Табу, стр. 18
Он мягко поцеловал ее в щеку.
– Я всегда люблю тебя, детка, – сказал он. – Ты одна из немногих, кто меня понимает.
Он посмотрел на часы.
– Черт бы побрал все это! – воскликнул Томми. – Надо звонить агенту. Он ждет весь день. Я скоро вернусь, золотко.
Он вскочил и поспешно вышел из уборной – позвонить по телефону из коридора.
Ив осталась одна. Казалось, она полностью погрузилась в свои мысли.
Затем она встала и направилась к туалетному столику Томми.
Взглянула на свое лицо в зеркало. Она видела, что с каждым днем становилась все прекраснее. Ив отметила этот факт с заметным удовольствием, подобным тому, которое испытывает спринтер, когда убеждается, что сил у него прибавляется. С таким чувством борец щупает свои мускулы. Красота имела огромное значение для ее карьеры. Это был краеугольный камень ее планов.
Она смотрела на фото Томми, развешанные по стенам вокруг зеркала. С них на Ив глядел молодой человек, быстро теряющий товарный вид. Только искусные усилия студийных фотографов и операторов могли скрыть потерю юношеской нежности и появление не очень привлекательной возмужалости.
Ив сравнила свое лицо в зеркале с изображениями на стене. Взгляд ее был почти оценивающий.
Затем она заметила записку, смятую Томми. Ту, что принес рабочий сцены. Она подняла ее и расправила.
«Студия № 12. 9.30», – прочла Ив.
Подписи не было.
Ив задумчиво глядела на записку. Ее красивые глаза потемнели – подсчеты, холодные как лед, завертелись у нее в мозгу.
Затем, как равнодушный хирург решает отсечь больной орган, она приняла решение. И позвонила по телефону.
В девять тридцать вечера Томми Валентайн пришел на рандеву в студию № 12.
Он стоял на коленях около большой скамейки из папье-маше и держал во рту фаллос одного из молодых контрактных актеров. Его руки ласкали гениталии молодого человека. Он сосал пульсирующий орган с глубокими быстрыми похрюкиваниями, его язык работал со страстной искушенностью, рожденной годами опыта. Его собственные органы были в огне – он чувствовал, что плоть его любовника напряглась у него во рту.
Вдруг вспышка света ослепила их обоих. Раздался громкий щелчок и топот бегущих ног.
Орган во рту Томми опал. Он почувствовал, что его любовник дрожит.
Потом кровь застыла в жилах у Томми. Он остолбенел от самого невероятного звука, который человек в его ситуации мог услышать.
Это был щелчок фотоаппарата.
На следующее утро в колонке голливудских слухов появилась статья, подписанная почтенным и влиятельным специалистом по «сплетням» по имени Брустер Ланс.
«Один из наших самых известных молодых мужчин-звезд был застукан со спущенными штанами в самой пикантной позе. «Олимпик пикчерз» следует быть более осмотрительной и не позволять своим молодым звездам влипать в истории, которые боятся дневного света, особенно когда эти звезды подаются публике как символ Америки, которым следует восхищаться. Позор! Позор! Позор!»
Копия колонки вместе с шокирующей фотографией дошла до руководства компании в полдень. Часом позже контракт с Томми Валентайном был аннулирован на основании попрания им моральных устоев общества.
Съемки последней картины из серии «Джилл и Джонни» были, конечно, немедленно приостановлены.
В это же самое время на «Уорлдвайд пикчерз» было созвано срочное совещание руководителей студии с тем, чтобы решать судьбу Ив, которая, несмотря на ее огромный актерский талант и безупречную репутацию, была явно скомпрометирована своим долгим сотрудничеством с опозоренным Томми Валентайном.
Было решено, что лучшим способом подчеркнуть разницу между Ив и Томми будет поднять ее над теперешним статусом подростковой звезды, дав как можно быстрее главную роль во «взрослой» романтической комедии. Студийным сценаристам было предложено начать работу немедленно, чтобы уложиться в два месяца. Через четыре месяца должна начаться съемка.
Развернулась огромная рекламная кампания, где Ив Синклер подавалась как одна из самых блистательных звезд «Уорлдвайд пикчерз». Все дальнейшие планы обсуждались с агентом Ив, который, в свою очередь, обещал, что его клиентка сделает все от нее зависящее, чтобы помочь студии выпутаться из затруднительного положения.
