Немой свидетель, стр. 54

О боже, боже, ей становилось все хуже и хуже, она уже перестала соображать. А потом она умерла. И когда завещание было прочитано и все деньги достались мне, я испытала ужас. Триста семьдесят пять тысяч фунтов. Я и не думала, что у нее столько денег, иначе я бы ни за что так не поступила.

Я чувствовала себя чуть ли не воровкой и не знала, что делать. Позавчера, когда Белла приехала ко мне, я сказала ей, что она может взять половину этих денег. Я была уверена, что мне сразу станет гораздо легче.

– Вот видите? – сказал Пуаро. – Миссис Таниос продолжала добиваться намеченной цели. Вот почему она ни в коем случае не хотела опротестовывать завещания. У нее были свои планы, и меньше всего ей хотелось вызвать вражду у мисс Лоусон. Она, конечно, сделала вид, что должна спросить разрешения у мужа, но, однако, ясно дала понять, каковы были ее собственные чувства.

В тот момент у нее было две цели: уйти вместе с детьми от доктора Таниоса и получить свою долю денег. Тогда у нее будет то, чего она добивается, – богатая, полная удовольствий жизнь в Англии вместе с детьми. Шло время, ей все труднее было скрывать свою неприязнь к мужу. По правде говоря, она и не пыталась этого делать. Он, бедняга, был серьезно обеспокоен и огорчен. Ее действия, должно быть, казались ему непостижимыми. На самом же деле в них была четкая логика. Она играла роль насмерть перепуганной женщины. Если у меня имеются подозрения – а она не сомневалась в том, что они у меня имеются, – то, главное, дать мне понять, что убийство совершил ее муж. В любой момент могло произойти и второе убийство, которое, я не сомневался, уже созрело у нее в мозгу. Я знал, что в ее распоряжении находится опасная доза хлорала. И очень боялся, что она разыграет сцену с самоубийством мужа – будто бы он принял смертельную дозу.

A y меня так и не было против нее никаких улик. И вот, когда я уже почти отчаялся, я получил наконец то, что мне требовалось. Мисс Лоусон сообщила мне, что видела, как Тереза Аранделл в ночь на пасхальный понедельник стояла на коленях на ступеньках лестницы, точнее – видела ее отражение в зеркале. Я быстро обнаружил, что мисс Лоусон не могла так хорошо разглядеть Терезу – во всяком случае, она не могла разглядеть черт ее лица. Однако мисс Лоусон была уверена, что видела именно Терезу. Почему? Оказывается, она четко видела брошку с инициалами Терезы – Т. А.

По моей просьбе мисс Тереза Аранделл показала мне эту брошь. При этом она категорически отрицала, что выходила ночью на лестницу. Тогда я подумал, что кто-то взял ее без ведома мисс Терезы, но, случайно увидев в зеркале отражение броши, я мгновенно понял все. Мисс Лоусон, проснувшись, видела смутную фигуру и более четко – инициалы Т. А., сверкающие в отблеске лампочки. Она и пришла к заключению, что это была Тереза.

Но если в зеркале она видела инициалы Т. А., значит, в действительности это были буквы А. Т., потому что зеркало, естественно, дает зеркальное отражение.

Конечно! Мать миссис Таниос звали Арабелла Аранделл. Белла – это сокращение от Арабеллы. А. Т. означало Арабелла Таниос. Ничего странного в том, что у миссис Таниос была такая же брошь. На Рождество они были очень дорогими, но к весне их стали носить все, а я уже успел заметить, что миссис Таниос подражала своей кузине Терезе в туалетах – насколько могла, потому что средства у нее были весьма ограниченные.

Для меня, во всяком случае, расследование было завершено!

Что же мне теперь надлежало делать? Получить в Скотленд-Ярде ордер на эксгумацию трупа? Это, разумеется, сделать было нетрудно. Я мог бы доказать, что мисс Аранделл отравили фосфором, сомнений почти не было. Но похороны состоялись два месяца назад, а я знаю случаи, когда изменения тканей в организме покойного были настолько сильны, что не удавалось обнаружить практически никаких признаков очевидного отравления фосфором. Кроме того, как я мог доказать, что у миссис Таниос действительно имелся фосфор? Никак. Потому что, скорей всего, она приобрела его за границей.

