В порыве страсти, стр. 27
Он был уверен, что видел вещий сон, уверен до глубины души. Теперь, по крайней мере, стало понятно, почему Филипп, столько лет проживший в буше, не услышал приближения огромной змеи, не смог защититься. Убийца привел с собой двоих подручных, они выпустили трех змей – на случай, если одной будет недостаточно, – и поднесли их к спящему так тихо, что он не проснулся. В этом заключался секрет смерти отца, и он один мог об этом рассказать.
Но кто ему поверит? Чем он может подтвердить свои слова? Представить только: он дает показания в суде. Да, Ваша честь, я знаю, что моего отца убили. Мне это приснилось». Да его засмеют и выгонят с позором!
И кого он может обвинить? Кто эти убийцы? Их точно было трое, предводитель и двое крепких ребят, подручных. Ребят? Он даже не знает, мужчины это или женщины. Извивающиеся в темноте силуэты могли принадлежать как мужчинам, так и женщинам: чтобы напустить на спящего змей, особой силы не требуется. Но кто мог уготовить Филиппу такую страшную смерть?
Джон попытался вспомнить, кого в последнее время выгнали с фермы. Пьяный бродяга, который требовал от Розы еды и крова, – его вытолкнули, не дав ни того, ни другого. Неумеха – наемный работник, которого уволили без лишних разговоров. Оба пытались протестовать, но Филипп подкрепил свои приказы ударами хлыста. Могут ли они убить? А если нет, то кто?
За всю свою жизнь Джон никого ни в чем не подозревал. И теперь его израненная душа испуганно шарахалась от темных мыслей: убийцы – с фермы, из Кёнигсхауса…
Нет! Этого не может быть!
И тем не менее убийца – кто-то из близких.
Кто-то из тех, кого он знает.
Его мысли бежали по кругу, как белка в колесе.
– Я не знаю, что делать, – вскричал он, – мама, папа, помогите мне!
А в ответ – все та же гулкая осуждающая тишина часовни, могильная тишина.
– Скажите, что мне делать…
И наконец он вскричал в полный голос:
– Господи, скажи, что мне делать!
16
Взметнув клубы красноватой пыли, вертолет опустился на землю. Элен наблюдала за посадкой с безопасного расстояния. Теперь она выжала сцепление и направила джип к взлетной полосе, встречать гостей.
Поднялась крышка люка, будто скорлупа лопнула – вертолет был белого цвета, и на землю спустился трап. Первым показался Чарльз, искоса взглянул на нее.
– Привет, Элен. Как дела?
– Замечательно, – машинально ответила она. – Все в порядке. А у тебя?
Он обернулся.
– Разреши представить тебе миссис Мацуда и ее советника по финансовым вопросам, мистера Бакли.
– Пожалуйста, зовите меня Йосико.
Наверно, ей лет сорок, подумала Элен, разглядывая спустившуюся по трапу женщину, но точно не скажешь. Восточная красавица без возраста, с первого взгляда видно, что богачка, и не просто богачка, а обладательница того врожденного шика, который не купишь за деньги. Лучшие косметические салоны мира заботились о ее коже, отливающей матовой белизной – такой цвет лица считается в Японии идеалом. Черные как вороново крыло волосы были уложены в прическу, над которой явно поработали парижские парикмахеры, костюм «сафари» из тертого льняного полотна изготовила фирма «Беверли-Хиллз», роскошные коричневые туфли и сумочка увидели свет в Риме, не иначе. А портфель небось родом оттуда, где все еще делают зонтики для королевы Виктории. Сердце у Эллен упало.
Она постаралась подавить в себе зависть. Да, очень богатые люди сделаны из другого теста, безрадостно подумала она. Для начала, они живут дольше.
Тем хуже для остальных!
Рядом с изысканной, ухоженной женщиной Элен чувствовала себя старой, плохо одетой и неуклюжей. Она представила себе, как Чарльз сравнивает ее с изящной Йосико, и ей захотелось провалиться сквозь землю. Нет, пусть лучше провалится Йосико!
– Миссис Кёниг? Я с прискорбием узнала о смерти вашего мужа.
– Зовите меня Элен. Вы о Филиппе? Да, я… Дело в том… – О Господи! Что она мямлит?
Чарльз, как всегда, пришел ей на помощь.
