Багдадская встреча, стр. 22

Но для Виктории, только что приехавшей из Англии, это была нормальная летняя ночь, слегка пробирающая холодком, и она, словно зачарованная, смотрела на серебрящиеся под луной воды Тигра и по-восточному таинственный темный противоположный берег.

– Как бы то ни было, а все-таки я здесь, – вслух сказала она себе, приободрившись. – Ничего, устроюсь. Что-нибудь да обязательно подвернется.

С этим символом веры мистера Микобера [82] на устах Виктория преспокойно отправилась спать, а официант тихонько вышел обратно на террасу и возобновил занятие, которое вынужден был прервать при ее появлении, а именно: снова принялся привязывать к перилам узловатую веревку, достающую до самой воды.

Немного погодя из темноты к нему подошел еще один человек. Официант тихо спросил голосом мистера Дэйкина:

– Ну, как? Все в порядке?

– Да, сэр, ничего подозрительного.

Сделав свое дело, мистер Дэйкин отошел в тень, снял белую официантскую куртку, снова облачившись в свой синий полосатый пиджачок, прошелся неспешно вдоль террасы и остановился на самом краю, у лестницы, ведущей с улицы.

– Вечера стали прямо морозные, – обратился к нему Кросби, выйдя из бара и встав с ним рядом. – Хотя вы после Тегерана, наверно, не так чувствительны к холоду.

Они постояли бок о бок молча. Покурили. Вокруг не было ни души, если говорить вполголоса, услышать их разговор никто не мог. Кросби тихо спросил:

– Кто эта девушка?

– Как будто бы племянница археолога Понсфута Джонса.

– А-а. Тогда еще ладно. Но прилететь на одном самолете с Крофтоном Ли…

– Разумеется, ничего не следует принимать на веру, – сказал мистер Дэйкин.

Они опять покурили в молчании. Кросби сказал:

– Вы действительно считаете, что здесь будет удобнее, чем в посольстве?

– Да.

– Несмотря на то, что там все взято под контроль и проработано до мельчайших деталей?

– В Басре тоже было все детально проработано – и провалилось.

– Да, я знаю. Кстати сказать, Салаха Гассана отравили.

– Естественно. В консульстве не было никаких попыток проникновения?

– Похоже, что были. Какая-то потасовка, кто-то вытащил револьвер. – Он помолчал и добавил: – Ричард Бейкер разоружил этого человека.

– Ричард Бейкер?

– Не знаете его? Это…

– Знаю.

Дэйкин затянулся. И озабоченно сказал:

– Импровизация. Вот на что я теперь ставлю. Если, как вы говорите, у нас там все взято под контроль, но наши проработки им известны, они легко могут контроль у нас перехватить и обернуть в свою пользу. Они, я полагаю, Кармайкла даже близко к посольству не подпустят, а если он все же и проберется, то… – Дэйкин покачал головой. – А здесь только вы и я и Крофтон Ли знаем, что происходит.

– Но им сообщат, что Крофтон Ли переехал из посольства сюда.

– Да, конечно. Это неизбежно. Однако, Кросби, какие бы шаги они ни предприняли в ответ на нашу импровизацию, их шаги тоже вынужденным образом будут импровизацией. Им придется в спешке принимать решения, в спешке их осуществлять. И это уже будет их собственная игра, не нашими руками, так сказать. Заранее, за полгода, подсадить агента в «Тио» они не могли – об этой гостинице никогда до сих пор не заходила речь. Никому не приходило в голову назначить местом встречи какой-то отель «Тио».

Он посмотрел на часы.

– Пойду поднимусь к Крофтону Ли.

Дэйкин не успел постучаться, как дверь бесшумно открылась и сэр Руперт впустил его к себе.

В комнате знаменитого путешественника горела только одна настольная лампа. Его кресло стояло рядом. Садясь, он тихонько вытащил револьвер, положил под рукой на стол. И тихо спросил:

– Ну что, Дэйкин? Думаете, он явится?

– Я думаю, да, сэр Руперт. – И, помолчав: – Вы ведь с ним никогда не встречались?

Путешественник отрицательно покачал головой:

– Нет. Сегодня надеюсь познакомиться. Этот молодой человек, Дэйкин, по-видимому, обладает редкой отвагой.

