На старом чердаке, стр. 9
Сашка не мог этого вынести. Папино лицо просто убивало Сашку.
Он попятился в толпу, продолжая все глядеть на папу, и налетел спиной на Лельку. Лелька всхлипнула. Глаза У нее были заплаканные, маленький острый нос посинел от резкого ветра, дующего с реки.
«А если… — как молния, вдруг мелькнуло в голове У Сашки, — а если еще раз наврать? Ну, еще один разок. Ну, самый распоследний… И правда, чего он теряется? До будушего года, говорите? Ладно. Сейчас увидим будущий год…»
Сашка быстро оглянулся по сторонам, схватил Лелькину руку и сжал ее изо всех сил, как-то невольно удивившись, до чего же она худая и тонкая, ее рука. Но Лелька была спасение, упустить ее было никак нельзя.
Сашка поволок ее за собой. Лелька сначала немного упиралась, а потом молча и покорно побежала за ним.
Сашка утащил ее за голубой павильон. Там один на другом стояли ящики с пустыми бутылками. Сашка припер Лельку спиной к ящикам.
— Чего ревела? — быстро спросил Сашка.
— Пароход жалко… — тихо всхлипнула Лелька. Лелька стояла перед ним ровненько, как перед учителем, опустив руки, подняв голову, и только мигала. Ресницы от слез слиплись кустиками.
— Тоже мне! Ревешь, а сама не знаешь чего, — почему-то шепотом, наклоняясь к ней, сказал Сашка. — Сейчас прибудет вода. И поплывет катер… пароход.
— Правда?! — Лелька попробовала улыбнуться озябшими, посиневшими губами, но уголки рта поползли книзу. — Тебе твой папа сказал, да?
Гул толпы заглушил робкий Лелькин голос. По-шмелиному гудели мужские голоса. Вскрикивали женщины.
— Ноги заливает! — орал кто-то.
— Люди без мозгов! Скорей, скорей!
— Руку дайте, руку! Чего смотрите? Тащите меня!
— Тону, братцы!
Сейчас было уже не до Лельки. Сашка обогнул угол павильона, прямо по лужам, шлепая по густой грязи, бросился к берегу.
Узкий пляжик с шипением заливала вода.
Все, кто там были, подпрыгивали, вскидывали ноги, торопливо карабкались на обрыв, срывались. А волны настигали их, обдавая мутной пеной.
Обезьяний парень, переступая ногами по голубому борту, в растерянности глядел на поднимающуюся воду. Наконец, он решился и спрыгнул, жалобно тренькнув гитарой.
Вода пришлась ему уже выше колен. Отчаянно вскрикивая при каждом шаге, парень бросился к обрыву и полез вверх, измазав глиной мокрые брюки.
«Так тебе и надо», — подумал Сашка.
А вода все прибывала. Мутные волны бурлили, поднимаясь все выше. Катер ожил, шевельнулся, как живой.
Сашка отыскал глазами папу. Тот стоял над самым обрывом, да так и впился глазами в катер. Сзади, разинув рот от восхищения, на него навалился Сережа-машинист.
— Фантастика! — прошептал высокий военный.
— Однако предвижу неприятности, — прошамкал маленький старикашка и закашлялся, подавившись своей бородой. — Откуда вода? Впрочем, в любом случае это ничуть не снимает ответственности с тех…
«Противный…» — подумал Сашка.
«Степан Разин», голубой с белым, красивый, как всегда покачивался на воде. Волненье сжало Сашкино горло что-то зашевелилось в носу, защипало глаза.
Вся команда по одному перебралась на катер. И папа прыгнул тоже, так и не приняв протянутую ему руку Сережи. Сердится на него, значит.
Но Сашке хотелось только одного, чтобы они поскорее уехали, убрались подальше от этой глазеющей толпы.
«Уплывайте! Уплывайте!» — приказывал им про себя Сашка.
Так и случилось. Мотор затарахтел, запыхтел, и катер отвалил от берега.
У Сашки внутри все еще дрожало. Он глядел, как «Степан Разин» уплывает, уменьшается и из голубого с белым превращается в серую точку на серой воде.
Глава 9
ПО ПУСТЫМ УЛИЦАМ
Когда Сашка немного пришел в себя и оглянулся, на обрыве уже никого не было. Только несколько человек с красными, озябшими носами сидели за столиками в кафе и глотали горячие сосиски. Они обнимали стаканы с кофе двумя руками и грели об них пальцы.
