В 4:50 с вокзала Паддингтон, стр. 36
– Видите? – едва дыша, сказал Александр. – Это доказывает, что она была здесь – ну, француженка, жена дяди Эдмунда, из-за которой весь сыр-бор. Значит, была все-таки и обронила его где-нибудь. Все сходится, да?
– И, похоже, убитая – это она, – подал голос Стоддарт-Уэст, – я хочу сказать, сэр, что она и есть та женщина в саркофаге, это же просто очевидно, вы не находите?
Оба замерли в ожидании ответа.
Краддок не забывал о правилах игры.
– Возможно, – сказал он. – Очень возможно.
– Правда важная улика?
– И отпечатки пальцев будете искать, да, сэр?
– А как же, – сказал Краддок.
Стоддарт-Уэст глубоко вздохнул.
– Ух, и повезло нам, а? И надо же, в самый последний день!
– Последний?
– Ну да, – сказал Александр. – Я завтра еду к Стоддерсу на остаток каникул. У предков Стоддерса потрясный дом – эпоха королевы Анны, верно?
– Вильгельма и Марии, – сказал Стоддарт-Уэст.
– А как же твоя мать говорила…
– Мама – француженка. Она слабо разбирается в английской архитектуре.
– Но твой отец сказал, что его строили…
Краддок тем временем разглядывал конверт. Искусница эта Люси Айлзбарроу. И как ей удалось подделать штемпель? Он поднес конверт ближе к глазам, но освещение было слишком слабое. Для мальчиков, конечно, – большое развлечение, но для него – неудобство. Об этой стороне Люси, чтоб ей, задуматься не потрудилась. Будь эта штука неподдельной, следовало бы тотчас предпринять определенные действия. Вот не хватало…
Рядом все жарче разгоралась ученая дискуссия на архитектурные темы.
– Ладно, ребята, – сказал он, – пошли в дом. Вы проделали очень ценную работу.
Глава 18
I
В дом мальчики провели Краддока черным ходом. Иного способа войти в помещение они, судя по всему, для себя не признавали. В кухне было светло и уютно. Люси, в широком белом фартуке, раскатывала тесто. За ней, прислонись к посудному шкафу и потягивая себя одной рукой за пышный светлый ус, с собачьей преданностью наблюдал Брайен Истли.
– Привет, пап, – ласково сказал Александр. – Опять ты здесь?
– Мне здесь нравится, – отвечал Брайен. – А мисс Айлзбарроу не возражает.
– Ничуть, – сказала Люси. – Добрый вечер, инспектор Краддок.
– На кухне будете проводить расследование? – с интересом спросил Брайен.
– Не совсем. Мистер Седрик Кракенторп все еще не уехал?
– Нет, Седрик здесь. Он что, вам нужен?
– Да, хотелось бы обменяться с ним парой слов.
– Схожу взгляну, дома ли он, – сказал Брайен. – Мог отлучиться в местную пивную.
Он отделился от посудного шкафа.
– Спасибо большое, – сказала ему Люси. – Сама бы сходила, да все руки в муке.
– А что вы хотите испечь? – озабоченно осведомился Стоддарт-Уэст.
– Открытый пирог с персиками.
– Класс, – сказал Стоддарт-Уэст.
– Уже пора ужинать? – спросил Александр.
– Нет.
– Ой, а как есть хочется!
– В кладовой осталась горбушка от имбирной коврижки.
Мальчики одновременно рванули с места и столкнулись в дверях.
– Аппетит – саранча позавидует, – заметила Люси.
– Примите мои поздравления, – сказал Краддок.
– С чем, простите?
– Ловко вы это подстроили!
– Что именно?
Краддок показал ей папочку с конвертом.
– Отличная работа.
– О чем это вы?
– Об этом, уважаемая, вот об этом. – Он вытащил наружу уголок конверта.
Люси уставилась на него, ничего не понимая.
Краддок вдруг почувствовал легкое головокружение.
– Не вы смастерили вот это вещественное доказательство и подложили для мальчиков в котельную? Отвечайте – быстро!
– Я вообще не могу понять, о чем идет разговор, – сказала Люси. – Вы хотите сказать, что…
Краддок проворно сунул папочку обратно в карман, ибо в это мгновенье на кухню вернулся Брайен.
– Седрик в библиотеке, – сказал он. – Заходите.
И занял прежнее место у посудного шкафа. Инспектор Краддок направился в библиотеку.
II
Седрик Кракенторп был, казалось, искренне рад видеть инспектора.
– Снова работенка привела в наши места? – спросил он. – Ну как, есть успехи?
– Пожалуй, можно сказать, что некоторые успехи есть, мистер Кракенторп.
