Нежеланная, стр. 12

– Мама!

Алекса кинулась к сыну.

– Что, дорогой? Ты хорошо спал?

– Мы скоро прилетим? – спросил Паоло, моргая глазами и оглядываясь вокруг.

– Скоро, – сказала Алекса. – Посмотри в окно.

Паоло прильнул к иллюминатору.

– Смотри, мама! Смотри! – он взволнованно указал пальцем вниз.

– Это горы, – сказала Алекса, – огромные, покрытые снегом горы.

– А вон там – пустыня, – послышался низкий глубокий голос.

У Алексы перехватило горло: Джованни стоял за ними, и она ощущала его запах, особый мужской запах, который проник в ее ноздри и, казалось, заполнил собой все внутри нее. Ей захотелось закричать на него: пожалуйста, отойди от меня подальше! А еще захотелось, чтобы он сжал ее в объятиях, покрыл поцелуями. О боже!

– Ты видишь, Паоло? – прошептал он, придвинувшись к ней еще ближе.

Внимание их сына было поглощено сверкающими серебристо-белыми вершинами, и Джованни намеренно прижался к ней. Чувствовала ли она его напрягшуюся плоть, упирающуюся ей в ягодицы? Он ощущал, что она едва дышала, содрогаясь всем телом, и испытывал ощущение триумфа: да, она хотела его!

Отодвинувшись от нее, он услышал тихий стон, который она еле сдерживала, и склонился к сыну.

– Ты знаешь, почему мы едем в Карастан, Паоло? – нежно спросил он.

– Мы едем на свадьбу!

– А знаешь, кто женится?

Паоло покачал своими темными кудрями.

– Нет.

– Это свадьба Хавьера.

– А кто такой Хавьер? – запинаясь, спросил Паоло.

– Он мой брат.

Джованни наклонился и поворошил его волосы. Паоло, к изумлению Алексы, позволил ему сделать это.

– А точнее – сводный брат. У нас один отец, но разные матери.

– Как и у двух моих знакомых девочек!

Джованни кивнул головой.

– Да, такое часто бывает, но я узнал об этом совсем-совсем недавно.

Глаза Паоло расширились.

– Правда?

– Да, – мягко сказал Джованни и присел рядом с малышом. – Иногда в семьях по разным причинам возникают всевозможные сложности.

Он улыбнулся мальчику лучезарной улыбкой, и Алексе стало больно. На нее он смотрел совсем иначе. Но сейчас надо думать о Паоло, напомнила она себе, и если она не начнет говорить, Джованни перехватит инициативу.

– Паоло, Джованни хочет сказать тебе о том, что…

– Я твой отец.

Слова прозвучали как гонг и, казалось, эхом разнеслись по замкнутому пространству. Алекса закусила губу так сильно, что почувствовала солоноватый вкус крови.

Возникло молчание, и Джованни внутренне возликовал, увидев боль в ее зеленых глазах. Но ведь она тоже причинила мне боль, со злостью подумал он. Она причинила мне такую боль, какую я никогда не испытывал.

Он быстро отогнал от себя эти мысли и внимательно вгляделся в лицо Паоло, надеясь… нет, моля бога о том, чтобы правда оказалась лучшим выходом из ситуации.

Алекса стояла рядом, ощущая себя посторонним человеком, присутствующим при очень интимном разговоре двух людей.

– Паоло? – тихонько окликнула она.

Сын взглянул на нее, и на лице его было выражение, какого она прежде никогда не видела. Это была смесь удивления, облегчения и явного восторга, но вместе с тем на лице отражались тревога и немая укоризна.

– Но у мамы нет мужа, – возразил он.

– Нет, я замужем, – сказала она, молясь о том, чтобы голос ее не дрогнул. – Джованни – мой муж. Мы поженились…

– В бреду? – жестко прервал ее Джованни.

– Много лет назад, – ровным голосом продолжала Алекса. – И мы… в некотором роде… потеряли связь.

Она ожидала, что Джованни опровергнет ее, но он, к удивлению, не сделал этого. Его вспыхнувшие черные глаза говорили о том, что он не простил ее, но и не хотел, чтобы сын страдал оттого, что в их отношениях царила неразбериха. Паоло, похоже, пребывал в блаженном неведении относительно того, какое напряжение пронизывало воздух, окружающий их, и почему мать никогда не говорила ему об отце. Глаза его округлились, став размером с блюдце.

