Сезон одиноких Снегурочек (Снежное сердце), стр. 16
– Да, – твердо ответила Таня, надеясь, что вводная часть закончилась. Значит, Павел Сергеевич все же позаботился о ней – жаль, очень жаль… Ах, посмотрите на меня, какой я хороший начальник! Угу, угу.
– С чего начнем? – Маша подошла ближе, перегнулась через стол и оценила проблему в полной мере. Выпрямившись, она кивнула в сторону высокой тумбы и сказала: – Там влажные салфетки и спрей для уборки. Возможно, салфетки уже засохли… Секретарша Павла Сергеевича уволилась, и наш начальник отдела кадров – с ним ты потом обязательно познакомишься – он жуткий подлиза и противный тип, так вот… он устроил настоящий конкурс на это место. Совсем заковырялся! Мы так поняли, что он искал длинноногую блондинку с внешностью фотомодели, имеющую два высших образования и владеющую тремя иностранными языками. Ну, чтобы Павлу Сергеевичу было э-э-э… приятно приходить на работу. – Маша хихикнула и пожала плечами. – Мы в бухгалтерии уже ставки делали: найдет он такую лошадь на такую зарплату или нет, а тут тебя взяли… Ты нашему начальнику кем приходишься, родственницей?
«Вот еще!.. Должницей…»
– Знакомой. Я одноклассница его невесты.
– Невесты… – Глаза юной бухгалтерши округлились до немыслимых размеров, – он женится? Прямо в ЗАГСе? Ух ты! Я буду первой, кто расскажет эту новость! Девчонки обалдеют, а потом умрут от горя!
Таня вопросительно приподняла бровь.
– У нас все в него влюблены, – сообщила Маша, значительно понижая голос.
– То есть как?
– Обыкновенно. До дрожи в коленках и до помутнения рассудка.
– Сочувствую, – вздохнула Таня.
– А она какая? Красивая? А кем работает? А как ее зовут и где они познакомились? А свадьба когда будет?
О! Сейчас Таня могла бы дать такую характеристику Задольской, что у той бы запылали щеки и уши, начались икота и зуд во всем теле, но увы, увы… Первый рабочий день, она якобы подруга невесты начальника и ля-ля-ля… придется себя сдержать. Зато есть небольшое утешение – теперь самые главные сплетницы фирмы «МАСТ-КЛАСС» будут денно и нощно перетирать косточки Баркову и Задольской. Это же она, Таня, рассказала всему белому свету о предстоящей свадьбе. Скрывал Павел Сергеевич, скрывал, не афишировал, наверняка немного стеснялся, и вот, пожалуйста… ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ! НОВОСТЬ ГОДА – ЛЮДИ ДОБРЫЕ, ВАШ НАЧАЛЬНИК ЖЕНИТСЯ! Хе-хе-хе.
– Она актриса, – коротко сказала Таня, но эти слова имели эффект разорвавшейся бомбы.
– Настоящая актриса?! – просипела Маша, вытягивая шею вперед. На треугольном лице отразились одновременно восторг, изумление и легкое недоверие, а на носу от волнения запрыгали конопушки. – А какая у нее фамилия? А в каких фильмах она снималась?
Вопросы посыпались крупными хлопьями.
Полчаса Таня терпеливо и вдохновенно удовлетворяла Машино любопытство. Ответы в основном были лаконичными, да и не всегда правдивыми, но она старалась как могла, и, по сути, яркий образ Ирины Задольской не пострадал. А затем с трудом, но все же удалось переключить юную бухгалтершу на рабочий лад. Нет, Таня вовсе не мечтала зарекомендовать себя умной и трудолюбивой секретаршей, но и давать Баркову лишний повод для насмешек не собиралась. Ах, как же хочется, как же хочется быть плохой секретаршей!
– Ну, вроде я тебе все объяснила, – прощебетала Маша после короткой, но емкой лекции под названием «Чувствуй себя здесь как дома» и добавила: – Я побежала, надо же рассказать девчонкам необыкновенную новость.
– Удачи и спасибо, – поблагодарила Таня и сразу переключилась на уборку. Скорее бы выбросить мусор и отмыть стол и компьютер. Конечно, можно не слишком стараться, она все равно здесь пробудет недолго – две-три недели, но не проводить же это время в свинарнике.
Заглянув в тумбочку, она отыскала блок салфеток и бутылочку спрея для чистки мониторов, но зазвонивший телефон безжалостно оборвал приступ энтузиазма.
