Повелитель иллюзий, стр. 15
Глава 13
ОБОРОТНИ
В кухню вошла Лаванда.
— Я уложила сынулю, сейчас приготовлю вам бульон. Кармин, вы не принесете воды? Колонка к югу от дома.
— Конечно, — сказал Кармин, взял два здоровенных бидона и вышел.
— Пойдем-ка со мной, — позвала Лаванда Машу. Они спустились по скрипучим ступеням в подвал, пахнущий глиной и сухофруктами. Когда хозяйка включила свет, Маша увидела большой топчан с несвежими простынями, полки с банками и коробками, двустворчатый шкаф с отсутствующей дверцей.
— Я сменю постельное белье, и ты будешь спать здесь, а Кармину потом постелим в кухне, на лавке. Если хочешь, сейчас ложись.
— Вроде бы сейчас утро, — неуверенно сказала Маша.
— День, я сынулю на дневной сон уложила, а тебе, я думала, нездоровится?
— Меня подташнивает, но спать я не хочу.
— Тогда ладно. Но тебе в любом случае следует переодеться. В этих обносках просто стыдно ходить! — Лаванда распахнула единственную дверцу шкафа и принялась копаться на полках.
— Спасибо, — прошептала Маша. — Как я могу отблагодарить вас?
— Не надо ничего, это моя одежда, и она никому не пригодится. Я располнела после родов. Даже если я еще рожу дочь, к тому времени, как девочка сможет носить эту одежду, она выйдет из моды…
Несмотря на то что одежда была безнадежно мала хозяйке, Маше по размеру подошло очень немногое. В конце концов они вместе выбрали бриджи, зауженные книзу, из удивительной ткани, похожей на змеиную кожу, только серебристо-сиреневую, и серо-голубую футболку, всю в разводах, словно грозовое небо. Бриджи были немного широки, и хозяйка со вздохом отдала девочке свой любимый пояс из серебряных колечек.
— А я так надеялась, что когда-нибудь он сойдется на моей талии, — глаза Лаванды наполнились слезами. — Ничего-ничего, девочка, бери, это я не от жадности, это я свою фигуру располневшую оплакиваю.
— Я вам верну одежду, обязательно, как только смогу! — Маше очень хотелось утешить молодую маму. — А вы обязательно похудеете, когда ребенок подрастет!
А вот туфель Маше по ноге не нашлось, пришлось ей оставаться в своих домашних шлепанцах.
Потом они вместе перестелили постель, даже немножко покидались подушками, хихикали, пока до носа хозяйки не донесся запах гари.
— У вас молоко убежало?
— Океан Великий! Пожар! — Лаванда буквально взлетела по подвальной лестнице.
В кухне у очага хлопотал Кармин. Он держал за ножки тушку незнакомой птички и старательно переворачивал ее над огнем. Дым от перьев лез ему в глаза, он чихал и ругался «семицветиком».
— Что вы делаете? — поразилась Лаванда. — Зачем вы разожгли очаг? И что вы вытворяете с несчастной птичкой?!
— Я хотел вам помочь, — обиделся Кармин и положил на стол совершенно черную тушку. — Опалить перья над огнем. Столько уже держу, а она колючая, как ежик.
— Во-первых, потушите очаг, я пользуюсь плитой! — распорядилась хозяйка, в негодовании глядя на следы копоти на своей чистенькой кухне. — Это очень старый дом, и муж оставил очаг для красоты. А во-вторых, тушки палят только после того, как ощиплют! И ощипывают птицу после того, как обольют вот этим раствором.
Она сунула в руки Кармину бутылку с прозрачной жидкостью и приказала:
— Вам придется заняться птичками, пока я отмываю кухню! И под моим присмотром, никак иначе!
В это время заплакал ребенок. Видимо, дым и крики разбудили его.
— Не переживайте! — сказала Маша. — Я займусь им! Попить ему дать или что?
— Бутылочка и пеленки в сумочке на спинке кроватки, — ответила Лаванда.
Детская была самой маленькой комнаткой в доме. Кроватка, высокий узкий шкаф да откидное кресло занимали все пространство. Стоять можно было лишь на крохотном пятачке перед кроваткой.
Малыш сидел в кроватке и горько плакал, но, заметив Машу, замолчал.
— Какой ты лапочка, — нерешительно сказала Маша. — Глазки большие, реснички пушистенькие. Чего же ты хочешь? И зачем тебе пеленки, если ты уже сидишь, причем голышом.
