Казачьи сказки, стр. 58
ВОЛШЕБНАЯ ЛАМПОЧКА
Жил-был один старичок, жил он много годов; где он только ни работал, везде его прогоняли. Говорят – старый стал. Вот он раз пошел в степь. Шел, шел по дороге да и дошел до одного камушка. Проходит он мимо, а ему и гутарит из-под камня голос:
– Выпусти меня.
Смотрит он по сторонам, а никого не видать. Подошел он до камня. Отвалил его. А на свет вышла девочка да и гутарит ему:
– Ты меня, дедушка, на свет пустил – проси что хочешь.
А он ей отвечает:
– Да что ж, чадушко, просить-то? Ничего мне, чадушко, не надо.
Подумала она, подумала да и сказала:
– Я тебе, дедушка, подарю лампочку. Как тебе что надо будет, ты ее и зажги.
Подарила она и ушла. Идет старик, захотел есть, а селения близко нету и попросить не у кого. Вот он и думает: «Постой-ка, запалю я лампочку, а может, что и будет». Запалил лампочку – откуда не взялись выбежали три человека да и спрашивают:
– Что ты хочешь, хозяин?
– Да я есть хочу.
Не успел он сказать, как появилось здание. Зашел он туда, а там стоит стол дубовый, бранной скатертью накрыт, а на столе сахарная ествина и питие. Поел он, напился, отдохнул, а потом потушил лампу. Как потушил он, так все и пропало. Он и пошел дальше. Идет по степу день, другой к третий. Вот и думает: «Чего я хожу?» Взял да и запалил лампочку. Только запалил – к нему явилось три человека да и спрашивают:
– Чего тебе надобно, хозяин?
– Я хочу город построить.
Прошла ночь, а наутро город был построен. А старик-то, значит, живет в лучшем здании. Жил он, жил да и думает: «Что я буду жить один, пойду сосватаю жену себе. Возьму у царя дочь».
Ну, сосватал он, женился и живет с женой. Живут день, другой, а на третий она и спрашивает:
– А что же мы будем есть?
Ну, а он выйдет из комнаты, запалит лампочку – явятся к нему три человека, наготовят всего, только птичьего молока нет, а то все есть. А жена удивляется:
– Откуда все это берется?
Ну, а он ей не сказывает. Вот живут они год, живут другой, живут и третий, она у него все пытает. Вот он и думает: «Как сказать женщине? Все выдаст!». Только она сильней и сильней стала приставать до него. Он взял да и сказал:
– Вот такая лампа есть, как только запалю ее – так все и явится. Вот если меня не будет дома али на нас нападение будет, зажги ее – сразу явится войско и в обиду не даст.
Жена-то и пошла до своего отца да и рассказала про лампу. Царь и приказывает дочери:
– Поди и скажи своему мужу, что мне нужна лампа, я хочу на другого царя войной идти.
Приходит она до мужа и просит:
– Отцу надобна лампа, дай ему ее.
– А на что она отцу? – спрашивает старик.
– Да посмотреть он ее хочет.
Старик не дал лампы царю. Тогда его жена ночью взяла лампу и унесла. Ну, принесла она лампу отцу, а царь и не знает, что с ней делать. Призвал царь своего зятя да и просит:
– Сделай мне войско большое.
Ну а старику только это и надо было. Запалил он лампу, вышли три человека, а он им гутарит:
– Перенесите меня к себе домой. Перенесли они его. Тогда он и гутарит:
– А теперича побейте мою жену, прогоните ее, а царя тоже побейте – пусть не крадет лампы.
Три человека приказание старика исполнили. Живет он один, жена до него не приходит. Царь-то болел-болел и помер. Тогда старик ушел из города в лес, выстроил себе здание и живет один. Стал старик один жить-поживать и добра наживать.
Я у него был, мед-пиво пил и ту лампу видал.
ь стала. Каркнет, взлетит, а потом сядет на дерево и глядит в землю.
"Донские казачьи сказки", Ростов-на-Дону, "КСС", 2004 г. Перепечатал Боярченков Андрей Оформдение Макарова С.С.
Сказки Тихого Дона
Петрусь – мальчонка русский
Сказка о Чуде-чудище заморском, девице-красавице и серой волчице
Игнатка
Доброе сердце дороже красоты
Сказка о Песне Легкокрылой и казаке Макаре Бесслезном
Петрусь – мальчонка русский
Давно-давно это было…
Высокие горы с тех пор курганами стали, а там, где реки шумели, волнами рокотали, города теперь стоят да сады расцветают. Где болота и топи, страшные были, теперь рощи шумят зеленые, а в рощах птицы поют веселые. Только утес высокий стоит по-прежнему у Тихого Дона, мохом, как бородой,
оброс, стоит, на могучую реку смотрит, будто прислушивается к чему-то. За утесом Тихий Дон в море впадает и долго еще дорожкой светлой меж морскими волнами белеет. Плывут над утесом облака, гуляет над ним ветерок степной, ласковое солнце лучами его согревает. Тихий Дон, река раздольная, плещется
внизу и шепчет что-то, будто мать родная сынка убаюкивает. Стоит высокий утес, слушает… А мимо длинными шагами время идет: сделает шаг, оглянется, а позади уже десятки лет остались… Давно-давно это было…
Повадился как-то хищный орел из-за моря летать на Тихий Дон. Прилетит к могучей реке, черные крылья распластает, и повиснет темная тень над Тихим Доном, как тоска на сердце. Выищет хищник жертву, схватит острыми когтями и унесет в высокие горы, за моря широкие. Уносил орел сперва ягнят глупых да овечек пугливых, а потом и детишки маленькие пропадать стали.
Стонут русские люди на Тихом Дону, плачут матери слезами безутешными, а горю помочь некому.
Пробовали подкараулить птицу злую, да хитер хищник, не обманешь его, не проведешь. Все чаще и чаще прилетает он на Тихий Дон, все больше и больше льется слез горьких.
В ту пору жил в ветхом курене у Тихого Дона мальчонка Петрусь со своей матерью.
Ласковый был Петрусь, добрый, и любили его за это все люди, как своего сына родного, Идут люди на работу, детей своих с Петрусем оставят, а
Петрусь хоть и сам маловат еще, десять годков ему только, а уж он в обиду никого не даст.
Затеет с ребятишками игры разные – тому коня из камышинки смастерит, тому рыбу невиданную из глины слепит, тому птицу диковинную на песке нарисует. Играют ребятишки с Петрусем – домой не заманишь.
А уж Тихий Дон Петрусь любил больше жизни своей. Придет, бывало, к берегу и долго-долго смотрит на широкую реку. На реке волны невысокие одна за другой куда-то катятся, на волнах солнечные блестки сверкают, будто золотые крупинки рассыпал кто-то. В светлой воде рыбешка резвится, веселой игрой забавляется.
Выпрыгнет рыбешка из воды, глянет, а кругом блестит все от яркого солнца, словно искорки от огня горят на воде. Схватит рыбка маленьким ртом
воздух, захлебнется – и опять в воду.
Над Доном воздух теплый прозрачными струйками плывет, чайки белокрылые летают, ласточки, как стрелы, низко над водой проносятся.
А вот откуда-то тучка темная к Дону приближается. Ветерок повеял, пробежал над рекой, и река сразу забеспокоилась, мелкими морщинками
покрылась.
Петрусь на тучку смотрит и думает: "Эх, вот бы буря началась!".
А тучка темная все ближе да ближе, уже всё небо потемнело. Ветер вдруг свистнул по-разбойничьи, Тихий Дон вздохнул глубоко, будто плечи
богатырские расправил.
Зашумело все кругом, загудели грозные волны, разгулялся Тихий Дон, словно долго в неволе сидел и вдруг на свободу вырвался. Чайки белокрылые покричали, посердились и улетели куда-то. За ними ласточки быстрые скрылись.
А сквозь тучи уже солнышко выглянуло. Буйный ветер свистнул последний раз и умчался к морю. И опять тихо над Доном…
Сидел так однажды Петрусь, рекой любовался, вдруг черная тень промелькнула над ним, в воздухе свист раздался. Глянул Петрусь вверх, а на
него хищник злой, птица страшная, камнем из поднебесья падает.
Не успел и крикнуть Петрусь, как схватил его хищник острыми когтями, взмахнул черными крыльями и полетел над Тихим Доном, над лесами зелеными, над морями широкими.