Адвокат под гипнозом, стр. 36

Вместо этого он красноречиво взглянул на свою помощницу, которая поняла все без слов.

– Ой, Игорь Всеволодович, похоже, я сделала глупость! – Марина прижала ладошку ко рту. В ее глазах плескался ужас. – Только не вспоминайте сейчас мою предшественницу Веронику, которая в этой ситуации поступила бы так, как надо. Лучше я принесу вам чай!

И прежде чем доктор успел что-то сказать, она, ловко развернувшись на каблуках, как первоклассная фигуристка, заскользила обратно в приемную…

Глава 16

– Извините нас, – сказал доктор Левицкий, усаживая Елизавету в кресло в своем кабинете. – Нам нет оправданий.

– Что вы, на вас я совсем не сержусь, – заверила его адвокат, намекая на то, что виновницей недоразумения считает все-таки дуру-администратора.

– Она – хорошая девушка, – верно понял контекст доктор. – Но иногда бывает чертовски несообразительна. Вот как сегодня, например. Конечно, я не смог бы даже ради вас прервать сеанс. Вы же понимаете, что речь идет о такой тонкой материи, как человеческая психика, когда стороннее воздействие может оказаться губительным. Но администратор могла бы вас попросить пройти в специальную комнату ожидания, где вы могли приятно провести время, листая журналы и слушая музыку.

– Так наверняка поступила бы некая Вероника, о которой вела речь ваша помощница, – усмехнулась Дубровская. – Кто это, кстати?

– Всего лишь обычная девушка, которая лучше справлялась с обязанностями администратора, – немногословно пояснил Левицкий.

По поспешности ответа Дубровская решила, что воспоминания о прежней сообразительной помощнице тоже не доставляют ему радости. Хороших сотрудников найти так трудно!

В это время распахнулась дверь, и на пороге появилась сияющая Марина с подносом в руках.

– Чай для вас, Игорь Всеволодович, и для госпожи прокурора, – оповестила она, чем вызвала усмешку на лице доктора.

– Вы видели? – кивнул он головой Елизавете. – Вот с кем мне приходится работать. Марина, у нас в гостях адвокат. Ты понимаешь?

Девушка кивнула головой. В глазах застыл немой вопрос.

– Адвокат – более дружественное человеку лицо. Его визит не сулит неприятностей, – пояснил он. – Чего, конечно, о прокуроре не скажешь. Но тем не менее ни того ни другого не следует кидать на пол, даже если вы хотите сохранить порядок в офисе. Усекли?

Марина опять кивнула, все-таки не понимая разницы между мудреными юридическими профессиями.

– За противодействие прокурору можно получить срок, – сказала Лиза и, подумав, добавила: – Конечно, и за выпады в отношении адвоката, если хорошо поискать, тоже что-нибудь найдется.

Судя по скорости, с какой ретировалась девушка, стало ясно, что последний аргумент гостьи оказался для нее понятным.

Правовой ликбез окончился. Нужно было переходить к делу…

– Я у вас по поводу Каменевой Кристины, – сказала она.

– А что, у нее проблемы? – осведомился доктор.

– Большие, – веско резюмировала Елизавета. – Она находится в реанимации после попытки суицида.

Ложечка, которой доктор помешивал чай, жалобно звякнула. Левицкий уставился на нее, как на привидение.

– Не может быть! – воскликнул он.

– К сожалению, это правда, – констатировала Лиза, отхлебывая чай. Для нее новость уже потеряла свою остроту. – Я была в больнице и, скажу вам, пережила не самые лучшие впечатления. Она попала под автомобиль и чудом осталась жива.

– Кристина?! О боже, не может быть!

Богат и могуч русский язык, но почему-то в момент сильнейшего потрясения человек из всего словарного запаса вспоминает только одну глупую фразу: «Не может быть!», словно не понимая, что то, чего не может быть, уже произошло.

– Да. Она поступила, как некогда ее отец. Причем сделала это в том же самом месте. В десятке метров от подземного перехода.

Теперь Елизавета могла сделать драматическую паузу для того, чтобы убедиться в произведенном эффекте.

