Просто неотразим, стр. 18

Мей собрала листы бумаги в стопку и сверху положила еще один вариант меню. Ее терпение подходило к концу. Она не умела обращаться с капризными клиентами, которые не представляли, чего хотят, но четко знали, что не хотят того, что им предлагают. А ведь она потратила столько сил, чтобы разработать эти предложения.

– Да, Рей был замечательным, – согласилась Мей.

Она очень тосковала по брату, ей казалось, что полгода назад вместе с ним умерла часть ее души.

– Рей был удивительным, – продолжала миссис Салливан. – Даже несмотря на то, что он был… гм… ну, вы понимаете.

Да, Мей понимала, и если бы Кендейс не проявила осторожность, она выпроводила бы ее за дверь. Хотя людское ханжество уже не могло причинить боль Рею, Мей все еще болезненно реагировала на него.

– А что вы думаете насчет шатобриана? – спросила она, указывая на третье меню.

– Нет, – ответила Кендейс.

Менее чем за десять минут миссис Салливан отвергла и все остальные идеи. Мей хотелось убить ее, однако она продолжала напоминать себе, что ей нужны деньги.

– Я надеялась, что на золотую свадьбу моих родителей будет подано нечто уникальное. Вы же не предложили мне ничего особенного. Жаль, что теперь нет Рея. Он обязательно придумал бы что-нибудь этакое.

Все меню, которые предложила ей Мей, были «этакими». Потому что она взяла их из списка Рея. Мей чувствовала, как в ней поднимается ярость, но заставила себя как можно вежливее спросить:

– А какие у вас предложения?

– Ну, я не знаю. Ведь это ваша работа. Вы должны подходить к вопросу творчески. Пока не увидела у вас ничего особенного. У вас есть что-нибудь еще?

Мей подвинула к себе один из альбомов и раскрыла его. Она сомневалась, что Кендейс найдет в нем что-нибудь устраивающее ее. Сейчас она была уверена, что миссис Салливан приперлась сюда с одной целью – довести ее и заставить напиться.

– Вот фотографии наших работ. Возможно, что-нибудь вам понравится.

– Надеюсь.

– Извините, – вмешалась сидевшая за письменным столом девушка в розовом. – Так уж вышло, что я слышала ваш разговор. Может, я помогу вам?

Мей, совсем забывшая о присутствии Джорджины, вопросительно посмотрела на нее.

– Где ваши родители провели медовый месяц? – спросила Джорджина.

– В Италии, – ответила Кендейс.

– Гм… – Джорджина задумчиво прижала шариковую ручку к пухлой нижней губе. – Вы могли бы начать с паппа сол помодоро, [2] – предложила она. Итальянское название с ее южным выговором прозвучало очень забавно. – Затем подать жареную свинину по-флорентийски с картофелем, морковью и толсто нарезанными брушеттами. [3] Или, если вы предпочитаете утку, ее можно приготовить в стиле арещдо с пастой и свежим салатом.

Кендейс посмотрела на Мей, потом перевела взгляд на девушку.

– Мама любит лазанью с базиликовым соусом.

– Тогда можно приготовить лазанью с нежным цикориевым соусом. Это очень вкусно. А завершить обед неплохо было бы праздничным абрикосовым тортом.

– Абрикосовый торт? – переспросила Кендейс. В ее голосе не слышалось энтузиазма. – Никогда не слышала о таком.

– О, это прелесть! – выдохнула Джорджина.

– Вы уверены?

– Абсолютно. – Она подалась вперед и положила локти на стол. – Вивиан Хаммонд, из Хаммондов, которые в Сан-Антонио, просто без ума от абрикосового торта. Она так его обожает, что даже нарушила стотридцатилетнюю традицию и подала этот торт на ежегодной встрече членов дамского Клуба желтой розы. – Джорджина прищурилась и заговорила, понизив голос, как будто делилась свежей и интересной сплетней: – Видите ли, до Вивиан на встречах в клубе подавался лимонный кекс, потому что лимон такого же цвета, как желтые розы. – Она откинулась на спинку кресла и, отбросив назад волосы, добавила: – Между прочим, ее мама ужасно расстроилась.

Мей нахмурилась и внимательнее пригляделась к Джорджине. В девушке было что-то знакомое. Она никак не могла понять, что именно, и пыталась вспомнить, не встречались ли они раньше.