– Удалось выяснить, чей это труп?
– Окончательно пока не установлено, но достаточно ясное представление мы имеем.
– Молодцы ребята!
– В связи с новой информацией у нас возникла надобность получить кой-какие показания. Пользуясь тем, что вы на месте, мистер Кракенторп, я начинаю с вас.
– На месте-то на месте, да ненадолго. Денька через два возвращаюсь на Ивису.
– Выходит, я успел вовремя.
– Ну хорошо, давайте.
– Я хотел бы услышать от вас подробный отчет о том, где вы находились и что делали в пятницу двадцатого декабря.
Седрик бросил на него быстрый взгляд. Потом откинулся назад, зевнул и с подчеркнуто беспечным видом погрузился в затруднительный процесс воспоминаний.
– Значит, как уже было сказано, я находился на Ивисе. Беда в том, что один день там в точности повторяет другой. Утром работаешь над картиной, с трех до пяти – сиеста. Если свет подходящий, можно сделать вылазку на этюды. Потом – аперитив в кафе на площади, иной раз с мэром, иной – с доктором. После чего – нехитрая трапеза. Вечерами – большей частью в баре Скотти, с приятелями из низших слоев. Ну как, устраивает вас?
– Меня больше устроила бы правда, мистер Кракенторп.
Седрик сел прямо.
– Это очень оскорбительный ответ, инспектор.
– Вы думаете? Не вы ли говорили мне, мистер Кракенторп, что вылетели с Ивисы двадцать первого декабря и в тот же день прибыли в Англию?
– Ну, говорил. Эмма! Эй, Эм!
Эмма Кракенторп вошла из маленькой столовой, смежной с библиотекой. С немым вопросом перевела взгляд с Седрика на инспектора.
– Слушай-ка, Эм, я ведь приехал на Рождество в субботу, правильно? И прямо с самолета?
– Да, – озадаченно сказала Эмма. – Поспел как раз к ланчу.
– Ну вот, – сказал Седрик инспектору.
– Вы держите нас совсем уж за дурачков, мистер Кракенторп, – незлобливо отозвался Краддок. – Ведь это, знаете, нетрудно проверить. Вам стоит только показать свой паспорт…
Он выразительно замолчал.
– Черт, не найду его нигде, – сказал Седрик. – Все утро проискал напрасно. Хотел послать его «Кэку».
– Думаю, вам не составило бы труда его найти, мистер Кракенторп. Впрочем, в этом нет особой необходимости. Согласно соответствующим документам, на самом деле вы прибыли в страну вечером девятнадцатого декабря. Возможно, теперь вам будет проще описать, что вы делали с этого часа и до того времени двадцать первого, когда приехали сюда.
Седрик потемнел, словно туча.
– Вот жизнь настала, черт бы ее взял! – буркнул он с остервенением. – Кругом эти анкеты, канцелярщина. Развели бюрократию! Шагу ни шагни свободно, не волен в собственных поступках! Поминутно к тебе вопросы. И почему, собственно, столько шума из-за двадцатого числа? Что в нем такого особенного?
– Только то, что, как мы полагаем, это тот день, когда совершилось убийство. Вы, конечно, вправе отказаться отвечать, но…
– Кто сказал, что я отказываюсь? Дайте человеку время! Вы же на дознании выражались достаточно неопределенно, говоря о дате убийства. Что-нибудь новое обнаружилось с тех пор?
Краддок не отвечал.
Седрик покосился в сторону Эммы.
– Может, нам перейти в другую комнату?
– Я ухожу, – быстро сказала Эмма.
В дверях она задержалась и оглянулась назад.
– Знаешь, это серьезно, Седрик. Если двадцатое – день убийства, ты должен досконально перечислить инспектору все, что делал.
Она вышла в соседнюю комнату и закрыла за собой дверь.
– Добрая душа у нас Эм, – сказал Седрик. – Что ж, ладно, излагаю! Да, я действительно улетел с Ивисы девятнадцатого. Планировал сделать остановку в Париже и провести денька два, тряхнув стариной кое с кем из давних приятелей на Левом берегу. Но вышло так, что в одном со мной самолете оказалась очень хорошенькая попутчица. Просто пальчики оближешь! Короче говоря, сошли мы с нею вместе. Она летела в Штаты и должна была на двое суток задержаться по каким-то своим делам в Лондоне. В тот же день, девятнадцатого, мы прилетели. Остановились в гостинице «Кингзуэй-Палас» – это на случай, если ваши ищейки еще о том не пронюхали. Я там записан как Джон Браун – кто же в подобной ситуации станет называться своим именем!