– Таня, принеси, пожалуйста, кофе, – раздался в трубке уверенный голос Баркова, – крепкий и без сахара.
Та-а-ак… унижения начинаются. Таня ответила «хорошо», швырнула трубку на аппарат и отправилась в столовую, которая находилась по соседству с юристами (спасибо Маше за инструктаж!). В голову полезли разные мысли, но главной была эта: и как бы ей так постараться и (совершенно случайно) не положить в чашку два кусочка сахара?
«…он женится… она актриса… вроде как ее в Голливуд приглашают… ага, они познакомились в Каннах… в школе она училась очень плохо… а сейчас одевается исключительно за границей… свадьба будет в Париже… она блондинка… брюнетка… дважды снималась для „Плейбоя“… сделала три пластические операции… возможно, беременна…»
Таня шла по коридору, а со всех сторон неслись САМЫЕ НАСТОЯЩИЕ СПЛЕТНИ – новенькие, еще тепленькие сплетни про Баркова и его невесту Ирину Задольскую. Ух ты! Неплохо. Ладно уж, пусть пьет свой кофе без сахара… бедненький.
Сделав первый глоток, он приготовился к худшему. Она должна была приготовить слабый кофе и добавить в него полкилограмма сахара, но этого не произошло. Странно. Почему?
– Спасибо, – сказал Павел. – Как проходит первый рабочий день?
– Бодро.
Сделав еще один глоток, он посмотрел на Таню внимательно, стараясь угадать ее мысли и чувства. Но нет, куда там… Она улыбается, она довольна. А это может означать только одно – напакостничала в чем-то другом…
Глава 9
Двенадцать малиновых стульев
Личная жизнь Зои Карпушиной напоминала американские горки, в Америке именуемые рускими. То взлет, то падение, то взлет, то падение. У-у-ух! Бултых! У-у-ух! Бултых! А потом тяжелые раздумья, философские вопросы (а почему же так приключилось и кто виноват?), поиски смысла жизни и депрессия – все это занимало около пяти минут. Она легко закручивала очередной роман и легко расставалась практически с каждым претендентом на звание «возлюбленный». Искренне верила в Великую Светлую Любовь и с горечью признавала, что подобное счастье еще не коснулось ее судьбы.
Несмотря на внешность, далекую от модельной, Зоя без проблем притягивала к себе понравившихся мужчин (когда было желание). Флиртовать она умела на пять с плюсом, и эта наука на первом этапе взаимоотношений играла решающую роль. Улыбка, взгляд, попеременно колкое и ласковое слово, звонкий смех, улыбка, взгляд… По нотам, по струнам, по скучающим и одиноким душам…
Но только мужчины попадались не те. НЕ ЕЕ МУЖЧИНЫ. Не плохие и не хорошие, а просто НЕ ЕЕ. Она с ними маялась, во многом уступала, а потом бросала, вздыхая каждый раз с облегчением.
Самый длинный роман состоялся два года назад и продержался долгих и нудных десять месяцев. Ему – сорок три, и он ее обожает: дарит цветы, конфеты, приглашает в театры и не разрешает ничего делать. «Зоечка, я тебе согрел молочка» – она ненавидит теплое молоко, но он считает его полезным. «Зоечка, я выбросил майонез: он вреден, ты не против?» – она против, как можно жить без майонеза? «Зоечка, я купил картину, этот натюрморт будет хорошо смотреться на твоей кухне» – не-а, повесь его в своей кухне, дорогой. «Зоечка, обещай, что не будешь носить эти трусики… это же просто две веревки» – не угадал… это стринги. «Зоечка, ты вчера пришла поздно и почему-то уснула в кресле. Ты помнишь, что алкоголь является отравой для организма?» – она помнит, но Танькин день рождения по традиции они отмечают три дня подряд. «Зоечка, я постирал твои вещи – завтра их обязательно надо погладить, ты не забудешь?.. А то белье пересохнет» – конечно, не забудет, пихнет в шкаф и будет о нем помнить два месяца. «Зоечка, я…» Стоп, стоп, стоп и «хватит, хватит, Игоречек…»
Мужчины обычно раздражались и недоумевали – как это она с ними рассталась? Вот взяла и рассталась? Тут же начинались обиды, фырканья и вечные фразы «потом ты все поймешь, но будет поздно», «позовешь, а я не приду» и так далее. И они уходили и ждали, что позовет, а она после трехминутной депрессии с интересом оглядывалась по сторонам, останавливая взгляд на приятных незнакомцах. Не звала и не сожалела. Не ее это были мужчины, не ее.