– Да, – ровным голосом ответил Дэйкин. – Он отважный человек.

Тон его подразумевал, что это само собой очевидно, тут и говорить не о чем.

– Я имею в виду не только храбрость, – продолжал сэр Руперт. – Конечно, личная храбрость на войне – это великолепно. Но тут еще…

– Воображение? – подсказал Дэйкин.

– Вот именно. Способность верить в то, что видится совершенно невероятным. Рисковать жизнью, чтобы убедиться, что дурацкая басня – вовсе не басня. Для этого требуется черта характера, как правило, современной молодежи несвойственная. Очень надеюсь, что он явится.

– Думаю, что явится, – повторил мистер Дэйкин.

Сэр Руперт бросил на него пристальный взгляд.

– Вы все предусмотрели?

– Кросби ждет на балконе, я буду сторожить у лестницы. Как только Кармайкл войдет к вам, постучите в стену, я приду.

Крофтон Ли кивнул.

Дэйкин бесшумно вышел из номера, двинулся влево по коридору, через балконную дверь – на балкон, потом в обратном направлении до конца балкона, где к перилам тоже была привязана веревка, достающая концом до земли в кустах под тенью большого эвкалипта.

Затем Дэйкин снова прошел мимо двери Крофтона Ли – к себе в номер, смежный с номером путешественника. У него в комнате была еще и вторая дверь, открывающаяся на верхнюю площадку парадной лестницы. Тихонько приоткрыв эту дверь, мистер Дэйкин занял свой пост.

Спустя часа четыре к отелю «Тио» подплыла сверху по течению Тигра небольшая гуфа– немудреная местная лодка – и тихонько пристала к илистой береговой отмели. А еще через несколько мгновений легкая тень взметнулась по веревке на балкон и притаилась в темноте среди кадок с декоративными кустами.

Глава 13

Виктория хотела заснуть, отложив все заботы на завтра, но, так как она уже выспалась после обеда, из этого намерения ничего не вышло. Она долго лежала и безнадежно таращилась в темноту. Потом все-таки зажгла лампу, дочитала журнал, начатый еще в самолете; встала, заштопала старые чулки; примерила новые; набросала несколько разных объявлений о том, что ищет работу (завтра надо будет узнать, куда тут с этим обращаться); написала на пробу разные варианты письма миссис Гамильтон Клиппс, в каждом живописуя – одно фантастичнее другого – непредвиденные обстоятельства, из-за которых она «застряла без гроша» в Багдаде; и даже попыталась составить телеграмму с просьбой о помощи, адресованную единственному здравствующему родственнику – малоприятному прижимистому старику, который проживал на севере Англии и сроду никому не помогал за всю свою долгую жизнь; примерила новую прическу и наконец, сладко зевнув, поняла, что, слава богу, умаялась и можно снова ложиться.

Именно в эту минуту дверь ее номера безо всякого предупреждения приоткрылась, в щель проскользнул какой-то мужчина, повернул за собой ключ в замке и возбужденно попросил:

– Спрячьте меня куда-нибудь, ради бога, – скорее…

Виктория всегда отличалась быстротой реакции. Она моментально приметила, что он трудно дышит, и говорит слабеющим голосом, и судорожно прижимает к груди скомканный красный вязаный шарф. И душа ее немедленно откликнулась на зов приключения.

В комнате и прятаться-то было особенно негде. Имелся шкаф, и комод, и стол посредине, и модный туалетный столик в углу. И еще имелась широкая, почти двуспальная кровать. Воспоминания о детских играх в прятки помогло Виктории сразу же сделать выбор.

– Быстро, – распорядилась она. Отбросила подушки, отвернула край одеяла. Гость лег поперек в головах кровати, Виктория накрыла его одеялом, взбила сверху подушки и сама уселась с краю.

Почти тотчас же раздался тихий, настойчивый стук в дверь. Виктория слабым, встревоженным голосом спросила:

– Кто там?

– Будьте добры, откройте, пожалуйста, – ответил из-за двери мужской бас. – Полиция.

Виктория протопала через комнату, на ходу запахивая халатик. В последнюю минуту она заметила на полу оброненный старый красный шарф, подобрала и сунула в ящик комода, а затем отперла дверь и выглянула в коридор с самым испуганным видом.