Остров тетушки Каролины, стр. 32

Оставалось положиться на судьбу. И Перси так и сделал. Позвонив стюарду, он потребовал бутылку «Болса» и снова присел на край постели. Он решил, что будет ждать, пока судьба не подаст ему знак. Если есть на свете благодетельное существо, которое может его спасти, оно отзовется. И тут Перси овладела шальная идея – одна из тех, что приходят вам в голову в детские годы, когда вы начитаетесь сказок и детективных романов авторов женского пола: первый звук, который нарушит тишину его каюты, будет сигналом того, чтобы Перси встал и пошел туда, откуда он донесся… А там…

Размышления Перси были прерваны. Раздался звук. Он шел из соседней каюты. Перси готов был дать руку на отсечение, что хотя это и невероятно, но рядом поет канарейка.

Перси встал и, возблагодарив добрых парок, быстро влез в штаны.

Первые трели Маничка пробудили тетушку Каролину от здорового, освежающего сна.

Она потянулась и решила еще немножко понежиться. Мысль, что она впервые в жизни просыпается на теплоходе и ее постель подпирает пласт воды толщиной в несколько сот метров, ее нисколько не испугала. Целых двадцать лет она боялась воды, но когда судьба бросила ее в океан, в это необъятное водное пространство, она отнеслась к этому с мужественным спокойствием, потому что привыкла видеть вещи такими, какие они есть на самом деле. Когда нельзя было достать сала, она сдабривала еду маргарином. Если начинался дождь, раскрывала зонтик. Узнав, что пани Яноушкова болтает о ней всякий вздор, говорила ей: «Пани Яноушкова – вы старая сплетница!» – платила сто крон штрафа и шла из суда домой варить к обеду кольраби.

Каждое утро просыпалась она с легкой душой – никакие сложные проблемы ее не тяготили. Тот факт, что вместе с ней просыпается на свете множество миллионов людей, никогда не давал ей повода к сумасбродным философским умозаключениям. Она знала: все эти люди сварят себе кофе и затем пойдут по своим делам. Какие это дела – ее не интересовало, она смотрела на белый свет такими же невинными глазами, какими смотрит новорожденный младенец на атомную бомбу.

Если бы ей кто-нибудь сказал, что сегодня утром на пароходе «Алькантара» одновременно с ней проснулись 1205 пассажиров, она бы, вероятно, приняла это известие с большим удовольствием. Ведь если рассуждать здраво, приятно сознавать, что ты не один проснулся в этом мире. Что вместе с тобой просыпается множество людей, которые бодро принимаются за дела наступившего нового дня. Такая мысль – источник истинного наслаждения. Только не следует над этим долго задумываться.

Тетушка Каролина и не задумывалась. Она никогда не интересовалась дьявольской наукой, именуемой статистикой. И это было ее счастье. В противном случае она бы установила, что не так все просто на свете, как кажется.

Она узнала бы, что среди упомянутых 1205 пассажиров находится: 530 католиков, 412 протестантов, 56 магометан, 38 православных, 28 буддистов, 16 брахманов, 10 таосистов, 3 почитателя бога Боа-Боа, 13 шинтоистов, 5 иконоборцев, 9 членов «Республиканской секты младенца Иисуса», 6 членов общины «Зловещие всадники Апокалипсиса», 4 почитателя девы Марии Пентагонской, 1 патриарх «Желтых дьяволов» из Юты, 2 члена секты «Объединенные дрогисты-подобои» из Мемфиса и его окрестностей, 3 члена ложи «Бомба над Вифлеемом», 69 иудеев и 2 трехдневных мальчугана, которые еще не решили, какое вероисповедание принять.

Распределив пассажиров по профессиям, статистическая наука сообщила бы тетушке еще некоторые подробности. Выяснилось бы, что на «Алькантаре» проснулось в это утро 10 китайских миссионеров, 18 вдов высших светских и духовных сановников, 19 содержателей публичных домов, 6 кинозвезд, 2 дипломата, 2 колдуна-профессионала, 1 военный министр, 2 владельца похоронных бюро, 5 русских великих князей, 17 сводников, 12депутатов, ^эквилибристов, 1 журналист, 1 человек-змея, 3 сенатора, 3 клептомана, 15 международных авантюристов, 3 директора треста и 436 промышленников всех мастей. Остаток числом в 635 человек обоего пола проснулся на нижней палубе, не имея еще определенных занятий, но с надеждой, что им позволено будет выступить в роли «пассивных компаньонов» на сахарных и хлопковых плантациях.

