Багдадская встреча, стр. 51

Глава 25

– Мне не дает покоя мысль о той бедной датчанке, которую убили в Дамаске, – сказала Виктория.

– А она жива и здорова, – утешил ее мистер Дэйкин. – Как только ваш самолет поднялся в воздух, мы арестовали француженку, а Грете Харден доставили в клинику. И она благополучно пришла в себя. Они хотели продержать ее под наркозом до тех пор, пока не удостоверятся, что в Багдаде все сошло, как им надо. Она, разумеется, наш человек.

– Ну да?

– Естественно. Когда Анна Шееле исчезла, мы решили подложить противной стороне дезинформацию, навести на ложный след. Купили авиабилет на имя Грете Харден, позаботились, чтобы о ней ничего не было известно. И они клюнули, решили, что она и есть Анна Шееле. Да мы еще, в подтверждение этого, снабдили ее соответствующими документами.

– А настоящая Анна Шееле преспокойно ждала в больнице, пока миссис Понсфут Джонс не пора будет лететь к мужу?

– Именно так. Просто – но очень остроумно. Она исходила из того, что в трудную минуту по-настоящему довериться можно только родным. Исключительно умная женщина.

– А я уже решила, что мне конец, – призналась Виктория. – Это правда, что ваши люди держали меня в поле зрения?

– Да, все время. Этот ваш Эдвард, знаете ли, совсем не так хитер, как ему казалось. Мы уже давно заинтересовались деятельностью молодого Эдварда Горинга. Когда вы в ночь гибели Кармайкла рассказали мне свою историю, я был, честно признаться, очень обеспокоен вашей судьбой. И решил, что самое лучшее – отправить вас прямо в их гнездо моей шпионкой. Если ваш Эдвард будет знать, что вы связаны со мной, этим относительно надежно обеспечивается ваша безопасность. Он захочет через вас узнавать, что мы затеваем. Вы станете в его глазах ценным человеком, таких не убивают. И для дезинформации он вас мог использовать. Короче говоря, полезный контакт. Но потом оказалось, что вы разглядели подмену сэра Руперта Крофтона Ли, и Эдвард решает на всякий случай упрятать вас, пока – и если – вы не понадобитесь ему в качестве двойника Анны Шееле. Да, Виктория, можете считать, что вам очень-очень повезло, раз вы сидите сейчас тут и грызете фисташки.

– Я понимаю.

Мистер Дэйкин спросил:

– Вы очень огорчены из-за Эдварда?

Виктория без смущения посмотрела ему в глаза.

– Вот ни на столечко. Просто дурища была несусветная, попалась на удочку, когда он пустил в ход свое ослепительное обаяние. Разинула рот от восторга, как школьница перед киноактером, Джульеттой себя вообразила и вообще насочиняла чепухи разной.

– Не вините себя особенно, у Эдварда действительно огромный талант покорять женские сердца, прирожденный сердцеед.

– Ну да, и он этим пользовался вовсю.

– Что верно, то верно.

– В следующий раз когда влюблюсь, – сказала Виктория, – то уж только не в красавца. Я бы хотела полюбить настоящего мужчину, а не болтуна, который говорит приятности. Пусть будет хоть лысый, хоть в очках, и вообще это мне все равно. Важно, чтобы был интересный человек и знал интересные вещи.

– Лет тридцати пяти? Или, может быть, пятидесяти пяти? – поинтересовался Дэйкин.

Виктория недоуменно захлопала глазами.

– Тридцати пяти, я думаю.

– Слава богу. А то я чуть было не решил, что вы делаете предложение мне.

Виктория расхохоталась.

– Да, и вот еще что… Я знаю, нельзя спрашивать… но все-таки было в том шарфе какое-нибудь сообщение?

– Было. Одно имя. Вязальщицы мадам Дефарж вывязывали на своих спицах перечень имен. А у нас шарф и рекомендательная записка вместе составляли одно сообщение. По петлям мы прочитали имя кербельского шейха Хуссейна аз-Зайяра. А на бумажке, когда ее обработали парами йода, проявились слова, которые надо было сказать шейху, чтобы он отдал что хранил. Священный город Кербела – действительно самое надежное место для того, что хотел спрятать Кармайкл.

– И правда, что эту вещь пронесли через всю страну два странствующих кинодемонстратора? Те самые, которых мы тогда встретили?

– Да. Две примелькавшиеся, всем знакомые фигуры. Не имеющие никакого отношения к политике. Просто добрые друзья Кармайкла. У него повсюду были друзья.

– Наверно, хороший был человек. Грустно, что он умер.

– Все мы должны когда-нибудь умереть, – сказал мистер Дэйкин. – И если есть другая жизнь после этой, в чем я лично полностью убежден, то ему там отрадно будет сознавать, что он своей верностью и отвагой послужил защите нашего злосчастного старого мира от новых бед и кровопролитий, наверно, больше, чем кто другой.

– А верно, странно, – задумчиво проговорила Виктория, – что у Ричарда оказалась одна половина разгадки, а вторая – у меня? Прямо как будто бы…

– Как будто бы так и было предназначено, – с улыбкой докончил ее фразу мистер Дэйкин. – Что же вы собираетесь дальше делать, позвольте поинтересоваться?

– Найду какую-нибудь работу. Надо будет сразу же начать поиски.

– Особенно не ищите, – посоветовал мистер Дэйкин. – По-моему, работа сама к вам идет.

И он потихоньку вышел, уступив место Ричарду Бейкеру.

– Послушайте, Виктория, – сказал Ричард. – Венеция Сэвил, оказывается, вообще не приедет. У нее свинка. А вы были очень полезным членом экспедиции. Не хотите ли вернуться? Правда, к сожалению, только за стол и кров. Ну и, может быть, вам еще будет оплачен обратный проезд в Англию – но об этом позже. На той неделе прилетает миссис Понсфут Джонс. Ну, так как?

– Ой, я вам на самом деле нужна? – обрадовалась Виктория.

Неизвестно по какой причине Ричард Бейкер сильно покраснел, закашлялся и стал протирать стекла своего пенсне.

– Я думаю, – проговорил он, – что вы у нас будете… э-э… очень кстати.

– Я бы с большим удовольствием, – ответила Виктория.

– В таком случае пакуйте вещи, и поедем прямо сейчас, – сказал Ричард. – Или у вас есть желание еще побыть в Багдаде?

– Ни малейшего!

– А вот и ты, милая Вероника, – сказал профессор Понсфут Джонс. – Ричард тут из-за тебя такой переполох поднял. Ну-с, я вам обоим желаю счастья.

– Что это он такое сказал? – недоуменно спросила Виктория, когда профессор ушел, погруженный в мысли.

– Ничего, – ответил Ричард. – Вы же знаете, какой он путаник. Просто он немножко предвосхитил события.