В зоне тумана, стр. 50

И все закрутится сызнова. Походы в зону, большей частью вокруг свалки, артефакты, таскаемые барыге-бармену за «стандартные» четверть цены, дерьмовая водка, тоска по мечте и мечта о новом смысле всего этого серого, квелого существования.

Планы на возвращение закончились, как только сзади зашуршали шаги. Поспешные, суетливые, излишне шумные. Хлюпик.

Я ухмыльнулся незаметно, не оборачиваясь. Успел. В десяток моих шагов уложился с решением. Видимо, что-то я ему в башку вбил. По крайней мере мне он доверяет больше, чем Муну.

Шагов последнего я не слышал. Сталкер ходить умел. Недаром зону топчет не первый день. Но свое присутствие он обозначил.

— Какой долбодятел назвал тебя Угрюмым? — В голосе сталкера мешались сдержанное недовольство с нескрываемым сарказмом. — Ты не Угрюмый, ты безумный.

И все-таки он пошел за мной, придушив самолюбие. А может, выхода у него другого не было. Тогда я этого еще не понимал, только чувствовал что-то интуитивно.

В низине туман стал гуще. Дальние деревья приобрели размытые белесые очертания. Сумрачно, зябко, сыро и противно. Бр-р! Я поежился и, выбрав направление, размеренно зашагал вперед. В обход Припяти, где давно уже не ступала нога человека. Во всяком случае, нормального человека. В трезвом уме и твердой памяти.

Часть третья

В ТУМАНЕ

1

Когда-то давно, в детстве, у меня был снегокат. Такие санки на трех полозьях с мягким сиденьем, рулем, тормозами и смешным названием «Чук и Гек». Большой и шумной гурьбой мы со снегокатами и санками, ведь «Чуки-Геки» были не у всех, оккупировали горку и катались, промокая до нитки, забыв про уроки и стараясь не думать о нагоняе от мамы.

Сверху вниз снегокат давал фору санкам, потому был вожделенной мечтой для всех, у кого его не было. Но спуск, как и любой момент счастья, был оргазмически кратким. И после мгновений эйфории начинался долгий и нудный подъем. Вот тогда на тех, у кого были санки, обладатели снегокатов смотрели с завистью. В отличие от буквально взлетавших на горку саночных друзей мы карабкались, пыхтели и спотыкались. «Чуки и Геки» весили не в пример больше, и удовольствие превращалось в пытку. К чему это я?

Здесь и сейчас не было снегоката. Да и счастливого спуска не было. Рюкзак и автомат тянули плечи, под ногами хлюпало раскисшей грязюкой. А холмы зарядили один за другим. Спуски чередовались с подъемами, радости ни от того, ни от другого не было никакой.

Хлюпик шел на удивление молча. Натужно пыхтел и месил грязь. Мунлайт по первости попытался насвистывать «Moonlight and vodka», потом начал тихо материться под нос, но вскоре устал и от брани и сосредоточенно умолк.

Я его понимал. Материться мне хотелось ничуть не меньше. Но и на выплеск эмоций сил не хватало, и отвлекаться не хотелось.

Легкий туман стал плотнее, когда спустились с холма. При подъеме на следующий он отчего-то практически не рассеялся, а дальше уже только густел, как закипающий кисель. Вскоре ориентироваться стало возможно только по карте на ПДА. И хотя в тумане и в отсутствие людей с неведомыми намерениями, при оружии, наладонник был невероятным подспорьем, предупредить об аномалиях или мутантах он не мог. А увидеть их заранее при более-менее нормальной видимости шагов в двадцать-тридцать было не просто. Потому на разговоры и не тянуло.

Туман выматывал, напряжение росло от каждого звука или тени. Не знаю, как остальные, а я себя чувствовал как тот ежик в мультфильме, который мне с детства не нравился. Только если ежа трогал вопрос, как там лошадь в тумане и как она дышит, то меня волновало наличие факта чьего-то постороннего дыхания или присутствия. И если бы сейчас сквозь мутную пелену проступил силуэт лошади, я, не задумываясь, сделал бы все, чтобы она не дышала. Ни в тумане, ни как иначе.

По счастью, никого и ничего живого, кроме нас, здесь пока не было. Один раз мимо протянулось что-то аномальное. Аномалия была заметна достаточно четко, воздух буквально трясло, как с похмелья. Только поэтому я и успел остановиться на довольно приличном расстоянии. Дрожащее, меняющее размер и форму нечто двигалось перпендикулярно нашему пути. На три застывшие фигуры оно не среагировало.

