Искатель приключений, стр. 18
7
Взбесившийся океан бросал на песок волны с клочками пены. Элизабет глядела то в мутную даль океана, то в серое небо. Темнело.
Фредерик остался у озерка. Он пытался высечь искру из кремней, но сильный ветер мешал ему, и Бетти, отчаявшись, ушла на берег.
И вот теперь она сидела на огромном валуне с горстью семечек в кулаке. Фредерик принес какой-то плод, похожий на дыню, вспомнив, что уже когда-то пробовал такой. Когда они съели мякоть, он посоветовал Элизабет погрызть семечки.
Глядя на неспокойные воды океана, она размышляла о превратностях судьбы. Почему вертолет не прилетел чуть раньше, когда она была еще на берегу? Да и барражировал он над островом минут пять-десять, не больше. Не слишком-то много времени уделили спасатели этому клочку суши.
Девушка тяжело вздохнула. Когда уныние одолевало ее, она начинала ругать себя. Это обычно помогало. К тому же в присутствии Фредерика нельзя раскисать. Но в этот вечер ощущение безнадежности полностью овладело ею.
Бетти не очень расстраивало фруктовое меню и даже сон на голой земле. Но вот то, что экипаж поискового вертолета их не обнаружил, было ужасно!
– Элизабет… прости меня.
– Что ты сказал? – Она обернулась. – Я и не слышала, как ты подошел.
– Просто попросил у тебя прошения.
– За что?
Фредерик опустился на песок возле нее, глядя на неспокойный океан.
– Я должен был приготовиться к появлению спасателей.
– Знаешь, мне тоже не мешало бы об этом подумать. Поверь, я тебя ни в чем не виню. – Элизабет говорила правду: ей такое и в голову не приходило. Если и стоило кого-то в чем-то там упрекать, то лишь себя одну. – Возможно, вертолет быстро покинул территорию из-за надвигающейся грозы, – задумчиво предположила она.
Фредерик считал, что облет острова был достаточно продолжительным, но не произнес этого вслух. Надо срочно придумать нечто такое, что привлекло бы внимание экипажа в следующий раз, решил он. Он облокотился на камень, на котором устроилась Элизабет, и продолжал смотреть на океан. И оба невольных пленника долго сидели молча, погруженные каждый в свои мысли.
Наконец Элизабет взглянула на Фредерика. Его голова находилась на уровне ее бедер. Волосы мужчины разметал ветер, и было видно, что рана поджила, а опухоль спала. Ей так захотелось прикоснуться к его волосам, что она с трудом сдержалась.
Вокруг все потемнело.
– Дождь пошел, – заметила Элизабет со вздохом. – Надо укрыться под деревьями, а то промокнем до нитки.
Они поспешили в лагерь. Сильные струи звонко били по пальмовым листьям. Начинался ливень.
Элизабет заползла в укрытие, которое он соорудил для нее.
– Иди сюда, – позвала девушка. – Здесь хватит места для двоих, если мы будем сидеть.
– Ничего, я не сахарный.
– Не спорь, Фредерик. Я не могу видеть, как ты мокнешь под дождем.
В голосе ее звучала досада, и он повиновался, быстро забравшись в крохотный шалаш, рассчитанный лишь на одного человека. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу. Элизабет по-прежнему была обернута скатертью, но сверху она еще умудрилась натянуть мужскую рубашку, которую подобрала на берегу. Вода просачивалась сквозь щели между пальмовыми листьями, однако эти незначительные протечки не шли ни в какое сравнение с тем, что творилось снаружи. Там бушевал настоящий тропический ливень!
– А моя одежда осталась на кустах, – сказала Элизабет печально. – Как ты думаешь, долго еще будет лить дождь?
– Вряд ли. Сильные осадки обычно быстро прекращаются. – Фредерику трудно было не только вести разговор, но даже дышать. Ему не хотелось, чтобы Элизабет заметила, как он возбужден. Они сидели столь тесно прижавшись друг к другу, что он не знал, куда девать правую руку. Ему казалось, что Элизабет слышит, как громко стучит его сердце. И надеялся лишь на то, что наступившая темнота не позволит ей заметить, что с ним происходит.
– Расскажи мне о себе. Расскажи что-нибудь, Элизабет! – попросил он.
– Что тебя интересует?
– Все.
– Мне и рассказывать-то нечего.
– А я и не жду захватывающих приключений. – Он мрачно усмехнулся. – Этого добра у нас хватает и сейчас.
