Вермудский четырехугольник, или Возвращение Редькина, стр. 17
Вдруг появился Шаша Бесподобный в сопровождении толпы. Увидев работающий телевизор, он прыгнул к нему, выключил и, свирепо ругнувшись, понес свое сокровище во Дворец.
На этот раз непутяки протестовать не осмелились.
Тараканыч семенил за королем и, боясь отстать, повторял:
— Это я, ваше химичество, накрыл ворюг! Проявил свои лучшие черты, а именно: бдительность и решительность! Если бы не я…
Колю и Сида вели под усиленным конвоем.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
в которой Шаша Бесподобный нервничает
«Позвольте, — скажет быстро соображающий читатель, — но ведь Редькин мог избежать беды. Стоило ему схватить телевизор и, опередив Тараканыча, доставить „находку“ Шаше Бесподобному, как он сразу становился первым заместителем короля. А там, глядишь, удалось бы убежать на воздушном шаре…»
Увы, дорогой читатель, эта интересная мысль мелькала в голове Редькина в ту печальную ночь. Но, во-первых, до последней минуты Коля надеялся, что Сид убежит в горы. А во-вторых, оставить друга, пусть и трусливого, в беде — это не в Колиных правилах.
Победы и поражения, как известно, бывают разные. Случаются победы, которые хочется поскорей забыть, они не приносят победителю ничего, кроме позора и горечи. И бывают поражения, после которых проигравшему не в чем упрекнуть себя.
Коля предпочел разделить участь Сида и теперь сидел на площади, перед Дворцом, в клетке из толстых стальных труб.
Сид рыдал, как дитя, доставляя огромное удовольствие толпе непутяков. Реактивные сапоги с него сняли еще при аресте, он был бос и грязен. Непутяки, просовывая в клетку металлические прутья, тыкали ими его в живот, гоготали, но Сид даже не реагировал.
— Это вы втянули меня в свои мерзкие дела! — вдруг закричал толстяк Редькину. — Я ни в чем не виноват! Почему я должен умирать в расцвете сил?! Почему?!
— Успокойтесь, Сид, — тихо отвечал Коля. — Всю вину я возьму на себя…
Но Джейрано был безутешен.
Неожиданно непутяки отхлынули, и к клетке подошел король в сопровождении Тараканыча. Темные крестики королевских глаз уставились на пленников.
— Допрыгались?! — торжествуя, воскликнул чародей. — На что руку подняли, мерзавцы? — Он повернулся к Шаше Бесподобному: — Я их сразу раскусил, ваше химичество! Ну, думаю, этот бэби что-нибудь да сопрет. Тараканыч не ошибается! У Тараканыча глаз наметанный…
Сид бухнулся на колени и заголосил, обращаясь к королю:
— Я честный, порядочный человек… Я ничего дурного не сделал… Простите меня, я больше не буду ходить в Мусорные горы, только не убивайте меня, умоляю.
— Ваше химичество, — сказал Коля, указывая на Сида, — он действительно ни в чем не виноват. Телевизор похитил я один. Прошу отпустить его… Если надо наказывать, то только меня!
— Отпустить? — Шаша Бесподобный покачал головой. — Что за вздор! Казнь ждет обоих. Но прежде мы придумаем самую страшную казнь, чтобы вы умирали долго и мучительно.
— Совершенно верно, ваше химичество! — подхватил Тараканыч. — Пусть умирают долго и мучительно!
— А тобой я доволен. — Король погладил чародея по щеке. — Теперь ты мой первый заместитель. Говори, что бы ты хотел иметь?
— Ничего мне не надо, ваше химичество. — Маг поклонился. — Не из-за наград служу, а по убеждениям…
— Брось трепаться. — Шаша нахмурился. — Я знаю, как отблагодарить тебя. С этого дня ты получаешь право смотреть телевизор вместе со мной!
— Ваше химичество! — воскликнул Тараканыч, припадая к руке короля. — Нет счастья большего… Сенкью… Да разве мог я надеяться… — Заместитель смахнул фальшивую слезу и заорал: — Да здравствует наш любимый король Шаша Бесподобный!