Томми Валентайн был изгнан из студии на следующее утро после этой истории и никогда больше не появлялся на экране. Его жизнь покатилась под уклон, пока он не погиб в автомобильной катастрофе на Голливудских холмах в возрасте двадцати шести лет, после того как изрядно напился в баре гомосексуалистов в Лос-Анджелесе.
В Голливуде знали, что все время, пока Томми морально разлагался, Ив Синклер, его старый друг и бывший партнер по съемкам, помогала ему деньгами и дружеским участием несчетное количество раз. Это упрочило репутацию Ив как профессионала, который не забывает своих друзей.
Но никто не знал, что именно Ив лично и добровольно разрушила карьеру Томми одним-единственным телефонным звонком Брустеру Лансу. Поэтому фотограф Ланса точно знал, где спрятаться в тот роковой вечер, решивший судьбу Томми. Благодаря своевременному устранению Томми Валентайна карьера Ив стремительно пошла ввысь.
Ив хотела стать суперзвездой Голливуда. Через неделю после грязного дельца, которое Брустер Ланс обтяпал с подачи Ив, он удостоился приватного визита юной актрисы в его доме в Малибу. Она приехала в сногсшибательном платье, которое пикантно льнуло к роскошным, но изящным формам ее фигуры – в ней не было и намека на чистого и неискушенного подростка, которого она играла в «Джилл и Джонни».
После небольшого интимного обеда при свечах, тихим и ненавязчивым аккомпанементом к которому был блеск волн прибоя, Ив провела ночь в постели Брустера Ланса, который был изумлен ее изобретательностью. Она мастерски владела своим телом, была неистощима на выдумки в постели так же, как и на экране.
Когда она наклонила свою хорошенькую головку над гениталиями Брустера Ланса, он улыбнулся иронии судьбы. Она делала с ним точно то же самое, что Томми Валентайн со злосчастным контрактным актером в студии № 12. С той только разницей, что таким способом Ив хотела упрочить свою стремящуюся ввысь карьеру, а Томми лишился карьеры навсегда.
Что ж, подумал Ланс, таков Голливуд, такова разница между победителем и побежденным в этой столице грез.
Ив, как ни верти, была победителем. Горе тому, кто встанет на ее пути.
8
Кейт не могла себе представить, что следующие девять месяцев своей жизни она проведет в небольшом ресторанчике на двадцать втором километре и что Ивелл Стимсон станет для нее ближе родной матери.
– Называй меня отцом, – часто говорил он.
Тихий и заботливый, мистер Стимсон всем своим видом напоминал доброго дедушку с мягким, ласковым голосом. Кейт чувствовала себя с ним в безопасности. Он никогда не задавал ей вопросов ни о синяках, которые он увидел в ту ночь, когда она пришла в его дом, ни о том, откуда она приехала и почему убежала из дома. Стимсон никогда не пытался выяснить, кто были ее родители, и не заводил никаких разговоров о ее прошлом.
Причины этого были очевидны. Старик был так отчаянно одинок и так беспомощен перед лицом все ухудшающихся обстоятельств, что был рад принять юную беглянку под свое крыло в обмен на ее услуги в качестве главной «кухарки и мойщика бутылок» в ресторане.
Как для Кейт, так и для Ивелла Стимсона приятным сюрпризом было то, что у девушки открылся большой талант именно к той, подчас тяжелой работе, в которой нуждалось его хозяйство.
Она начала с того, что подружилась с приходящей на несколько часов официанткой и поваром, местной девушкой по имени Пам. Затем она тщательно отмыла и заново оформила ресторан. Кейт придумала новое меню, поставила на столы маленькие вазочки с цветами, починила сломанные и рваные стулья, заново выкрасила все помещение.
Она также сделала генеральную уборку в доме Стимсона, который был изрядно запущен его владельцем за годы полного пренебрежения к чистоте. Она натерла полы, выбила пыль из ковров, вытерла везде пыль и вымыла все, что можно. Ивелл Стимсон следил за ее действиями с беспомощным восхищением, постоянно повторяя, что Кейт ну совсем как его любимая жена Франсес. Словно бы она возвратилась домой. Он называл Кейт «динамо» и пел ей дифирамбы. Он не уставал нахваливать Кейт всем тем, кто останавливался у его бензоколонки пообедать и заодно поболтать с хозяином.