над созданием подобного оружия вполне открыто велись еще до начала войны. Согласно Версальскому договору, Германии были запрещены разработки и производство новых видов авиационной, артиллерийской и других видов военной техники, классифицируемой как наступательное оружие. Франция, Англия и Америка тогда фактически разоружили Германию и поставили ее на колени. Однако составители этого договора в то время даже не могли предположить возможность использования ракет как средства нападения. В перечень запретов на создание наступательного оружия ракетное оружие не входило. Вот тогда-то на горизонте и появился Вернер фон Браун со своим детищем – ракетой «Фау».
Долгие десять лет барон фон Браун добросовестно тратил миллионы и миллионы дойчмарок законопослушных немецких налогоплательщиков, создав в Пенемюнде целый город из заводских цехов, исследовательских лабораторий, испытательных стендов, поставив кустарные исследования и изыскания на широкую промышленную основу. Долгие десять лет лучшие специалисты Германии разрабатывали новые сверхмощные двигатели, принципиально новое топливо, сверхлегкие и прочные сплавы, проводя сотни удачных, а чаще неудачных опытов и запусков, дорабатывая и совершенствуя будущее оружие возмездия вермахта.
И вот сейчас на столе перед фюрером лежали фотографии из английских и американских газет о разрушениях в Лондоне, Ковентри и Брайтоне – своеобразный отчет о силе нового немецкого оружия.
Присутствующие хранили почтительное молчание, пока фюрер, довольно улыбаясь, с помощью лупы рассматривал развалины строений и изувеченные тела англичан. Рядом с Гитлером в толстой кожаной папке для сравнения лежали фотографии этих же зданий, сделанные до того, как в них попали ракеты «Фау-2». Наконец, налюбовавшись, Гитлер отложил лупу, откинулся в своем кресле и, довольно потирая ладони, ласково обратился к Вернеру фон Брауну:
– Поздравляю вас, герр конструктор! Это, – фюрер кивнул на фотографии, – великолепно! Это даже лучше того, что я ожидал! Вы гениальнее, чем я думал!
Он вскочил и в нервном возбуждении стал вышагивать по кабинету:
– Еще несколько таких налетов, и мы сломим дух этих надменных британцев. Они думают, что неуязвимы? Ха-ха! Для Германии нет ничего невозможного. Нужно довести количество запусков до ста… Нет! До тысячи в день! Мы разнесем все их заводы, все военные и стратегические объекты вдоль всего побережья! Если ваши ракеты, господин барон, действительно пролетают триста километров, мы сотрем в порошок половину Англии, и она рухнет, как колосс на глиняных ногах! Герр конструктор, что вам для этого нужно? Я имею в виду для увеличения производства ваших чудо-ракет?
Фон Браун немедленно достал из кожаного саквояжа папку и открыл страницу с закладкой. К подобному вопросу он был готов.
– Мой фюрер, – спокойно начал он. – Крупносерийное производство потребует совершенно других масштабов и поточную технологию, которую невозможно осуществить на нашей базе в Пенемюнде. В связи с этим мною разработан план строительства завода в Тюрингии близ Нордхаузена. По моим расчетам, он сможет производить до ста ракет «Фау-2» в сутки.
– Этого мало! – перебил его Гитлер. – Нам нужны десять таких заводов! И как можно быстрее! Мы заставим англичан выйти из войны! И не просто выйти, а умолять нас о мире!
– Мой фюрер, – вступил в разговор Гиммлер, – однако главную угрозу на данном этапе войны для нас представляют не англичане, а русские…
– Я это знаю, – резко обернулся к шефу СС Гитлер. – Но вы не учитываете одного и самого главного: когда такие враги деятельно сотрудничают, их силы, а следовательно, опасность для нас возрастает стократно. Стократно! Надеюсь, вам известно, что каждый третий двигатель на советских танках сделан из алюминия, поставляемого по их ленд-лизу? Каждый четвертый самолет у Советов – американского или английского производства! Морские конвои, – Гитлер шагнул к Герингу и испытующе посмотрел на него, – с некоторых пор беспрепятственно достигают русских берегов. Ваша авиация так и не смогла ликвидировать этот единственный путь поставок.
– Я сделал все, что мог, – немного сконфузился шеф люфтваффе и тут же переложил ответственность на чужие плечи. – Конвоями должен был заниматься гросс-адмирал Денниц.
– Его «карманные линкоры» оказались не столь неуязвимыми, как он предполагал, – угрюмо хмыкнул фюрер.
– Корень зла в борьбе с конвоями в том, что главная военно-морская база Советов – Мурманск – еще не захвачена, и Мурманский порт нам так и не удалось уничтожить, – подвел безрадостный итог препирательствам Гиммлер. – Русские стерегут его как зеницу ока. Подводные лодки Денница не в силах потопить каждый транспорт союзников…
Фюрер посмотрел на него пристально и много дольше, чем следовало. Шеф СС невольно поежился под этим холодным взглядом, а Гитлер неожиданно быстро подошел к столу, снова уселся в кресло, взял лупу и более тщательно принялся рассматривать фотографии. Затем поднял голову и спросил у фон Брауна:
– Мурманск досягаем для «Фау-2» с территории, скажем, северо-восточной Норвегии?
– На пределе возможностей, мой фюрер, – Вернер мысленно прикинул расстояние, мгновенно поняв, о чем думает Гитлер. – К тому же понадобится провести довольно большие подготовительные работы: склады, топливозаправщики, столы для запуска… нужно создать всю инфраструктуру. И к тому же – в обстановке полной секретности. Если русские что-то пронюхают, их бомбардировщики окажутся в скандинавском небе гораздо раньше, чем взлетят мои ракеты.