— Лапочка, — повторил малыш и улыбнулся.
— Может, пить хочешь? — Маша пошарила за спинкой кроватки в поисках сумки. Бутылочка с водой нашлась довольно быстро. Мальчик отпил немного и свернулся клубочком, с любопытством посматривая на новую няньку.
— Что ж с тобой делать? — задумалась Маша. — У меня даже братика нет. Соски не видать. В кроватке вроде сухо. Так спи, тебе сейчас спать надо!
Малыш подумал над ее словами и внезапно заорал.
— Ох ты Господи, маленький. Помолчи, маму напугаешь, мне влетит. Ну, лапочка!
— Лапочка, — ответил он и снова заулыбался.
— Я поняла, тебе просто скучно, надо сказку рассказать. — Маша устроилась поудобнее в кресле. — Слушай: жила-была девочка Маша, хорошая, веселая, пошла она один раз ягодки собирать и заблудилась в лесу.
Малыш слушал очень внимательно, и девочка, вдохновившись, рассказывала все сказки, какие только могла вспомнить. Когда ребенок перевернулся на спинку и засопел, закрыв глаза, Маша тоже начала клевать носом и так и уснула, сидя в кресле. Когда она проснулась, малыша в кроватке не было, его счастливое гульканье доносилось с кухни. Пришлось идти туда.
В кухне было тепло, вкусно пахло лимонами и бульоном с укропом и петрушкой, в единственное окно заглядывало небольшое деревце с гроздьями белых цветов, сверкающих ярче звезд на темно-синем небе. Кармин держал на руках ребенка, Лаванда чистила лимоны.
— Привет, который час? — спросила девочка.
— Скоро спать ложиться, — засмеялась Лаванда. — Ох и умаялась с тобой нянька, Микушка!
— Лапочка, — сообщил малыш. Маша села за стол и приняла из рук хозяйки чашку с горячим бульоном. Вообще-то она не любила бульон, но лучше залить пустой желудок им, чем терпеть голод.
— А почему вы окно закрыли? Так жарко…
— Ночью мы всегда закрываем двери и окна, на Острове Синих ручьев неспокойно, — боязливо оглянувшись, вполголоса сказала Лаванда.
— Но с нами охранник!
— Маша, помолчи, — поморщился Кармин, — здесь полно оборотней, даже если я паду смертью храбрых, защищая вас, на следующий день появятся новые.
— А что за оборотни? Что-то вроде Лилового шепота?
— Никто не знает, ягодка, — ответила Лаванда. — Лиловый шепот — просто союз насекомых и растений с природной магией иллюзии. А оборотни есть только на нашем острове, видимо, все дело в ручьях. Есть поверье: кто в ручей посмотрит, в того оборотень и перекинется. А кто они, откуда, неизвестно.
— Да тоже, наверное, магия, — проворчал Кармин, — какое-то свойство местных насекомых или водорослей в ручье.
— О них не говорят на ночь, плохая примета. — Лаванда нахмурилась и энергичнее застучала ножом по столу, разрезая лимоны. — Лучше расскажи, Маша, что ты за удивительные сказки рассказывала? Сама придумала?
— Ой, а вы услышали? Я даже не знала, что все их так хорошо помню. — Маша испугалась, что невольно себя выдала, ведь сказки этого мира совсем другие. Как теперь объяснить, откуда она их взяла? — Мне их мама с папой в детстве рассказывали.
— И где же они сейчас, ягодка? — сладким голоском поинтересовалась Лаванда, не поднимая глаз от лимонов. Маша увидела, как напряглись ее пальцы на рукоятке ножа, и поняла, что этот вопрос занимал ее все время.
Повисло неловкое молчание. Кармин, казалось, избегал Машиного взгляда, так что выкручиваться придется самой.
— Я как раз еду, то есть собиралась ехать к ним, я была, ну, в одном месте, — Маша запнулась, увидев, что все трое — Лаванда, Микушка и Кармин — уставились на нее.
В это время в дверь постучали. Не дождавшись ответа, постучали еще раз.
— Вы не собираетесь открывать? — спросила девочка.
— Лаванда, открой, это я, Мотувей. Лаванда, ты слышишь? С тобой все в порядке?
— Кто это, ваш муж? — прошептала Маша. Вместо ответа в окошке показалась страшная бородатая морда. Девочка вскрикнула.
— Это оборотень, — спокойно сказала Лаванда, возвращаясь к лимонам. Она настрогала их уже столько, что хватило бы на целую армию.