Миссис Макгинти с жизнью рассталась, стр. 43

– Совершенно верно, – подхватил Пуаро. – Фотография эта интересна еще и тем, что на ней нет отпечатков пальцев.

Он сделал паузу, потом легонько кивнул.

– А ведь они были бы, – продолжал он, – принадлежи фотография миссис Саммерхейз, она ведь хранила бы ее без всякой задней мысли и, естественно, оставила бы на ней отпечатки своих пальцев.

Морин воскликнула:

– Вы просто сумасшедший. Я в жизни не видела этой фотографии – только в тот раз у миссис Апуорд.

– На ваше счастье, – сказал Пуаро, – я знаю, что вы говорите правду. Фотографию подбросили в ящик комода всего за несколько минут до того, как я ее там нашел. В то утро содержимое этого ящика выбрасывалось на пол дважды, дважды я клал вещи на место; в первый раз фотографии среди них не было, а во второй – была. Стало быть, в этот отрезок времени ее и положили – и я знаю, кто это сделал.

В голосе его незаметно возникла новая нотка. Это уже не был смехотворный человечек с нелепыми усами и крашеными волосами, это был охотник, который чувствовал – преследуемый зверь где-то рядом.

– Оба эти преступления совершил мужчина, и причина, толкнувшая его на убийство, была до смешного простой – деньги. В доме миссис Апуорд найдена книга, на чистом листе ее вначале стоит надпись: «Ивлин Хоуп». Хоуп – эту фамилию взяла Ева Кейн, когда уехала из Англии. Если ее подлинное имя было Ивлин, она вполне могла наречь этим именем и своего ребенка. Но Ивлин – имя не только женское, но и мужское. Почему мы решили, что у Евы Кейн родилась девочка? Скорее всего, потому, что так сказано в «Санди компэниэн»! Но в действительности в «Санди компэниэн» ничего такого не сказано, там упоминается дочь, но лишь как следствие романтического интервью с Евой Кейн. Между тем Ева Кейн уехала из Англии еще до рождения ребенка – поэтому никто не мог сказать, мальчик у нее родился или девочка.

Меня и самого это ввело в заблуждение. Романтическая неточность прессы.

Ивлин Хоуп, сын Евы Кейн, приезжает в Англию. Он – человек одаренный и привлекает внимание богатой женщины, которая ничего не знает о его происхождении – лишь придуманную им романтическую историю (история была замечательная, о трагической судьбе молодой балерины, умершей в Париже от туберкулеза!).

Женщина она одинокая, недавно потеряла собственного сына. И вот молодой одаренный драматург берет ее фамилию.

Но на самом деле вы Ивлин Хоуп, не так ли, мистер Апуорд?

Робин Апуорд завизжал:

– Конечно, не так! Я вообще не понимаю, о чем речь!

– Запираться бесполезно. Есть люди, которые знают вас под этим именем. Имя Ивлин Хоуп в книге написано вашим почерком – тем же почерком на обороте этой фотографии написаны слова «моя мама». Миссис Макгинти увидела эту фотографию и надпись на ней, когда разбирала ваши вещи. Прочитав статью в «Санди компэниэн», она сказала вам об этом. Миссис Макгинти решила, что на фотографии изображена миссис Апуорд в молодости, потому что и понятия не имела, что миссис Апуорд – не настоящая ваша мать.

Но вам было ясно – если миссис Макгинти начнет болтать и разговор этот дойдет до миссис Апуорд, всему конец. У нее были совершенно фанатичные взгляды на наследственность. Она ни минуты не стала бы терпеть приемного сына, чей отец – прогремевший на всю страну убийца. Не простила бы она и того, что вы ей солгали с самого начала.

Итак, миссис Макгинти надо заставить замолчать – любой ценой. Возможно, вы обещали ей маленький подарок – чтобы держала язык за зубами. На следующий вечер по дороге в радиостудию вы заглянули к ней – и убили ее! Вот так…

Резким движением Пуаро схватил с полки молоток для колки сахара, завращал им и с силой опустил вниз, словно нанося сокрушительный удар по голове Робина.

Жест вышел таким зловещим, что несколько человек, сидевших полукругом, вскрикнули.

Закричал и Робин Апуорд. Это был вопль ужаса.