Да, если бы тетушка Каролина имела возможность ознакомиться с вышеприведенными данными, она, без сомнения, пришла бы в ужас от того, в какое смешанное общество она попала. Тетушка, наверное, возмутилась бы тем, как оно скверно устроено, и тотчас потребовала, чтобы капитан высадил ее в ближайшем порту, где было бы поменьше почитателей разного сорта богов и побольше порядочных людей, которые зарабатывают свой хлеб каким-нибудь разумным способом. Потому что тетушка Каролина, как мы уже сказали, была женщина простая и верила в простые вещи: в утреннюю уборку, в соразмерную смесь кофе в зернах с цикорием, в теплые чулки, в настой ромашки и в пана Гадрболце; последний уже семнадцать лет торговал в Глубочепах разными товарами, а над дверью его лавки, в которой продавались мука, мышеловки, веники, было написано: «Осторожно, не сломай себе голову!»

Тетушка любила порядок и верила, что порядок может существовать только тогда, когда люди понимают друг друга и отдают себе отчет в том, что делается вокруг. Сведения о странном составе человеческого общества, которые имелись в распоряжении статистиков, ей не были известны. Так что, когда она проснулась в этот день на «Алькантаре» вместе с другими тысячью двумястами пятью пассажирами, никакие проблемы не обременяли ее голову. Она посидела с минутку на кровати, спустив ноги на коврик, подумала, что рисунок коврика мог бы быть немного повеселее, и сунула ноги в туфли.

Через иллюминатор в каюту падали яркие лучи солнца, Маничек, сидя в клетке на жердочке, пустил новую трель, и тетушка предалась приятным размышлениям о том, как бы получше провести этот чудесный день. Она решила, что утром пойдет посмотреть, как резвятся дельфины около теплохода, после обеда вынесет Маничка ненадолго на свежий воздух, затем, если удастся раздобыть немного шерсти, сядет вязать носки, а вечером устроится в каком-нибудь тихом местечке и будет думать о родном Бранике, об Арноште, вольтеровском кресле, фуксиях, которые, возможно, уже зацвели, о тополях у реки, о том, что поделывают теперь Паржизеки, и еще о многом другом…

Настроенная на бодрый лад, она живо вскочила с постели. Умылась, одела праздничное марокеновое платье в зеленоватых, красных и ярко-желтых разводах, достала шляпу, украшенную вишнями и пташками, и в прекрасном настроении вышла на палубу.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,

в которой тетушка Каролина сталкивается с членами клуба «Жрицы Афродиты»

На закате дня одиннадцать женщин с деловым видом входили в желтый салон, расположенный на верхней палубе. Салон помещался на левом борту, и очевидцы утверждают, что, когда дамы, пропуская друг друга, толпились у его дверей, «Алькантара» слегка накренилась на левый бок. Ничего удивительного в этом не было. Члены клуба «Жрицы Афродиты», представлявшие собой единое гармонически уравновешенное целое, подчинялись, как и все в мире, законам физики. Говорят, это необычное зрелище так подействовало на одного пассажира, что он страшно побледнел и даже пробовал покинуть пароход, перемахнув через перила. Позднее он признавался, что его испугала перспектива попасть к одной из этих дам в мужья.

Наверняка найдутся на свете мужчины, которые посчитают этого человека трусом. Они примутся уверять, что обуздают любую женщину и не станут из-за нее прыгать за борт. Но познакомьте этих хвастунов с одной из жриц, и спесь с них живо слетит. Пусть-ка попробует жениться ну хотя бы на Дези Компсон, председательнице знаменитого дамского клуба, весьма кокетливой особе весом сто шестьдесят пять килограммов! От подобного сорта женщин избавиться почти невозможно. Разве только придет на выручку смерть. Генри Компсон, например, призывал ее уже на третий день после брачной ночи. Ему стало невмоготу. Умирая, он выражал искреннее сожаление, что, пропустив однажды урок естественной истории в начальной школе, своевременно не узнал о существовании самки богомола, пожирающей самца сразу после окончания любовной игры.