Повести и рассказы для взрослых детей, стр. 9

СОБЫТИЕ ДЕВЯТНАДЦАТОЕ

Неприятности сыпались на Гарднера, как на последний биллиардный шар на столе у плохих игроков. Его били со всех сторон.

Друзья-шахматисты разочаровались в нем. Еще бы, он был первый шахматный гений, многие, хоть сквозь зубы, но признавали это. И вот гений проиграл. Это было больше, чем поражение человека, это было поражение человечества.

Многие газеты глупо ликовали:

Пожалуй, только «Нью-Йорк-таймс» была сдержанной: «Вчера наш шахматный гений был превращен в начинающего третьеразрядника. Это скорее печальный факт, чем вызывающее восторг событие. Но таков итог состязаний человека с машиной. Странно, если бы компьютер не выиграл. Несколько миллионов операций в секунду, все знаменитые шахматные партии, сыгранные великими мастерами за много лет, заложены в него.

Мы можем наградить победителя венком, но не можем с ним выпить бокал шампанского. У победителя произойдет короткое замыкание.

Интересно, какую следующую высоту возьмут машины?

Рисуют они уже в стиле „догнать и перегнать Рембрандта“. В течение пяти секунд пишут десять новых фуг Баха. Создают такие детективы, какие не снились Сименону. Нужны ли им люди?..»

Гарднер оказался на дне пропасти.

– Боюсь, что мы с тобой остались вдвоем, – сказал ему вечером Хопкинс.

– Втроем, – ответил Марк. – С нами еще Даша.

– Которой сейчас с нами нет, – подхватил приятель.

– Неужели во всей стране сейчас живут одни болваны? – возмущался Гарднер.

– Я понял это еще три года назад. Гарднер решил выйти в телевизионный эфир. Герой без микрофона – это не герой.

– Ну, конечно, – сказал ему заведующий первым каналом, – мы с удовольствием дадим вам время. В десять минут вы уложитесь, сегодня, во время Парада Звезд? Нет, это много, пяти минут вам хватит?

«Было время, когда из-за моего выступления отменяли даже Парад Звезд», – подумал Гарднер, но спорить не стал. Хорошо, что хоть так вышло.

– Значит, в восемь двадцать пять мы вас встречаем в холле и сразу в студию, – сказал заведующий.

В прошлые времена Марк везде появлялся со свитой. Тренеры, журналисты, телохранитель – где все это? Он стал одиночкой. Только верный Хопкинс ходил с ним повсюду побитой собачкой.

Холл первого канала. Пальмы чуть ли не с кокосами. Кресла, зеркала.

Его встретил сам заведующий каналом.

– Проходите в студию. Сейчас допоет Холендро, и эфир ваш. Вы оба будете выступать?

– Пожалуй, я в следующий раз, – отказался Хопкинс. – Где у вас бар?

В студии кричал и кривлялся некто в прозрачном костюме. И неясно было, то ли это мужчина, поющий фальцетом, то ли женщина, поющая тем же фальцетом, то ли выступает высококлассный пародист, могущий изобразить кого угодно. Слов было не разобрать, но напор был сильный.

Только певец (или певица) закончил выступать, ведущий представил Гарднера:

– Сейчас, уважаемые зрители, у нас в студии человек, бросивший вызов могущественному шахматному компьютеру фирмы «Филлипок». Нет нужды называть его фамилию, но все же я назову – это Марк Гарднер. Вы знаете наш телефон. Можете задавать ему вопросы.

– Не надо задавать мне вопросов, – начал Марк, – я сам их буду задавать. Дорогие зрители, соотечественники. Хотите ли вы быть творцами, изобретателями, открывателями нового? Хотите ли вы быть хозяевами в своем доме? Или вам нравится роль обслуживающего персонала при домашних компьютерах? Да, я проиграл… и это повод задуматься всем нам! Так ли это хорошо, когда вместо наших мозгов работают полупроводники. Так ли это хорошо, когда ребенок, чтобы умножить два на два, хватает счетную машинку. Очень ли это здорово, когда наши матери, вместо того чтобы играть с внуками, надевают на голову обручи с пустыми иллюзиями в девятьсот серий. Когда кончается последняя, их уже можно хоронить, все, жизнь закончилась, прошла мимо.