– Спасибо, Йосико. Да, это был выдающийся человек; большая утрата – для Элен и для нас всех. – Он повернулся к трапу, чтобы представить второго гостя. – Элен, познакомься, мистер Бакли.
Она протянула руку. Моложавый мужчина приветствовал ее вежливо, но без тени улыбки. Голос, костюм, бледное ухоженное лицо, рубашка, застегнутая на все пуговицы, очки в стальной оправе – все выдавало в нем американца, энергичного выпускника частной школы, а лет ему могло быть и двадцать восемь и все пятьдесят.
– Бакли, Крэйг Бакли, мэм. – Акцент управляющего выдавал в нем жителя Новой Англии. – Я помощник миссис Мацуда по финансовым вопросам. Моя задача – разобраться в цифрах нашей сделки. Рад с вами познакомиться.
Элен представила себе, как они будут выглядеть в глазах Джона – стальная магнолия и лишенный чувства юмора прилипала, похожий в своих очках на молодого нациста, для которого Кёнигсхаус – набор цифр, не больше. Джон их возненавидит.
На нее все еще был устремлен бесстрастный взгляд угольно-черных глаз.
– Мистер Кёниг – Чарльз – сообщил мне, что у вас есть сын, миссис Кёниг, – произнесла Йосико.
– И приемный сын тоже, – устало ответила Элен.
Миссис Мацуда загадочно улыбнулась.
– И приемный сын. Какая вы счастливая. Я с нетерпением жду встречи с ними обоими.
Пока все прекрасно, повторил Алекс свою излюбленную приговорку – он прибегал к ней в щекотливых ситуациях. В столовой, залитой светом, сверкало серебро, белело камчатное полотно скатерти. Только что как по волшебству появилось первое блюдо, и вкус у него был тоже волшебный. Знакомство с гостями шло прекрасно, но не благодаря братцу Джону!
– Еще вина, Йосико? А вам, Крэйг?
Лучезарно улыбаясь, он от души налил сидевшим рядом с ним гостям прекрасного «Шираз» – Алекс откопал его в отцовском погребе и не поленился заблаговременно открыть, чтобы насладиться ароматом восхитительного кроваво-красного напитка.
– Элен? Бен? Не передадите бутылку Бену? Да, спасибо, Йосико, рад, что вам понравилось.
Ну какого, спрашивается, хрена этот долбаный Джон скорчил такую мину, будто его вот-вот поволокут на убой? Нужно срочно принимать меры! Алекс вновь чарующе улыбнулся и попробовал разрядить обстановку.
– Итак, Йосико, что вам удалось посмотреть у нас в Австралии?
Японка пожала плечами.
– Сидней, Большой Барьерный Риф, Эйерс Рок.
Чарльз рассмеялся.
– То, что показывают всем туристам! А мы сможем показать вам настоящую Австралию, если, конечно, у вас найдется время.
Миссис Мацуда еле заметно улыбнулась.
– Больше всего мне бы хотелось посмотреть ранчо Кёнигсхаус.
– Ферму!
Джон вел себя как слон в посудной лавке.
– Ферму! – воинственно повторил он, расплескивая вино. – Это у американцев на Диком Западе ранчо, а у нас в Австралии фермы, скотоводческие фермы.
Ну спасибо, маленький братец! В груди Алекса стал закипать холодный гнев. Ладно, никто не ожидал, что Джон придет в телячий восторг от мысли о продаже Кёнигсхауса, от приезда покупателей. Но можно хотя бы вести себя прилично!
Особенно теперь, когда у самого – ни единого шанса заполучить ферму. Неужели так трудно помочь номеру первому с продажей, подставить свое чертово плечо?
«А когда мы приберем к рукам всю сумму, Джонни, мой мальчик, – великодушно обещал ему Алекс, – я о тебе позабочусь, можешь не сомневаться! Старина Чарльз сказал мне, что, если отстегнуть тебе солидный кусочек, дать возможность встать на ноги, это окажется хорошим вложением капитала. Дай только совершить сделку, и ферма для маленького Джонни окажется первой на очереди!»
Я бы и на это пошел, подумал Алекс, лишь бы младший братец взял себя в руки и хоть немного подлизался к Мамочке Денежный Мешок! А этот чертов ребеночек не нашел ничего лучшего, как навалиться на стол и расплескать отличное вино, как будто это простой лимонад, да еще выглядеть при этом таким же счастливым, как ублюдок в День отца!