— Что за хрень? — хрипло спросил Мунлайт спустя пару минут после того, как аномалия исчезла.

Спрашивал он явно не Хлюпика. Меня. Или просто задавал риторический вопрос? Я пожал плечами. Обычно аномалии узнаю, но здесь… Либо это вовсе что-то неизвестное, либо некая смесь двух сросшихся между собой пространственных физических завихрений. А что, бывает и такое.

После встречи с неведомой блуждающей аномалией Мунлайт стал оглядываться раза в два, если не в три, чаще. Что-то разволновался балагур. А сам?

Я прислушался к ощущениям и понял: желание, хоть и мысленно, посмеяться над Мунлайтом — лишь попытка заглушить собственное волнение. Сердце билось часто и чутко, готовое в любой момент оборваться. Я глубоко вздохнул и мысленно сосчитал до трех. На этот раз многократно испытанный способ не помог.

Знобило. Вокруг было сыро и неуютно. Сквозь клубящийся туман проступали мертвые тени деревьев, и чувствовалось чье-то присутствие. Я вслушался до звона в ушах. Ничего. Ни звука, кроме наших чавкающих шагов. Но ощущение, что за этими шагами кто-то неслышно крадется в сторонке, поглядывая на нас сквозь туман, не прошло.

Если бы я шел один, наверное, уже не раз резко остановился бы, пытаясь подловить невидимого наблюдателя. Но сзади шлендрали Мун и Хлюпик.

Справа из молочно-белесого плотного воздуха вынырнул громадный силуэт. Я чуть вздрогнул, но сдержался. Это не живое, это…

Я сделал еще несколько шагов и выдохнул на счет «три». Силуэт приобрел размытые контуры, стал узнаваем. Угловатый стан, разнокалиберные колеса. Трактор стоял, накренившись набок. О том, что в кабине когда-то были стекла, напоминало несколько осколков, торчащих острыми углами из проржавевшей рамы.

Трактору внимания досталось больше, чем он того заслуживал. Но ни внутри, ни рядом с ржавыми останками сельскохозяйственной техники никого не было. Тишина.

Не люблю такие затишья. Никогда не поймешь, то ли зона с тобой в поддавки играет, то ли готовится нанести сокрушительный удар, собирается с силами. Так или иначе, хорошего не жди.

Я поспешил обойти трактор. От греха подальше. Тихо. Шаг за шагом, продолжая вслушиваться в неестественную ватную тишину, я двинулся по дуге.

Скрежетнуло, звякнуло. Я подпрыгнул, скорее от неожиданности, чем с перепугу. Никого. Только зависший в раме осколок неизвестно по какой причине решил съехать в сторону.

Хлюпик и Мунлайт стояли в нескольких шагах. Я перевел взгляд с одного на другого.

— Оно само, — поспешил отгородиться Хлюпик.

— Как говорила моя учительница по физике, — задумчиво произнес Мун, — само в этом мире ничего не происходит. Чтобы что-то упало, надо силу приложить.

Умный, как Ленин. Я развернулся и пошел дальше. Понятное дело, что силу приложить надо. Но ведь нет никого. И потом, силы разные бывают. Ветерок подул — сила. Земное притяжение — тоже сила.

Самоутешение вышло абсолютно никчемным. Ощущение чужого присутствия не отпускало ни на секунду, только усиливалось. «Если у тебя паранойя, это не значит, что за тобой никто не следит», — в который раз втемяшилась глупая мыслишка.

Шаги стали глуше, словно туман с утроенной силой съедал звуки. Слух напрягся до звона в ушах, будто поблизости снова был контролер. Ничего. И в обозримой близости — тоже. Ничего и никого.

Сунув руку в карман, выудил ПДА. Палец шлепнул по кнопке питания. Наладонник пискнул и загорелся экраном. Я включил карту. Если верить компьютеру, то кордоны «Свободы» и «Монолита» остались правее и сзади. Людей прошли. Дальше будет легче.

Утешение снова оказалось паршивым. Самообман, а не утешение. Да и не будет в зоне легче. Никогда.

Впереди взметнулась новая тень. Огромная, костлявая, неживая. Сердце дернулось в неестественной конвульсии. Нервы совсем ни к черту. Впереди высилась ажурная опора ЛЭП. Конструкция дала крен. Вправо от траверсов провисли черными змеями провода. Слева проводка была оторвана. Обрывки проводов безвольно болтались на изоляторах, покачиваясь от ветра. Только один кабель невесть как оставался натянутым. Но за счет наклона опоры провод натянулся, будто струна, и готов был лопнуть от перенапряжения в любую секунду.