И вот тут миссис Таниос предпринимает решительные действия. Она уходит от мужа, рассчитывая на жалость мисс Лоусон. И, не дрогнув, обвиняет его в убийстве.

Если я не буду действовать, решил я, следующей жертвой будет он. Я предпринял меры, чтобы изолировать их друг от друга – вроде бы для ее безопасности. Спорить со мной она не осмелилась. А в действительности я беспокоился о безопасности ее мужа. А затем… затем…

Он умолк и долго молчал. Он даже побледнел.

– Но это была лишь временная мера. Я должен был убедиться, что убийца больше никого не убьет. Я обязан был обеспечить безопасность невиновным. Поэтому я написал письмо, в котором изложил все, что рассказал вам сейчас, и передал его миссис Таниос. Наступило долгое молчание.

– О боже, так вот из-за чего она покончила с собой! – выкрикнул доктор Таниос.

– Разве это был не лучший выход? – мягко спросил Пуаро. – Она сама приняла решение. Следовало, как вы понимаете, подумать и о детях.

Доктор Таниос закрыл лицо руками.

Пуаро подошел к нему и положил ему на плечо руку.

– Это было неизбежно. И даже необходимо. Иначе были бы новые жертвы. Сначала вы, затем, возможно, при определенных обстоятельствах, мисс Лоусон. И так далее.

Он умолк.

– Как-то вечером она предложила мне, – разбитым голосом сказал доктор Таниос, – принять снотворное… У нее было такое лицо, что я выбросил таблетку… Вот тогда я и подумал, что у нее явственные психические отклонения…

– Вы вправе так думать. В этом есть некоторая доля правды. Но только не с юридической точки зрения. Она отдавала себе полный отчет в том, что делает…

Доктор Таниос сказал задумчиво:

– Она была слишком хороша для меня, слишком хороша.

Странная эпитафия – для сознавшейся в убийстве женщины.

Глава 30

Последнее слово

Осталось добавить совсем немного.

Тереза вскоре вышла замуж за своего доктора. Я теперь знаю их довольно хорошо и начал ценить Доналдсона – ясность ума и глубокую внутреннюю силу и человечность. Впрочем, его манера поведения ничуть не изменилась – эдакий педантичный сухарь. Тереза часто поддразнивает его. Она, по-моему, исключительно счастлива и с головой ушла в карьеру своего мужа. Он уже сделал себе имя и является авторитетом среди эндокринологов. [75]

Мисс Лоусон, вконец измучившуюся от угрызений совести, еле уговорили отказаться от намерения лишить себя последнего пенни. Под руководством мистера Первиса было выработано соглашение с участием всех заинтересованных сторон, в соответствии с которым состояние мисс Аранделл было поровну разделено между мисс Лоусон, двумя Аранделлами и детьми доктора Таниоса.

Чарлз через год с лишним спустил все, что ему досталось, и сейчас, по-моему, обитает где-то в Британской Колумбии. [76]

Еще два эпизода.

– Ну и хитрец же вы! – сказала мисс Пибоди, остановив нас, когда мы в один прекрасный день вышли из ворот «Литлгрин-хауса». – Сумели все так тихо обделать! Без эксгумации. И приличия все соблюдены.

– А по-моему, нет никаких сомнений в том, что мисс Аранделл умерла от острой желтой атрофии печени, – мягко возразил Пуаро.

– Нет – и хорошо, – заметила мисс Пибоди. – А Белла Таниос, я слышала, приняла слишком большую дозу снотворного.

– Да, очень жаль.

– Несчастной она была женщиной – всегда хотела того, чего не могла иметь. От этого недолго и умом тронуться. У меня была как-то помощница при кухарке. То же самое. Дурнушка, прекрасно это понимала. Вот и начала писать себе письма, неизвестно от кого. У каждого свои причуды. Ладно, я всегда говорю: что ни делается, все к лучшему.

– Будем надеяться, мадам. Будем надеяться.

– А вам хочу сказать, – уже удаляясь, бросила мисс Пибоди, – очень умело вы все это замяли. На редкость умело. – И пошла дальше.