Сезон одиноких Снегурочек (Снежное сердце), стр. 19
Глава 10
Та самая женщина
Вадим Григорьевич Вякин раскрыл на нужной странице трудовую книжку и подался вперед. Прядь жиденьких волос упала на глаза, обнажив круглую плешь, а длинный нос задергался, издавая еле слышные хрюкающие звуки.
«Нюхает он ее, что ли? – изумленно подумала Таня, наблюдая за неторопливыми движениями начальника отдела кадров. – Точно – нюхает! Ну и дела…»
Вадим Григорьевич снял очки, протер их полосатым носовым платком и счастливо вздохнул. Он считал себя настоящим знатоком человеческой натуры и при знакомстве с «новым объектом» старательно изучал все предоставленные документы – буквально впитывая написанное. «Меня не обманешь», – обычно твердил он про себя, подозревая в каждом вновь прибывшем негодяя или лжеца.
– Тэ-э-экс, – протянул он, переводя взгляд на Таню, – значит, вы трудились на должности директора ресторана, а теперь подались в секретари. Тэ-э-экс…
– Да, – твердо ответила она, считая разговор на эту тему закрытым. Хотя… почему бы не поболтать с «хорошим человеком».
– Но почему же вы согласились на такое понижение?
Таня хмыкнула и улыбнулась. В кабинет начальника отдела кадров она пришла вынужденно – надо же оформиться на работу, и теперь, наблюдая за Вадимом Григорьевичем, вспоминала слова Маши. Да уж, пренеприятнейший тип этот Вякин. Щурится, перебирает свои липкие мыслишки и наверняка ненавидит все живое.
– Я же буду не абы чьей секретаршей… – Таня многозначительно помолчала. – Ну вы понимаете…
– Пока не очень.
Отказать себе в маленькой шалости она не могла. Во-первых, через минуту лицо сидящего напротив сухонького мужчины вытянется и покраснеет, что само по себе приятно, во-вторых, ей нельзя играть в открытую (а чем не повод отомстить?) – Барков хочет покладистую секретаршу, ну так пусть попробует доказать, что она не такая. А значит, надо уйти в подполье и гадости делать (а как же без них?!) – осторожно. Он сам напросился.
– Я плюнула на свою карьеру ради Павла Сергеевича Баркова.
– Чего? – Нос начальника отдела кадров опять задергался.
– Вы слышали о его скорой свадьбе?
– Да.
– Ну так я против этого брака.
Лицо Вякина не вытянулось и не сменило бледный окрас на нечто более яркое – он попросту позеленел. Вскочил и заходил по неуютному, заваленному бумагами кабинету от окна к двери и обратно. К чему она клонит? Неужели к… хм… Неужели!
В делах амурных Вадим Григорьевич был не слишком силен и всегда нервничал, когда приходилось разговаривать на такие темы, тут он – обычно уверенный и несколько нахальный – терялся и паниковал. И в данную минуту он уже видел перед собой не объект, не винтик в механизме, а представительницу прекрасной половины человечества, и это совершенно выбивало из колеи…
– Вы кто? – наконец-то остановившись, спросил он.
– Я та женщина, – многозначительно ответила Таня, – которая должна быть рядом с Павлом Сергеевичем. Именно поэтому я больше не директор ресторана, а рядовая секретарша.
«Кажется, меня занесло, – подумала она про себя. – Надо сматываться…»
Из кабинета она вышла, еле сдерживая смех. Вякин буквально выставил ее за дверь, видимо опасаясь, что она накликает на него беду. А она и не очень-то сопротивлялась: сделала свое черное дело и – до свидания. Таня хихикнула, сжала губы и застучала каблуками в сторону приемной. Шутка получилась, конечно, не из добрых, но так уж карта легла…
«Ох, Павел Сергеевич, и зачем вы решили сделать меня своей секретаршей… намучаетесь, ох как намучаетесь», – подумала она и на этот раз сдерживать улыбку не стала.
Усевшись за свой стол, Таня еще минуты три вспоминала удивленное лицо Вякина, а потом мысли крутанулись в другую сторону. Зойка! Вчера она не позвонила, а, между прочим, было что обсудить – первый рабочий день в фирме «МАСТ-КЛАСС». Этот кошмар они ожидали вместе несколько дней (плечом к плечу), и вдруг – тишина, что на подругу совсем не похоже. Вечером, часов в девять, пришлось звонить самой, но до одиннадцати в трубке домашнего телефона раздавались длинные монотонные гудки, а мобильник сообщал о недоступности абонента. Поволновавшись еще полчаса, Таня легла спать. Вопрос – где Зойка шляется и все ли с ней в порядке? – не давал покоя еще очень долго.
