Властелин колец, стр. 290

– Люди устали, среди воинов много раненых – кто легче, кто тяжелее, – заметил Эомер. – Мы потеряли много лошадей, а для нас это удар весьма чувствительный. Если нужно выступить уже через два дня, я вряд ли соберу больше двух тысяч. Зато столько же останется на оборону Гондора.

– У нас будет из кого выбирать, – подал голос Арагорн. – Из южных провинций идет подкрепление. Побережья очищены от врага: это высвободило силы южных провинций. Из одного только Пеларгира сюда явится не менее четырех тысяч пеших бойцов. Их ведет сюда через Лоссарнах Ангбор Бесстрашный. Если отложить выступление на два дня, они успеют добраться до Минас Тирита. Кроме того, многим я велел следовать за мной вверх по Реке на любых судах, какие удастся найти. При попутном ветре они тоже скоро будут здесь. Часть кораблей уже в Харлонде. Думаю, мы соберем около семи тысяч, считая конных и пеших вместе, да и в Гондоре останется изрядный гарнизон – в начале войны мы располагали меньшим.

– Разбиты городские Ворота, – напомнил Имрахил. – Где теперь найдешь мастеров, которые могли бы их отстроить?

– В Эреборе, королевстве Даина, – мгновенно откликнулся Арагорн. – Если наши надежды оправдаются, мы отправим туда Гимли, сына Глоина, с просьбой послать нам кузнецов из Королевства–Под–Горой. А пока люди для нас важнее ворот – тем более что никакие ворота не удержат Врага, если при них не будет защитников.

На этом совет владык закончился. Выступить порешили через два дня, с войском из семи тысяч воинов. Бoльшую часть предполагалось набрать из пехотинцев: у стен Мордора лежали слишком темные и страшные земли, чтобы полагаться на конницу. Арагорн намеревался предоставить две тысячи воинов из перешедших под его начало южан, Имрахил – три с половиной тысячи, Эомер – пятьсот всадников, оставшихся без коней, но способных еще сражаться, и пятьсот всадников на конях, под собственным началом; другой отряд из пятисот конников составили дунаданы с сыновьями Элронда и рыцари Дол Амрота; итого шесть тысяч человек пехоты и одна тысяча – конницы. Главные силы роханцев – около трех тысяч всадников, которые сохранили лошадей и убереглись от ран, – под командой Эльфхельма отправились перекрыть Западный Тракт для врага, стоявшего в Анориэне. На север и восток помчались разведчики – обследовать дорогу от Осгилиата на Минас Моргул.

Когда силы были подсчитаны и настало время решать, каким путем идти, князь Имрахил вдруг рассмеялся:

– Должен сказать вам, государи мои, что за всю историю Гондора так еще никто не шутил! Идти на Мордор с семью тысячами войска! Во дни нашей былой славы один–единственный передовой отряд – и тот насчитывал больше. И мы вознамерились напасть на кряж Мрачных Гор и неприступные Черные Ворота! Да это все равно что послать мальчишку с ивовым луком да тетивой из бечевки на вооруженного до зубов латника [592]. Если Черный Властелин и впрямь знает столь много, сколь явствует из твоих слов, Митрандир, то как бы он не посмеялся этой шутке! Он придавит нас одним мизинцем, как надоедливую мошку, что вьется у лба и норовит ужалить!

– Он поступит иначе, – без улыбки возразил Гэндальф. – Он попробует изловить эту мошку и вырвать у нее жало. Среди нас есть такие, чьи имена для него страшнее тысячи латников… Нет! Саурон смеяться не станет.

– Да и нам будет не до смеха, – кивнул Арагорн. – Если мы и пошутили, то это слишком горькая шутка. Мы делаем последний, самый рискованный ход, который так или иначе положит конец игре. – В его поднятой руке сверкнул выхваченный из ножен Андарил. – Не бывать тебе в ножнах, пока не отгремит последняя битва!

Глава десятая.

ЧЕРНЫЕ ВОРОТА ОТКРЫВАЮТСЯ

Через два дня войско Запада выстроилось на полях Пеленнора. К тому часу полки орков и кочевников с Востока, отступавшие из Анориэна, были настигнуты Рохирримами, разбиты и, почти не оказав сопротивления, бежали в сторону острова Кайр Андрос. Когда угроза миновала и с юга подоспели свежие силы, Минас Тирит оказался при изрядном гарнизоне. Лучшего нельзя было и желать. Разведчики донесли, что на дорогах до самого Перепутья, где восседает Поверженный Король, врагов нет. Теперь все было готово к последнему броску.

