Паутина, стр. 10

– Джоунз, – подсказала Кларисса.

– Совершенно верно, дорогая. Мистер Джоунз и премьер-министр уедут задолго до этого часа. – Генри посмотрел на часы. – Что ж, пожалуй, я быстренько приму душ и отправлюсь в Биндли-Хит, —сообщил он.

– А я отправлюсь делать бутерброды с ветчиной, – сказала Кларисса и выскочила из комнаты.

Взяв свой портфель, Генри крикнул ей вдогонку:

– Тебе не следует забывать об освещении, Кларисса. —Он подошел к двери и выключил свет. – Здесь мы сами платим за электричество, и оно стоит денег. – Он выключил также бра на стенах. – Это тебе не Лондон, сама понимаешь.

Оглядев напоследок комнату, теперь погруженную во тьму, если не считать слабого света из холла, Генри удовлетворенно кивнул и удалился, закрыв за собой дверь.

Глава 7

В гольф-клубе Хьюго шумно выражал недовольство поведением Клариссы, устроившей дегустацию портвейна.

– Нет, правда, ей следует прекратить забавляться этими, понимаете ли, играми, – говорил он, когда компания направлялась в бар. – Вы помните, Роли, тот раз, когда я получил телеграмму из Уайтхолла, сообщившую, что меня собираются занести в очередной список возведенных в рыцарское достоинство? И только когда я доверительно сообщил об этом Генри во время обеда с ними обоими, и Генри весьма озадачился, а Кларисса давай хихикать – только тогда я догадался, что это она послала эту чертову телеграмму. Иногда она ведет себя как ребенок.

Сэр Роланд фыркнул:

– Да, этого у нее не отнимешь. Любит устроить представление. Знаете, ведь в школьном театре она действительно чертовски хорошо играла. Одно время ее отношение к сцене казалось мне настолько серьезным, что я не удивился бы, выбери она карьеру профессиональной актрисы. Она настолько искренна, даже когда несет самую чудовищную ложь. А ведь актеры именно таковы и есть. Искренние лжецы.

На мгновение он погрузился в воспоминания, затем продолжил:

– Лучшую школьную подругу Клариссы звали Дженетт Коллинз, ее отец был известным футболистом. И сама Дженетт была одержимой болельщицей. Ну так вот, однажды Кларисса позвонила ей, изменив голос, представилась сотрудницей службы по связям с общественностью какой-то там футбольной команды и сообщила, что Дженетт выбрана новым талисманом команды, а поэтому ей надлежит посмешнее обрядиться в кролика и быть после полудня у стадиона Челси на радость стоящим в очереди болельщикам. Дженетт как-то умудрилась вовремя раздобыть костюм и таким вот дурацким кроликом притащилась на стадион, где над ней потешались сотни людей, а поджидавшая там Кларисса фотографировала. Дженетт была в ярости. Не думаю, что их дружба выдержала это испытание.

– Ладно уж, – смиренно проворчал Хьюго и углубился в меню, всего себя посвятив серьезнейшему делу выбора яств, которые им предстояло вкушать несколько позже.

Тем временем в опустевшую гостиную Хейлшем-Браунов, буквально через несколько минут после того как Генри удалился принимать душ, через застекленную дверь крадучись проник Оливер Костелло. Занавеска осталась незадернутой, так что лунный свет призрачно освещал комнату. Незваный гость осторожно посветил фонариком по сторонам, затем подошел к письменному столу и зажег стоявшую на нем лампу. Он поднял крышку, за которой был потайной ящик, но вдруг погасил лампу и замер, к чему-то прислушиваясь. По-видимому, успокоившись, он вновь зажег настольную лампу и открыл потайной ящик.

За спиной Костелло медленно и бесшумно растворилась стенная панель рядом с книжными полками. Он закрыл потайной ящик, снова погасил лампу, резко повернулся, и тут на голову его обрушился сокрушительный удар. Костелло рухнул на месте, свалившись за диван, а панель снова закрылась, на этот раз гораздо быстрее.

Комната оставалась погруженной в темноту, пока Генри Хейлшем-Браун, вошедший из холла, не зажег бра на стене, окликая жену:

– Кларисса!

Надев очки, он взял пачку сигарет со стоящего у дивана столика, и тут вошла Кларисса.

– Я здесь, дорогой. Не желаешь бутерброд перед тем, как отправиться?