Серая туча прикрыла солнце и с реки дул пронзительный сырой ветер.
Сашка медленно пополз в гору.
Ветер налетал злыми порывами, подгонял его, продувал насквозь, будто Сашка был весь в дырочках. Сейчас бы поесть и нырнуть в постель, под одеяло. И еще чтобы мама посидела рядышком…
Сашка вскарабкался наверх. Небо стало совсем серое и навалилось на площадь.
У остановки стояла очередь длиной в километр. Где-то впереди он увидел Катьку в голубой шапочке. Катька вертела головой: может, его высматривала?
Сашка спрятался за высокого дядю в мохнатом пальто. Ехать домой с Катькой ему почему-то не хотелось. Ему даже смотреть на нее не хотелось.
Ждать пришлось долго. Очередь сжималась, растягивалась, как резиновая, но народу не убывало. Потому что ни один троллейбус так и не подъехал к остановке.
Стоявшие впереди зашумели, заволновались. Вдоль очереди бежала женщина в расстегнутом пальто, обмахивая разгоряченное лицо сдернутым с головы платком.
— Не будет вам троллейбусов, не будет! — с трудом переводя дух, кричала она.
— Как не будет? — крикнул кто-то из очереди и засмеялся. — А что будет?
Женщина остановилась.
— А ничего не будет! Авария на электростанции, ясно? Нету вам электричества. Добирайтесь теперь, как желаете.
— А-а… — протяжно вздохнул кто-то позади Сашки. — Вот она откуда, водичка. Чудес-то на свете не бывает. Верно, плотину прорвало. Ну, конечно, не иначе.
Сашка замер. Он стоял и не шевелился, только сердце глухо стучало в груди.
Вдруг Сашка вырвался из очереди и бросился бежать. Он расталкивал людей, на кого-то налетал, как слепой.
— Видали ненормального! — сказал знакомый, насмешливый голос. Похоже, что Борька. Теперь все равно…
Сашка наискосок пересек площадь. Он бежал изо всех сил, напрягая ноги, с отчаянием отталкиваясь от земли.
Вот оно! Вот оно какое, вранье! Прилипло к нему. И что не соврешь, все хуже и хуже. К маме! К маме скорей! А что мама? Все равно, скорей домой.
— А-а… — простонал Сашка. Он вдруг понял. Мамы дома нет. Она же на электростанции, ясное дело. Раз там авария, ее туда вызвали.
Сашка бежал по длинной улице.
Троллейбусы стояли пустые, мертвые, в них было темно.
По рукам и по лицу полоснул ледяной дождь. Асфальт вокруг почернел. Но дождь сразу кончился. Только громоздкие тучи ползли быстро и низко, цепляясь лиловыми лохмотьями за крыши.
Дома стояли темные, неживые. Они смотрели на Сашку глубокими, черными окнами. Ни в одном доме не горел свет.
Сашке стало страшно. Шаги его звучали как-то слишком громко и гулко в тишине. Ему показалось, что за ним кто-то бежит. Оглянулся. Никого не было.
«Это мое вранье за мной бежит, — вдруг подумал Сашка. — Гонится за мной».
Дальше бежать не было сил. Он прислонился к столбу.
Сухие рыдания с болью вырывались из груди. Сашка затрясся, обняв руками столб. Спиной почувствовал, кто-то стоит позади. Оглянулся. Позади стояла Лелька и молча смотрела на него.
Сашка даже не удивился, будто так и должно быть. Даже не вытер мокрых щек. А, пусть смотрит… Он тут же забыл о ней и бросился бежать.
Но когда, задохнувшись, остановился на углу, то опять увидел ее рядом с собой.
— Оставь меня. Брось. Все равно отстанешь, — еле дыша от усталости и отчаяния, сказал Сашка.
— Не… — прерывисто прошептала Лелька, глядя на него, — я привыкла… Я все время бегаю… От Гришки… От мальчишек… От Катьки… Привыкла…
Они побежали рядом. Сашка бежал изо всех сил. В горле пересохло, жгло и остро кололо в боку.
Сашка остановился около голубого киоска. Стеклянное окошко киоска было закрыто. В киоске слабо просвечивала тетя в белой наколке. Сироп в банках казался черным.
— Воды… газировки… Два стакана, — хрипло попросил Сашка.
Тетя приблизила лицо к стеклу. Ее нос расплющился о стекло, побелел.