Старик с обочины, стр. 8

Они неторопливо шли по длинному, стерильно чистому коридору с одинаково серыми стенами, потолком и полом. В потолке тихо стрекотали лампы дневного света, над металлическими дверями с номерными замками воздух с легким свистом всасывался сквозь вентиляционные решетки.

– Никаких фотоаппаратов и видеокамер также не получите. -пыхтел слева от Ивина Рувим Соломонович. -Всё, что понадобится по ходу дела, перебросим по первому же вашему требованию.

– Кстати, о требованиях. Как их будете передавать? Повторите, каким образом установите контакт. -потребовал майор.

– К столярному цеху у поселка Черново идет заброшенный подземный трубопровод. -заученно ответил Ивин. -Через него пропущены два стальных троса, к ним прикреплён бак. Подхожу к зарослям рогоза за столяркой, ищу жерло трубы. Вкладываю в бак записку, сигналю, дергая за трос трижды, одни раз и дважды. Бачок втянут за стену, положат в него груз, пропихнут мне.

– Штирлиц. -фыркнул Штаерман. -Макс Отто фон. Знаете, батенька, нам с майором бы сейчас радоваться. В кои то веки в Зону идёт не бестолковый дуболом – человек, от которого есть шанс получить грамотную и ценную информацию. А на душе кошки скребут.

– Скребут.-подтвердил Махдиев. -Громко и гадостно. Потому и повторяю сотый раз на дню: не передумали, Глеб Вадимович?

– Нет.

Территория бывшего СССР Сибирь Усть-Хамский район Хамской области Аномальная Зона внеземного происхождения Контрольно-пропускной пункт №1

Шлюз

– Ну вот и всё. -сказал майор Махдиев. -Ворота открылись. Выйдете, и через двадцать шагов возвращение станет невозможным.

Глеб Вадимович, даже сейчас можно изменить своё намерение. Да, теперь вы посвящены в очень многие секреты на уровне государственной тайны. Да, режим неразглашения и всё такое. Однако в рамках того же режима секретности вы вполне могли бы занять одну из вакантных должностей в моём отделе или в ведомстве профессора Штаермана. В специалистах вашего уровня образования и интеллекта у нас всегда большая потребность.

Безвыездно жить и работать на КПП, возможно, сложновато, но, тем не менее условия для жизни и интересной работы здесь очень приличные. Полагаете, я случайно водил вас по лабораторным корпусам и городку ученых? Присмотрелись?

– Конечно. -кивнул Ивин. Он стоял в серо-зеленом комбинезоне с поднятым капюшоном и спущенным на подбородок респиратором и едва заметно улыбался. -Очень неплохо устроены тут армия и наука.

– Так вы согласны?

– Спасибо вам, Ахмет Ильясович. -искренне сказал Глеб. -Всего самого доброго. Прощайте.

Он закинул за плечи рюкзак, с которым двадцать восемь дней назад подошел к контрольно-пропускному пункту, потрогал рукоять ножа у пояса и, не оборачиваясь, осторожно двинулся по еле видной тропинке к влажным кустам. Сразу же послышался шелест задвигающейся бронированной двери шлюза.

2

Территория бывшего СССР Сибирь Усть-Хамский район Хамской области Аномальная Зона внеземного происхождения Черново, «Курорт новоселов» 7 часов 30 июля 2007 г.

Ташкент и Тихоня драили котелки мелким песком, тщательно ополаскивали и опрокидывали сушиться на колышки.

– Слышь, Тихоня, а какого чёрта Хрыч ночью под окнами шарахался и шумел? Спать хотелось, а он выделывался.

Тихоня сморщился, смачно чихнул, вытер рукавом нос и, не торопясь, ответил: -Дык его Боров наладил к ручью посмотреть, что за иллюминация ночью была.

– Иллюминация?

– Ну да, на что Боров в Зоне долго живёт, всем старожилам старожил, и то такого не упомнит. Небо над «Курортом» от самой стены почернело, сполохами занялось сине-зелеными, точно тебе – северное сияние. Здорово было. Я выходил глядеть.

– А меня чего не разбудил? -обиделся Ташкент.

– Тебя, храпуна, добудишься, как же. Сам говорил – дрыхнуть хотелось. Вот и дрых без задних лап. Эй, эй, жир не пропускай, чисть лучше, за тебя перемывать не собираюсь! -возмутился Тихоня.