– Нет, думаю, мне уже пора, – отозвался Генри, нервно похлопывая себя по карманам пиджака.

– Но ты окажешься там гораздо раньше, чем нужно, —сказала Кларисса. – Туда ехать никак не больше двадцати минут.

Генри покачал головой.

– Все может случиться, – заявил он. – Например, шину проколю или машина сломается.

– Не волнуйся, дорогой, – успокаивала Кларисса, поправляя ему галстук. – Все будет в порядке.

– А как насчет Пиппы? – встревоженно спросил Генри. – Ты уверена, что ей не захочется ворваться с разбегу, пока сэр Джон и Кален... я имею в виду мистер Джоунз, беседуют с глазу на глаз?

– Нет никакого повода для беспокойства, – успокоила его Кларисса. – Я поднимусь к ней в комнату, и мы устроим пирушку. Мы поджарим предназначенные для завтрашнего завтрака сосиски и разделим шоколадный мусс.

Генри наградил жену нежной улыбкой.

– Ты очень добра к Пиппе, дорогая моя, – произнес он. – Как я благодарен тебе за это. – Смутившись, он замолчал, затем продолжил: – Я не знаю, как сказать это... я... ты понимаешь... столько страданий... и вот теперь все по-другому... – Он обнял и поцеловал Клариссу.

Несколько мгновений они стояли, тесно прижавшись друг к другу. Наконец Кларисса мягко высвободилась из объятий, продолжая держать мужа за руки.

– Я очень счастлива с тобой, Генри, – сказала она. – И с Пиппой все будет хорошо. Она очаровательный ребенок.

Улыбка Генри была наполнена любовью.

– А теперь отправляйся встречать своего мистера Джоунза, – распорядилась она, подталкивая мужа к двери в холл. – Мистер Джоунз, – повторила она. – Я все-таки не понимаю, как можно было выбрать столь нелепое имя.

Генри уже выходил из комнаты, когда Кларисса спросила его:

– Вы собираетесь воспользоваться парадным входом? Не задвигать засов?

Он остановился в дверях, размышляя, затем сказал:

– Нет. Думаю, мы войдем через двери в сад.

– Тебе бы лучше надеть пальто, Генри. Довольно зябко, – посоветовала Кларисса, выставляя мужа в холл. – И кашне тоже не помешает.

Он послушно снял пальто с вешалки в холле, и она проводила его до парадного входа с последним напутствием:

– Поедешь аккуратно, миленький, правда?

– Да-да, – бросил на ходу Генри. – Ты ведь знаешь, я всегда вожу аккуратно.

Кларисса закрыла за ним дверь и отправилась на кухню, чтобы закончить с бутербродами. Раскладывая их на блюде и укутывая влажной салфеткой, чтобы сохранить свежими, она не могла отделаться от мыслей о недавней мучительной встрече с Оливером Костелло. Она нахмурилась еще больше, когда вошла в гостиную и поставила бутерброды на маленький столик.

Вдруг испугавшись навлечь на себя ярость мисс Пик, она схватила блюдо, безуспешно потерла оставленный им на столике след и в конце концов пришла к компромиссу, водрузив на пятно стоящую рядом вазу с цветами. Бутерброды она переместила на скамеечку, затем тщательно взбила подушки на диване. Тихо напевая, она взяла книгу Шииты и отнесла ее к книжным полкам. «Если кто-то звал кого-то сквозь...» [6] Внезапно песенка оборвалась пронзительным вскриком – это Кларисса споткнулась и чуть не упала на Оливера Костелло.

Склонившись над телом, Кларисса увидела, кто это.

– Оливер! – с трудом выдохнула она.

В ужасе она уставилась на тело, и мгновение показалось ей вечностью. Затем, уверившись, что он мертв, она резко выпрямилась и кинулась к двери, чтобы позвать Генри, но тут же сообразила, что тот уже уехал. Она вернулась к телу, потом бросилась к телефону и схватила трубку. Начала набирать номер, остановилась и положила трубку. Мгновение она размышляла, потом посмотрела на стенную панель. Собравшись с мыслями, Кларисса вновь бросила взгляд на панель, а затем, преодолевая себя, нагнулась и потащила тело к стене.

В это время панель медленно открылась, и в проеме показалась Пиппа в халате, наброшенном на пижаму.