Левицкий качал головой. Он не мог поверить услышанному.

– Если бы это касалось какого-то абстрактного человека, пациента другого врача-психотерапевта, я бы непременно заметил, что это интереснейший случай для практики. Но по отношению к Кристине подобное утверждение звучит цинично, – только и проговорил он.

Елизавета с ним согласилась.

– Но я вам не успела рассказать все, доктор, – добавила она наконец. – Кристину привлекают к уголовной ответственности.

– О боже! А это еще за что?

– Видите ли, в тот момент, когда она пыталась завершить свою жизнь под колесами автомобиля, ее состояние нельзя было назвать нормальным. Кристина действовала под влиянием сильных препаратов психотропного воздействия.

– Какой ужас! Ее обвиняют в их употреблении?

– Это бы повлекло только административную ответственность. Ей же вменяют хранение, что уже грозит уголовным сроком. У нее в сумочке обнаружили флакон с какими-то таблетками.

– Какими именно?

Вместо ответа Дубровская передала ему копию постановления уголовного дела, где название вещества, изъятого у Кристины, было выделено крупными буквами.

– Час от часу не легче! – воскликнул доктор. – Я знаю этот препарат. При неумелом использовании или злоупотреблении это адское средство. Где она умудрилась его раздобыть?

Дубровская повесила нос.

– Я так надеялась, что у вас.

– Вы шутите?! – испугался он.

– Нет-нет, – заторопилась Дубровская, понимая, что сболтнула глупость. – Я не обвиняю вас в распространении психотропных веществ…

– Господи, помилуй!

– Я просто думала, что если вы психотерапевт, а вещество психотропное, значит, здесь существует какая-то взаимосвязь, и вы можете выписать Кристине рецепт, а это будет значить лишь то, что ее освободят от уголовной ответственности…

– И привлекут меня? – спросил он возмущенно. – Знаете, госпожа Дубровская, мне начинает казаться, что визит в эти стены прокурора впечатлил бы меня меньше, чем голословные обвинения некоторых адвокатов.

Ах, зачем она так неосторожно задала вопрос! Ведь она надеялась не на враждебность, а на сотрудничество.

– Игорь Всеволодович, умоляю, извините! Я неудачно высказалась. Искренне сожалею. Беру свои слова обратно.

Лицо психотерапевта начало возвращать себе прежние краски. Во взгляде появилось тепло. Но прежде чем Левицкий успел проявить великодушие, Елизавета спросила вновь:

– Значит, вы не могли выписать Кристине этот препарат?

Он подскочил на месте, но, слава богу, не бросился на адвоката с кулаками, а поспешил куда-то, к дальнему ящику стенного шкафа. Быть может, он там хранил «обморочный коньяк» или настойку валерианы?

Но вместо этого Левицкий вытащил папку, а из нее несколько страниц, исписанных небрежным почерком профессионального врача.

– Госпожа адвокат, – сказал он торжественно, словно собираясь зачитать ей речь. – Существует понятие врачебной тайны, и я не могу посвятить вас во все тонкости проведенного лечения. Но, разумеется, я отвечу на вопросы следствия и суда. Вам же, как человеку, защищающему интересы Кристины, я скажу лишь, что все назначения, предписанные ей, четко зафиксированы у меня в истории ее болезни.

– И что это за назначения? – спросила Дубровская.

– Я думал, что все объяснил насчет врачебной тайны, – удивился он. – Странные вы задаете вопросы. Но так и быть, сделаю небольшое исключение из правила, учитывая опять же то, что вы являетесь адвокатом Кристины. Сама она, как я понимаю, еще не может давать показания…

– Правильно понимаете, – кивнула головой Лиза. – Не может…

– Так вот, я выписывал Каменевой безобидные средства. Не буду утомлять вас названиями. Скажем так, это общеукрепляющие препараты, растительные успокаивающие средства и витамины.

– Витамины?!

– Да-да, витамины! Никаких наркотиков и никаких «колес» я ей не прописывал.

– Игорь Всеволодович, вы понимаете, конечно, что история болезни Каменевой будет обязательно истребована у вас следователем? – спросила Дубровская.