Голос Марка креп, даже работники студии, привыкшие к любым речам, стали внимательно его слушать. Фальцетное Холендро тоже никуда не ушло, хотя его музыкальная установка была уже собрана и аккомпаниаторы стояли у входа.

– Посудите сами, господа. Сегодня еще машины обслуживают нас: телефоны, факсы, компьютерная связь, иллюзионы, управляемые печи и плиты, кровати, качающиеся по программе, усыпляющие мелодии. А завтра? Завтра мы начнем обслуживать их. Мы будем крутить ручки электрических динамо-машин, чтобы подкормить их током.

Эта часть звучала как-то неубедительно. Марк напрягся.

– Смотрите, десять лет тому назад десятилетний ребенок запросто запоминал стихотворение Киплинга, мог перемножать в уме трехзначные числа, а сейчас это не могут сделать даже учителя. Идет массовое оглупление. Это путь в тупик. За последний месяц я ни в одних руках не видел книги… ручки… листка бумаги. Зачем писать, когда можно надиктовать компьютеру, и он выдаст все в отпечатанном виде. И еще в переводе на любой язык.

– А что? – сказал Холендро Хопкинсу. – Зачем писать, когда можно надиктовать компьютеру, и он все выдаст в напечатанном виде?

– Верно, – согласился Хопкинс. – Да еще в переводе на любой язык. Нужны нам эти ручки!

– Так что же, – вмешался ведущий, – значит, война станкам? Давайте разбивать компьютеры?

– Давайте думать, – сказал Гарднер. – Я сказал свои зловещие слова. Кто хочет думать вместе со мной, приходите в шахматный клуб. Может быть, мы что-нибудь придумаем.

Марк вышел из студии. Хопкинс пожал ему руку. Холендро и заведующий первым каналом смотрели на него с неудовольствием. И начались телефонные звонки.

– Наконец-то! – кричал истеричный женский голос. – Пора их выбросить в окно. Эти старые компьютеры только забивают наши квартиры. Скажите, Марк, где вы видели иллюзион на 900 серий?

– Ишь чего захотел, подонок! Да забери у меня компьютеры, я же завтра умру. Кто мне выдаст дозировку лекарства?

– Нашелся умник на нашу шею!

– Проваливай, откуда пришел!

– Марк, Марк! Ты умница. Я с тобой! Я целую тебя! – Это была Даша.

СОБЫТИЕ ДВАДЦАТОЕ

После телевидения слабая цепочка сторонников потянулась к Гарднеру. В любом обществе есть оппозиция режиму, разным течениям и идеям. Раздавались звонки, приходили люди.

Марк упорно отбирал лидеров.

Каждый лидер – это центр большой или небольшой группы. Собрать бы человек двести да включить общие мозги, может, что-то и получится. Жаль, что мозги были вяловатые.

Но вот на его радость объявился «Союз оранжевых». Эти были настроены на решительные действия.

Каждому рассказывал Марк об изменениях, которые микрон за микроном загоняют человечество в тупик. Он тоже не заметил бы этого плавного скольжения в пропасть, если бы не провел десять лет на острове.

Хуже всего было с некоторыми интеллектуалами, которые приходили не для дела, а просто для болтовни. И на любой убедительный довод Марка находили свой, не менее убедительный. Даже мощной головы Гарднера не хватало.

И тогда они с Хопкинсом отправились к Розанову. Кто может дать более точную оценку ситуации, чем этот мастодонт, монстр современной социологии и философии.

Розанов выпустил более десятка книг, по своей революционности не уступающих книгам Эйнштейна. В свое время, то есть десять лет назад, это был властитель дум. И если кто-то мог помочь Гарднеру, так только он.

Созвониться с Розановым было непросто. Но после матча с машиной о Гарднере знали все. И встреча была быстро организована.

– Я знаю, зачем вы пришли, – встретил их Розанов. – Вас волнует наступление компьютеров.

– Да! Идет оглупление населения.

– Части населения. Другой части это не касается. Я бы сказал, что идет расслоение. Одни хотят оглупляться, другие этому не поддаются.