– Это твой котелок, мои – все чистые! -Ташкент собирался было вступить в препирательства, но Тихоня с досадой махнул на него, вскочил и молча воззрился поверх грубого плетня, из верхнего края которого густо торчали заостренные колья.

– Чего там? -полюбопытствовал Ташкент.

– Хрыч возвращается. Ба! Какого-то козла на горбу волочёт.

Встал и Ташкент. Они молча проводили взглядами Хрыча, вошедшего на «Главный Проспект». Действительно, охранник нёс на плечах не подававшего признаков жизни человека в стандартном комбинезоне. Не обращая ни на кого внимания и не отозвавшись на приветствия Тихони и Ташкента, он тяжелым, размеренным шагом проследовал к дому Борова.

Хрыч: -Поглядел, как ты распорядился. Ничего особенного не заметил. Мало ли – небо светилось, чего только тут не случается.

Боров: -Такого ещё не бывало.

Хрыч: -Всё по первому разу когда-нибудь приходится. А вот этого хмыря я нашел за вязами на огородах, недалеко от запруды. Ну, знаешь, сразу у плетня.

Боров: -На ручье? Ведь там же безопасно! Чем шарахнуло?

Хрыч: -Откуда мне знать? Сам разбирайся. Долго еще мне его на шкварнике держать-то?! Куда девать?

Боров: -Укладывай на стол. Сдвинь респиратор с рожи. Ага, новичок… Оттуда… Всё, Хрыч, свободен, иди завтракать, там уже вчерашнее мясо дожаривают. Погоди!

Хрыч: -Чего ещё?

Боров: -Да он живой!

Хрыч: -Ну, ясный хрен! Обижаешь, что я – первый день в Зоне, что ли? Трупы на мне не ездят. Стал бы тебе жмуриков забрасывать! Обшарил бы труп прямо на месте, да и отволок в ближайшую крематорку.

Боров: -Что ж это они там, снаружи, совсем рехнулись – такую рухлядь сюда вышвыривают. На пенсиях экономят, что ли, выплачивать не хотят?

Хрыч: -Да-а, староват. Хотя, с другой стороны… С виду – твоих лет…

Боров: -Ты, Хрыч, грязные намёки-то брось. Я, конечно, на «Курорте» самый старый, только пришел-то тринадцать лет назад тридцатилетним. И выжил, чего каждому желаю. А этот, похоже, сразу помирать к нам припёрся. Поджал хвост прохвост – да на погост.

Хрыч: -Чего-чего?

Боров: -Поговорка, Хрыч, такая древняя, ты не знаешь. Ну-ка, спрысни его водичкой. Полегче, дубина, «спрысни» было сказано, а не «облей».

Хрыч: -Ладно, чего там… О, очухался, моргалками захлопал.

Боров: -Всё, Хрыч, теперь точно можешь идти, пока свинина не остыла. Гонорар возьми на подоконнике.

Хрыч: -Обойма «макаровская»? У-у-у! Маловато будет.

Боров: -А ты что, пуп надорвал, его от самого Ленинграда волоча? Отсюда до ручья – всего два шага.

Хрыч: -Да, Боров, щедростью ты никогда не болел. Что с ним делать будешь?

Боров: -Что в таких случаях делают? Окрестим. Объясним, что к чему. Дальше – как бог даст.

Хрыч: -Да таких случаев я как-то и не упомню. А как крестить будешь? Хлюпик? Дохлик? Удачливый? Псих?

Боров: -Был уже у нас Псих. На карьере гробанулся. Нельзя повторяться, нехорошая примета.

Хрыч: -И что придумал?

Боров: -Нечего думать: Стариком будет.

Хрыч: -Пусть так… Только, чую, недолго ему в Стариках ходить.

Боров: -А это уж как сложится. Зона, она, брат… Да бери ты, наконец, патроны и топай! И кликни сюда Баклажана, он, вроде как, на вышке торчит.

Боров: -Оклемался. Ну, поздравляю с прибытием, в смысле – добро пожаловать. Зона тебя фейерверком поприветствовала. Честно говоря, удивлён, как такого сюда пустили. Ветеранских медалей не имеешь?

Старик: -Здесь заработаю. Орден «Мать-героиня» дадите?