Он завопил:

– Не надо… Не надо… Это вышло случайно. Клянусь, все вышло случайно. Я не собирался ее убивать. Просто потерял голову. Клянусь вам!

– Вы смыли кровь и положили молоток туда, откуда взяли, – в эту самую комнату. Но наука теперь определяет наличие крови новыми методами – и выявляет невидимые отпечатки пальцев.

– Говорю вам, я не собирался ее убивать… Все это – сплошная ошибка… И вообще я не виноват… Я за свои действия не отвечаю. Это у меня наследственное. Помимо моей воли. Вы не можете меня повесить за то, в чем я не виноват…

Спенс едва слышно пробурчал:

– Не можем? Еще как можем!

А вслух произнес строго и официально:

– Должен предупредить вас, мистер Апуорд: все, что вы скажете, может быть использовано против вас…

Глава 26

– Не представляю, месье Пуаро, как вы могли заподозрить Робина Апуорда.

Пуаро не без самодовольства оглядел повернувшиеся к нему лица.

Давать объяснения – это он любил.

– Странно, что я не заподозрил его раньше. Ключом, простейшим ключом были слова, которые произнесла миссис Саммерхейз на вечере с коктейлями. Она сказала Робину Апуорду: «Мне не нравится быть приемным ребенком, а вам?» Вот он, ключ, – в двух последних словах «а вам?». Эти слова могли значить только одно – миссис Апуорд не была родной матерью Робина.

Миссис Апуорд сама жаждала скрыть правду – не дай бог, кто-нибудь узнает, что Робин не ее сын. Возможно, ей не раз доводилось слышать соленые шутки насчет блестящих молодых людей, которые живут со стареющими женщинами и за их счет. Правду знали очень немногие – узкий театральный круг, где она впервые встретилась с Робином. Близких друзей в Англии у нее почти не было – она слишком долго жила за границей, во всяком случае, она решила обосноваться здесь, подальше от родного Йоркшира. Иногда она встречалась с друзьями былых лет, и они, само собой разумеется, полагали, что этот Робин и есть тот самый мальчик, которого они знали ребенком, а она не считала нужным их разубеждать.

Но атмосфера в Лэбернемсе с самого начала показалась мне какой-то неестественной. Робин относился к миссис Апуорд не как испорченный ребенок, не как преданный сын. Он относился к ней, как протеже относится к своему патрону. В его неизменном обращении к ней «мадре» было что-то театральное. А миссис Апуорд, хоть и явно любила Робина, все же подсознательно обращалась с ним, как с ценной собственностью, за которую заплачены большие деньги.

Итак, Робин Апуорд прекрасно устроен, кошелек «матери» оплачивает все его смелые начинания, и вдруг в этот безоблачный мир вторгается миссис Макгинти – она узнала фотографию, хранимую им в ящике, фотографию с надписью «моя мама» на обороте. А ведь он сказал миссис Апуорд, что его мама – молодая одаренная балерина, умершая от туберкулеза! Миссис Макгинти, разумеется, считает, что на фотографии изображена миссис Апуорд в молодости, потому что у нее и в мыслях нет, что Робин – не сын миссис Апуорд. Не думаю, что миссис Макгинти решилась на шантаж в чистом виде, скорее всего, она рассчитывала на «скромный подарок» в награду за молчание, потому что, если давно забытая сплетня вдруг всплывет, такой «горделивой» женщине, как миссис Апуорд, это явно придется не по вкусу.

Но Робин Апуорд решил не рисковать. Он похищает молоток для колки сахара, о котором миссис Саммерхейз со смехом говорит, что это – идеальное орудие для убийства, и на следующий вечер по пути в радиостудию заходит к миссис Макгинти. Она, ничего не подозревая, проводит его в гостиную, и там он ее убивает. Он знает, где она хранит свои сбережения – об этом, кажется, знает вся деревушка, – и инсценирует ограбление, пряча деньги за домом. Подозрение падает на Бентли, и того арестовывают. Умный Робин Апуорд празднует победу, его горизонт снова безоблачен и чист.

Но тут я показываю четыре фотографии, и миссис Апуорд узнает фотографию Евы Кейн – ведь это же фотография балерины, матери Робина! Ей нужно немного подумать. Шутка ли – совершено убийство! Возможно ли, что Робин?.. Нет, она отказывается в это верить.