Элизабет выглянула из шалаша. Дождь хлестал с такой силой, что вода в озерке плясала под его ударами.
Она не знала, какая сторона ее жизни интересует Фредерика. Кроме того, он сидел так близко!.. Бедняжка не смела и шелохнуться.
Мне и в голову не пришло, что мы окажемся в столь неудобном положении, подумала она. Но не могла же я оставить его мокнуть под дождем! Может быть, длинная скучная истории отвлечет меня от… Но ведь я не стремлюсь к близости с ним?
– Можно я тебя обниму?
Голос его прозвучал как-то особенно глубоко, или ей это показалось?
– Тебе тогда будет удобнее? – Она засмеялась. – Некуда девать руку?
– Давай лучше я выйду.
– Нет, ни в коем случае! Можешь обнять.
Фредерик повиновался.
– Спасибо, так уже хорошо. Мне больше некуда было ее пристроить.
– Ну и ладно, – вздохнула Элизабет.
– Итак…
– Что же ты хотел узнать обо мне? – спросила она, чувствуя, как пульс бешено бьется у виска.
– Тебе неприятно рассказывать о себе?
– Мне редко приходилось это делать.
– Почему? Ведь ты встречаешься со многими людьми…
– Да, все время новые люди.
– Мужчины?
Элизабет не ответила.
– Извини, я пытаюсь выяснить, есть ли у тебя человек, который занимает особое место в твоей жизни.
Девушка повернулась к нему лицом и почувствовала, как он близок. В темноте она не видела его глаз и затаила дыхание.
Затейливая судьба привела ее на этот остров, где она оказалась вдвоем с миллиардером Фредериком Джоэлом. Причем вдвоем на острове под проливным дождем. Все остальные люди остались где-то далеко-далеко отсюда.
Мысли ее путались, смешались воедино и страх, и отчаяние, и вера в человека, который был сейчас с ней рядом.
– Почему ты хочешь это знать? – спросила она шепотом.
Если бы ко мне вернулась память! – подумал Фредерик. А зачем, собственно говоря, мне знать подробности ее личной жизни?
– Может быть, при сложившихся обстоятельствах это не так уж и важно, – ответил он тихо.
Элизабет поняла его мысль: если у тебя и есть близкий человек, здесь мы вдвоем и одни. Сегодня нас уже не спасут. Что будет дальше – мы не знаем. Остается лишь надеяться на благополучный исход. Даже в обычной жизни люди не могут предвидеть, что с ними произойдет завтра, а в нашем положении будущее вообще непредсказуемо.
Ей вдруг захотелось рассказать ему о себе. Хотя бы немного.
– Элизабет, ты мне очень близка.
– Да куда уж ближе! – ответила она сухо.
– Я говорю не о том, что мы сидим рядом, прижавшись друг к другу.
– Фредерик, нам всего лишь приходится быть вместе. Ведь мы оторваны от остального мира, – Она старалась сохранить остатки здравого смысла. – Скажу откровенно: я тебе не слишком-то понравилась, когда мы впервые встретились.
Удивленный ее смелым предположением, он пробормотал:
– Не могу в это поверить.
– Уверяю тебя, что это правда.
– Почему ты так решила?
Элизабет, разумеется, не хотелось рассказывать обо всех подробностях их встречи в замке.
– У меня создалось такое впечатление. Между нами возникли холодные, сдержанные отношения. – Это было не совсем так, ведь где-то в глубине души она почувствовала, что он не остался к ней равнодушен.
– Надеюсь, я не сделал ничего такого, что бы выказать тебе свое нерасположение?
– Нет.
– Тогда почему ты решила, что не понравилась мне?
– Фредерик, спор в данном случае просто бесполезен. Мы с тобой почти не знаем друг друга, я высказала свое первое впечатление, вот и все!
– Но теперь мы вместе.
– Однако ты сейчас не такой, каким был прежде.
– Я просто не помню своего прошлого. Но во всех других отношениях я тот же самый человек.
Он не может меня понять, размышляла Элизабет. Там, в замке, я чувствовала его обособленность, словно он находился за каменной стеной. Сегодняшний Фредерик совсем другой – беззащитный, открытый, без укоренившихся привычек той среды, в которой вращался. Сейчас его доброта для него так же естественна, как дыхание. Невозможно не заметить, как изменился его голос и какое тепло исходит от него, когда он прикасается ко мне.