Леголас и Гимли снова ехали вместе, в отряде Арагорна, составлявшем авангард; туда же вошли Гэндальф, дунаданы и сыновья Элронда. Мерри остался в Городе, мучимый стыдом.

– Не по силам тебе этот поход, – сказал ему на прощание Арагорн. – Но стыдиться тебе нечего. Даже если твоя роль в этой войне сыграна, этого вполне достаточно – ты уже покрыл себя славой. Теперь Заселье будет представлять Перегрин. Не ворчи и не сердись: там, где ему привелось быть, он сделал все, что в его силах, но с твоим подвигом ему пока не потягаться. По сути дела, все мы рискуем одинаково. Если у Врат Мордора нас ждет горький конец, тебе тоже не придется долго ждать своей последней битвы. Здесь ли настигнет тебя волна черного прилива или в другом месте – не так важно. Прощай!

Мерри, вконец расстроенный, стоял на стене и смотрел на выстроившиеся внизу войска. С ним был Бергил, такой же хмурый и неулыбчивый, – его отец покидал город во главе отряда простых горожан: он не мог вернуться в Гвардию, не представ сперва перед трибуналом. В тот же отряд как гондорского солдата включили и Пиппина. Мерри приметил его невдалеке от ворот – маленькая, но прямая хоббичья фигурка заметно выделялась среди высоких воинов Минас Тирита.

Наконец протрубили трубы и войско двинулось. Полк за полком, отряд за отрядом разворачивались и уходили на восток. Последние воины уже скрылись из виду на широкой дороге, ведущей к Насыпи, а Мерри все еще понуро стоял на стене. В последний раз сверкнуло солнце на шлемах и пиках – и все кончилось; но хоббит не уходил. Понурившись, он неподвижно стоял с тяжестью на сердце и снова ощущал себя одиноким и ненужным. Все, кого он любил, ушли во мглу, занавесившую небосклон, и надежды встретиться с ними вновь у него почти не осталось.

Как бы в ответ тоскливым мыслям, вернулась боль – рука заныла, и он почувствовал себя старым и слабым. Солнечный свет начал быстро меркнуть… Но тут Бергил тронул Мерри за плечо, и хоббит очнулся.

– Знаете что, господин периан? – обеспокоенно заглянул ему в лицо мальчик. – Вы, я гляжу, еще не совсем здоровы. Дайте–ка я вас отведу обратно к Целителям. Не бойтесь! Наши обязательно вернутся. Воины Минас Тирита всегда побеждают, а теперь еще с ними Эльфийский Камень и Берегонд–гвардеец, так что будьте спокойны!

Войско достигло Осгилиата еще до полудня. Все мастера и рабочие, не занятые на обороне Минас Тирита, трудились над укреплением старой столицы. Одни чинили паромы и плавучие мосты из лодок, которые враги навели для переправы и частично разрушили при отступлении; другие восстанавливали запас еды и снаряжения; третьи наскоро сооружали на восточном берегу Реки оборонные валы.

Головной отряд миновал руины Старого Гондора, переправился через широкую Реку и вступил на длинную, прямую как стрела дорогу, соединявшую в дни расцвета прекрасную Башню Солнца с высокой Башней Луны, превратившейся теперь в Минас Моргул, проклятую крепость посреди проклятой долины. В лиге от Осгилиата войско остановилось; первый дневной переход кончился.

Конники, однако, продолжали путь и до темноты были уже у Перепутья, в кольце исполинских деревьев. На всей дороге царила полная тишина. Врагов и след простыл: ниоткуда не доносилось ни крика, ни зова, ни одна стрела не просвистела из–за груды камней или из–за придорожного куста, – и все же чем дальше, тем явственнее чувствовалось, что все вокруг лишь затаилось и наблюдает. Дерево и камень, лист и стебель – все настороженно прислушивалось, все молчало. Тьма рассеялась; над долиной Андуина, далеко на западе, горел ясный закат, и пики гор ярко алели на голубом небе, но над Эфел Дуатом по–прежнему нависали мгла и сумрак.

Арагорн поставил по трубачу на каждой из четырех дорог, сходившихся в кольце деревьев, и те громко протрубили в трубы, а герольды провозгласили: