Кубанские сказы, стр. 37
Часов до десяти утра терпели фашисты, хотя и лица их и руки, и шеи стали, как у добрых слонов. А потом подхватили они свое оружие да ранцы – и бегом с хутора пустились. В лес вбежали – и там не легче: каждая пчела старается ужалить, а вьются их тысячи.
Замотали тогда солдаты головы мундирами и побежали. Рыжий ефрейтор бежит, стонет и приговаривает по-своему:
– Ой, ой! Ой, пчелы-коммунисты! Ой, пчелы-коммунисты!
А дед смотрит им вслед и усмехается.
– А мы и пчелок воевать заставим… Сознательные у нас пчелки! Не любят фашистских трутней! Дюже сознательные!
Выпустил старик бойцов из погреба, а сам давай хлопотать – остальные ульи пристраивать.
К вечеру внизу на дороге большой немецкий обоз показался – автомобили с бензином, танки, орудия. Засекли их наши разведчики, сообщили по радио, куда следует, и загрохотала за горой советская артиллерия. Точно огненные цветы на дороге выросли и уничтожили фашистский обоз.
Три дня еще разведчики на хуторе пробыли. И все время за дорогой наблюдение вели. На дороге тихо – и артиллерия советская молчит. Только-только фашисты на дороге закопошатся – начинают грохотать советские пушки. К вечеру третьего дня от взрывов обрушилась скала и совсем дорогу завалила.
– Ну, теперь нам тут делать нечего, – сказал сержант. – Надо к своим выбираться. Не знаю только, пройдем ли через фронт. Идем с нами, дедушка. Ты, небось, все тропки знаешь…
Подумал дед Андрей, расчесал бороду и ответил:
– Конечно, мне с поста моего вроде уходить не полагается, но так как моя пчелиная армия сейчас вся надежно расквартирована, а вы без меня, того и гляди, на фашистов нарветесь, то решил я идти с вами, сынки… Но вы погодите меня чуток, хочу я фашистам гостинцы оставить.
Пошел старик по хатам, отыскал еще несколько бутылочек муравьиного спирта – каждый дед запасец этого снадобья на зиму держал от своих стариковских болезней, Этим спиртом дед Андрей все хаты внутри окропил, а дух от него крепкий, едучий, целыми неделями держится.
Потом повел старик бойцов через горы по ему только известной тропинке. Хорошо дошли они до наших – ни одного фашиста не встретили.
Доложили бойцы полковнику о выполнении боевого задания и про деда рассказали. Позвал полковник старика, поблагодарил, чай с собой пить посадил и говорит:
– Ну, командир пчелиной армии, большое ты дело сделал, крепко нам помог. Сейчас машина подойдет – отправляйся ты на ней в тыл!
А дед покрутил бородой и возражает:
– Как же это возможно, сынок, чтобы командир от своего войска уходил? Разве ты свою часть бросить можешь? Оставляй-ка меня у себя, я все тропки знаю, проведу твоих разведчиков, куда захочешь, хоть за пазуху фашистскому генералу, и обратно выведу невредимыми. А заодно буду я за своим пчелиным войском присматривать…
– Задумался полковник и решил:
– Ладно, оставайся у нас, отец! Большую пользу можешь ты нам принести.
Так и остался дед Андрей за проводника при разведке. Много раз водил наших бойцов за линию фронта. Там они своими боевыми делами занимались, а старик со своим пчелиным хозяйством управлялся. Осенью командование наградило деда медалью «За боевые заслуги».
А фашисты еще несколько раз на хутор наведывались. Придут туда, переночуют в хатах, пропитаются муравьиным запахом, а днем как допечет их пчела, так они галопом из хутора эвакуируются. В конце концов разозлились они и весь хутор спалили.
Когда начал падать первый снег и зашумели в горах холодные ветры, забеспокоился дед Андрей:
– Пропадает мое войско, померзнет! Пойду я к нему!
А полковник его успокаивает:
– Не беспокойся, отец, выручим твое войско! Не должны пчелы померзнуть, взяток в этом году хороший был, питания у твоей армии достаточно! А при холоде питание – это главное.
Вскоре пошли наши войска в наступление и погнали фашистов. Выпросил дед Андрей у полковника несколько слабых лошадей, не годных для армии, собрал своих стариков и давай ульи из леса на хутор возить. Хоть и сожгли враги хаты, но погреба уцелели. Туда и ставили пчеловоды ульи и сами там вместе с пчелами перезимовали в, тот год.
Сберегли старики всех пчел и весной еще много крепких роев получили. А сейчас в нашем колхозе пасека вдвое больше, чем до войны. И командует пасекой по-прежнему дед Андрей. Зовут его теперь: «Командир пчелиного войска» – и он не обижается.
Сказ о заповедном кладе
Щедра и богата наша кубанская земля. Родит она и пшеницу, и рис, и подсолнух, и плоды разные. Что ни посеешь – всего богатый урожай получишь.
И в горах прикубанских большие богатства скрыты. Есть там и железо, и уголь, и золото. А особенно много нефти. И нефть особенная, такая, что хоть сразу бери и заправляй ею тракторы да автомашины.
А распоряжается всеми этими богатствами старик Горовик, из себя маленький, сгорбленный, седые брови на глаза нависли, а взгляд зоркий, строгий. Взглянешь на него, подумаешь – самый обыкновенный дед, что баштан караулит.
Но старик Горовик совсем особенный. Живет он на земле уже многие сотни лет, а все такой же, ничуть не меняется. И владеет он великой силой: захочет-даст людям земные богатства, захочет – не даст. Но не по капризу он это делает, а по справедливости.
Еще в стародавние времена рыли казаки глубокие колодцы и черпали из них ведрами легкую золотистую нефть. Шла она и в каганцы, и на распалку печей, и на смазку ходов тележных, чтоб не скрипели.
Начнут, бывало, казаки нефтяной колодец рыть, а к ним вдруг подходит какой-то седой старик – собой неприметный, одет в чекменчик старенький, на ногах сапоги яловые, на голове кубанка черного курпея. Подойдет старичок к казакам и спрашивает:
– К чему колодец роете, станичники?
– Да вот, дедушка, хотим до нефти докопаться…
– А зачем она вам?
– Как зачем? И на топливо, и на каганцы, и колеса смазывать нужно…
– Добре, добре, станичники, – скупо улыбнется старичок в седые вислые усы. – Только, сдается мне, что не здесь вам копать надо…
И указывал другое место. Укажет и пойдет дальше, опираясь на ореховый батожок. Послушают казаки старика, начнут копать в указанном месте – и точно, обязательно на богатую жилу нападут…
Услыхали заграничные буржуи про кубанскую нефть и целыми толпами на Кубань нагрянули. Стали земли покупать, спорить начали, кому какой участок забирать. Но всех перехитрил американский Мистер. Сунул Мистер пачку денег кубанскому атаману, тот и передал ему те земли, где казаки нефть доставали. И даже в Петербург самому Николашке-царю отписал, что-де прибыл из-за моря-океана добрый Мистер, хочет нам, бедным, помочь нефть из земли доставать. А Мистер вслед подарочек в Петербург послал. Вот и вышло решение отобрать у казаков нефтеносные земли и отдать их этому самому Мистеру.
Стал Мистер дело разворачивать – инженеров своих доставил, машины кое-какие привез, за гроши рабочих русских нанял и давай нефтяные вышки ставить. И такая жадность охватила Мистера, что всех рабочих замучил, по целым суткам работать заставлял.
И вот идет раз этот самый Мистер по своему промыслу, за ним инженеры, подрядчики всякие вышагивают. И вдруг подходит старичок – сгорбленный неприметный, только глаза строгие из-под бровей поблескивают. Подошел и спрашивает Мистера:
– Зачем тебе нефти столько? Куда ее девать будешь? – Удивился Мистер, выкатил свои рачьи буркалы, новее же ответил:
– Ты есть очень глупый! Я эту нефть продавать буду, большие деньги себе наживу…
Насупил старик косматые брови и говорит:
– Ничего у тебя не выйдет! Не достать тебе нефти из нашей земли.
Разозлился Мистер, хотел упрятать старика в каталажку, но тут шепнул кто-то из приказчиков русских, что, мол, этот дед все места знает, где много нефти. И сразу Мистер стал добрым и обходительным. Подхватил деда под руку, стал рассказывать, как он любит русский народ, деньги американские стал предлагать старику, чтобы тот ему показал заповедные места.