— Нущяк! — дружно рявкнули непутяки.
Довольный король удалился во Дворец. За ним семенил Тараканыч. Площадь опустела.
— Вы слышали, Ник? — дрожащим голосом спросил Сид.
Редькин молчал.
— Они готовят нам мучительную смерть… Я боюсь… Почему вы молчите?
— Я тоже боюсь, — вздохнув, признался Коля. — Только я боюсь про себя, а вы — вслух… Впрочем, какое это имеет значение… — Он постучал по трубам, из которых была сделана клетка. Металл отозвался тоскливым звоном. — Крепкие прутики, без автогена не выбраться…
Внушительный замок, похожий на пудовую гирю, тоже не оставлял надежд.
— Остается лишь ждать, — с грустью заметил Коля. — Не забывайте, что Леро пока что вольная птица.
И узники погрузились в свои невеселые думы.
Тем временем Шаша Бесподобный и его заместитель, усаживаясь перед телевизором, придумывали страшную казнь.
— Может, поджаривать на медленном огне? — предложил Тараканыч. — С добавлением машинного масла…
— Примитивно! — отверг идею король. — Больше фантазии, больше ужасов!
— Тогда — щекотка, — Чародей хихикнул. — Представляете, ваше химичество, человек корчится от смеха, пока не умирает.
— Это уже интересней, — похвалил Шаша Бесподобный. — Но не будем торопиться! Продолжим беседу завтра, а сейчас давай смотреть двадцать девятую серию «Большого приключения Торро». Между прочим, мой любимый фильм.
Король включил телевизор, хлебнул кислоты, поудобней устроился в кресле. Тараканыч уселся у его ног.
По экрану побежали строчки текста, знакомящего с содержанием предыдущих серий. Потом возник серпантин горной автострады. По шоссе, пронзительно визжа тормозами над обрывами, мчались две машины.
— Погоня, — лихорадочно прошептал Шаша Бесподобный.
— Нущяк! — восхищенно пробормотал заместитель, ерзая от возбуждения.
Неожиданно демонстрация фильма оборвалась. На экране появилось лицо ха-мизонского диктора.
— Прослушайте экстренное сообщение! — произнес диктор. — Только что стало известно, что ученый Дафникус изобрел средство, позволяющее полностью очистить окружающую среду от промышленных отходов. Завтра он выступит с докладом на Собрании ученых, где представит свое выдающееся открытие. Прослушайте экстренное сообщение! Только что стало известно, что ученый Дафникус…
Диктор вновь и вновь повторял сенсационную новость, которую так ждало население гибнущего от загрязнения Ха-мизона. Король непутяков в бешенстве выключил телевизор.
— Проклятье! — яростно крикнул Шаша Бесподобный. — Этого я боялся больше всего! Чистый воздух для нас гибель. — Он забегал по кабинету. Если они не врут, мы пропали. — Король затряс Тараканыча. — Нужно что-нибудь придумать! Слышишь, заместитель, мы должны помешать им! Планета должна принадлежать нам! Нам! Нам!
На губах короля выступила пена.
От тряски кепка Тараканыча съехала на затылок, но держался он довольно уверенно, понимая, что, кроме него, спасти непутяков некому.
— Убери руки, ваше химичество, — сказал чародей, переходя на «ты». — Садись в кресло и не паникуй.
Шаша Бесподобный замер, услышав такое дерзкое обращение, затем опустился в кресло.
— Сейчас сообразим, — продолжал Тараканыч, важно расхаживая по кабинету. — Когда, говоришь, выступает этот грамотей ха-мизонский?
— Завтра! — простонал король. — Завтра!
Тараканыч задумался. Он молчал минут пять, потом подмигнул королю.
— И что бы ты, химичество, без меня делал… — Он усмехнулся. — Слушай, Шаша, внимательно. Ученого я беру на себя. А твои непутяки должны обрезать провода, чтоб погас свет! Смогут?
Король кивнул.
— Работать будем тихо и без крови!
И Тараканыч обстоятельно изложил монарху свой замысел.