– Ты мой папа!

У Джованни перехватило горло.

– Да, – хрипло произнес он. – Я твой отец.

Алекса стояла, будто окаменев, глядя на незнакомое выражение его надменного и красивого лица. Словно зритель сентиментальной драмы, она увидела, как он раскрыл объятия и Паоло бросился ему на грудь – будто человек, вернувшийся домой после долгого отсутствия.

Джованни, конечно, никогда не простит ее, об этом свидетельствовали его слова и презрение, звучавшее в его голосе.

Но простит ли ее Паоло?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Жаркое солнце Карастана нещадно опалило голову Алексы, и она, заморгав, словно в дымке увидела перед собой молодую женщину в накинутой на светлые волосы прозрачной парандже, которая, сложив перед собой руки словно в молитве, низко поклонилась ей.

– Имею честь проводить вас в Голубой Дворец, Алекса, – сказала она мягким тихим голосом. – Меня зовут Соррел, и я буду сопровождать вас повсюду, пока вы находитесь здесь.

– Но ведь вы англичанка! – воскликнула Алекса, глядя с изумлением на блондинку.

Соррел, которая была примерно одних лет с Алексой, широко улыбнулась.

– Вы думаете? И у меня нет никакого карастанского акцента?

Алекса покачала головой.

– Я ничего не подметила, – сказала она и немного растерянно огляделась вокруг, словно надеясь проснуться и обнаружить себя в своем маленьком домике в Лимингхэме.

Но нет, она была в Карастане, и позади нее возвышались внушительные куполообразные здания и башни одной из самых величественных резиденций шейха.

По прибытии во дворец Паоло сразу же захотел принять ванну. Он настоял на том, чтобы с ним пошел Джованни, а не она, и Алекса испытала внутреннюю борьбу, прежде чем милостиво дала согласие.

– Так будет лучше, – мягко сказала Соррел, когда слуга в шелковой ливрее увел Джованни с сыном через резные двери. – В этом дворце есть помещения, в которых женщинам все еще запрещено появляться.

Алекса кивнула, убеждая себя в том, что поведение сына объяснимо в данных обстоятельствах. Паоло только что открыл для себя отца и желал насладиться этим открытием, словно ребенок, которому подарили прекрасную новую игрушку. А если учесть, что они прибыли в экзотическую страну – страну, в которой доминировали мужчины, – можно понять, почему ее сын хочет вести себя как один из них.

Тогда почему она чувствовала себя такой одинокой и заброшенной? Будто стояла на краю скалы, и та медленно крошилась под ее ногами. Весы качнулись, подумала она с болью, и теперь перевес на стороне Джованни.

В аэропорту их ожидал кортеж лимузинов с затемненными стеклами и пуленепробиваемым кузовом. Из них вышли люди в громоздких жилетах и с темными непроницаемыми глазами, которые смотрели мимо нее.

Их приветствовал официальный представитель, одетый в ниспадающие одежды цвета слоновой кости. Его звали Фарик, он был секретарем Малика – самого главного помощника шейха. Он поклонился Джованни.

– Акил Малик поручил сообщить мне, что он в настоящее время беседует с шейхом Калимом Марабаном, ответственным за проведение королевской свадьбы. Он приносит свои извинения и увидит вас позже, за обедом.

Садясь в роскошный автомобиль, Алекса, нахмурившись, повернулась к Джованни.

– Все обращаются с тобой как с членом королевской семьи, – в смущении произнесла она.

Джованни пожал плечами, решив держаться с ней по-дружески – по крайней мере на людях и особенно в присутствии Паоло. Ребенок не должен знать, что мог никогда не увидеть своего отца. Это вина Алексы, но что можно с этим поделать? Если бы Джованни очернил ее, то превратился бы в монстра в глазах Паоло. Нет, он расквитается с Алексой за ее обман особым способом – и он уже знал, каким.

– Потому что они считают меня членом королевской семьи, – ответил он.

– Так скоро возвели тебя в этот ранг? – спросила она.

– Говорят, что ожидание ни к чему хорошему не ведет, – растягивая слова, сказал он, а Паоло в это время забрался к нему на колени и прижался к нему, как ласковый щенок. – О том, что я – второй сын шейха, стало известно лишь несколько дней назад.