– Серьезно? – удивилась Кендейс. – А почему нельзя было подать оба?

Джорджина пожала голыми плечами:

– Кто знает. Вивиан – эксцентричная особа.

Мей все больше убеждалась в том, что эта девушка ей знакома. Кендейс посмотрела на часы, затем на Мей.

– Мне понравилась идея с итальянской кухней, но мне понадобится довольной большой абрикосовый торт, чтобы угостить примерно сотню гостей.

К тому моменту, когда миссис Салливан покидала офис, у Мей имелось меню, подписанный договор и чек на аванс.

– У меня к тебе несколько вопросов, – обратилась она к Джорджине. Та подняла голову от бланка, который якобы изучала, а Мей поднесла к глазам листок с меню. – Что такое «паппа сод помодоро»?

– Томатный суп.

– И ты можешь его приготовить?

– Естественно. Это просто.

Мей положила меню на стол перед собой.

– Ты придумала эту историю с абрикосовым тортом?

Джорджина попыталась изобразить на лице раскаяние, но не удержалась и улыбнулась:

– Ну… кое-что присочинила.

И вдруг Мей поняла, почему эта девушка показалась ей знакомой. Джорджина была непревзойденным мастером художественного вранья, как и Рей. На мгновение тоска, мучившая ее душу, отступила.

Мей подошла к письменному столу.

– Ты когда-нибудь работала помощником шеф-повара или официанткой? – поинтересовалась она и заглянула в заявление.

Джорджина поспешно прикрыла бланк рукой, но Мей успела заметить плохой почерк и слово «повора» вместо «повара» в графе «на какую должность претендуете».

– Некоторое время я работала официанткой, а еще я окончила всевозможные кулинарные курсы.

– А на выездном обслуживании?

– Никогда, но я могу приготовить что угодно, от греческого салата до сычуанского соуса, от пахлавы до суши, к тому же умею находить общий язык с людьми.

Мей оглядела Джорджину с ног до головы. Она надеялась, что не совершает ошибки.

– У меня есть еще один вопрос. Тебе нужна работа?

Глава 6

Сиэтл

Июнь 1996 года

Покинув заполненную суетой кухню, Джорджина в последний раз вошла в банкетный зал и критическим взглядом обвела тридцать семь столов, застланных льняными скатертями. В центре каждого стола стояла ваза из штампованного хрусталя с искусно уложенными розами и листьями папоротника, которые предварительно окунули в парафин.

Мей называла ее то одержимой, то ненормальной, а то и той и другой. Пальцы у Джорджины все еще болели от ожогов горячим парафином, но сейчас, глядя на эту красоту, она понимала, что не зря терпела боль. Она, Джорджина Ховард, девочка, которой с детства внушили, что она всегда будет зависеть от тех, кто заботится о ней, сама, своими руками создала свою жизнь. Она научилась преодолевать свою дислексию. Она больше не скрывала своих проблем, хотя и не говорила о них открыто.

Она преодолела многие из своих прежних комплексов, и сейчас, в двадцать восемь, была партнером в успешном бизнесе по выездному обслуживанию и владела скромным домиком в Белльвю. Джорджина получала огромное удовлетворение от всего, чего добилась девочка из Техаса. Она прошла через огонь, обожгла душу, но выжила и стала более сильной. Правда, у нее поубавилось доверчивости и желания снова отдать свое сердце какому-нибудь мужчине. Однако она не считала, что эти два обстоятельства могут помешать ее счастью. Она прошла трудный путь, но хорошо выучила свои уроки. Джорджина не любила думать о прошлом. Она жила настоящим, и сейчас ее богатую событиями и положительными эмоциями жизнь наполняло только то, что было ей дорого.

Она родилась и выросла в Техасе, но очень быстро привязалась к Сиэтлу и полюбила этот город на побережье, окруженный горами.

Джорджина отогнула рукав черного смокинга и посмотрела на часы. В глубинах старого отеля ее официанты готовились подавать легкие закуски и бокалы с шампанским трем сотням гостей. Через полчаса гости заполнят банкетный зал и будут наслаждаться скаллопини из телятины, молодым картофелем с лимонным маслом и салатом из листьев эндивия и брун-кресса.