Набрав номер, Таня прижала трубку к уху и нервно забарабанила пальцами по столу. Гу-у-уд, гу-у-уд, гу-у-уд…
– Архчхи!!! Фшшшрш… – раздалось в трубке, и Таня на пару секунд потеряла дар речи.
– Зойка, ты?
– Архчхи!!!
– Ты чихнула?
– Гу да.
– Чего?
– Ну да.
– Будь здорова!
– Гасиго.
– Чего?
– Спасигго.
– А… понятно. Не за что… Ты заболела?
– Гу да. Фшшшрш…
– А сейчас что сделала?
– Моргалась.
– Чего?
– Фопли.
– А… понятно. Температура какая?
– Гигцать девять.
– Ого, а таблетки есть?
– Гу да.
– А еда есть?
– Гу да.
– И где это ты так?
– На гадбище. Архчхи!!!
– Чего?
– На кадбище. Понимгаешь?
– Не-а, давай по слогам – медленно.
– На клад-би-ще.
Таня оторвала трубку от уха и посмотрела на нее с таким изумлением, будто с минуты на минуту из нее должна была выпрыгнуть сама Зойка.
Что она сказала? На кладбище?.. Температура тридцать девять… Может, она уже бредит?
– Так. Лежи и пей таблетки, я к тебе приеду сразу, как только смогу. Привезу горчичники, витамины и фрукты… – командным тоном выдала Таня и на всякий случай добавила: – Лежи смирно и никуда не ходи.
Первым его удивил начальник АСУ-отдела. Крепко пожал руку, растянул губы до ушей в добродушной улыбке и сказал: «Поздравляю, давно пора». Затем внес свою лепту один из региональных директоров – «поздравляю, Павел Сергеевич, поздравляю», потом еще был дружеский хлопок по плечу от начальника рекламного отдела – «а молчал-то чего, и не думай зажать вечеринку!» Павел шел по длинному коридору и мрачнел с каждым шагом. С чем это его так настойчиво поздравляют, уж не с предстоящей ли свадьбой? Но откуда они могли уз… Ах да… Семенова Татьяна Дмитриевна.
Он приблизился к двери бухгалтерии, оглянулся (никого нет) – прислонил ухо к щелке… «Интересно, а он ей будет разрешать сниматься в эротических сценах?.. платье, наверное, будет особенное… красное… нет, голубое…» Точно! Его поздравляли с предстоящей свадьбой! Разболтала! Эх…
С одной стороны, зачем скрывать? А с другой – не хотелось шумихи, поздравлений и вот таких обсуждений в каждой второй комнате. Это его личная жизнь. Личная. Потом бы сказал – купил пару-тройку огромных тортов и сказал бы, когда уже кольцо на пальце и штамп в паспорте. Так нет же! Спасибо, Татьяна Дмитриевна, большое спасибо, не зря вы вчера так мило улыбались.
И ведь ничего ей не скажешь, не в чем упрекнуть. Вот сейчас бы зайти в приемную и сказать: «Какого черта?!» – а она пожмет плечами, учащенно захлопает ресницами и «наивно» поинтересуется: «А что такого?» И будет права, тысячу раз права – он не просил ее держать в секрете предстоящую свадьбу. Но умом-то она все понимает – если он до сих пор никому ничего не рассказал, значит, были на то причины. Значит, не собирался афишировать. А может, она не со зла, случайно в разговоре получилось? Ага, как же! Еще не хватало искать ей оправдания!
Павел зашел в приемную, остановился и внимательно посмотрел на Таню. Сидит. Спокойная. Уверенная. Серьезная. Почти серьезная, если не считать полуулыбки Моны Лизы, замершей на красивом лице. Красивом…
– Доброе утро, Павел Сергеевич. Опаздываете, рабочий день начался полчаса назад. Вас искал Коптев и звонили из Смоленского филиала… а почему вы на меня так смотрите? – Таня наклонила голову набок и вздохнула. Ах, как же тяжела жизнь секретарши с таким непутевым начальником… – Кстати, я хотела вас поздравить… с предстоящей свадьбой.
Он отметил, как вспыхнули озорством ее глаза и как по лицу скользнула тень ехидства.