Блондинка в бетоне (Цементная блондинка, Право на выстрел), стр. 15
Судья так и поступил.
– Нет, – сказал Ллойд, склонив голову после внушения. – Сходства здесь нет.
– Хорошо, – сказала Чандлер, – вернемся тогда к психологическому портрету, который у вас есть. Откуда он взялся?
– В основном его разрабатывали доктор Локке из Университета Южной Калифорнии и доктор Шейфер, штатный психиатр. Думаю, перед тем, как его составить, они консультировались с кем-то еще.
– Вы можете прочитать вот этот первый параграф?
– Да. Здесь сказано: «Предположительно данный субъект является белым мужчиной в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти лет, с минимальным специальным образованием. Он физически силен, хотя его телосложение может не быть крупным. Он живет один, в отдалении от семьи и друзей. К женщинам относится с глубокой ненавистью, что наводит на мысль о жестокой матери или женщине-опекуне. Раскрашивание лица жертвы косметикой является попыткой создать из женщины тот образ, который ему нравится, который улыбается ему. Не представляя больше угрозы, она превращается в куклу». Вы хотите, чтобы я прочитал раздел, где перечислены повторяющиеся особенности каждого убийства?
– Нет, в этом нет необходимости. Вы ведь участвовали в расследовании после того, как Босх убил мистера Черча?
– Участвовал.
– Перечислите присяжным все те особенности психологического портрета подозреваемого, которые, как выяснила ваша спецгруппа, совпали с данными мистера Черча.
Ллойд долго смотрел на лист бумаги, который держал в руках, и ничего не говорил.
– Я помогу вам начать, лейтенант, – сказала Чандлер. – Он белый мужчина, правильно?
– Да.
– Что еще совпадает? Он жил один?
– Нет.
– На самом деле у него были жена и двое дочерей, верно?
– Да.
– Его возраст был от двадцати пяти до тридцати пяти лет?
– Нет.
– На самом деле ему было тридцать девять, это так?
– Так.
– У него было минимальное образование?
– Нет.
– На самом деле он был магистром в области машиностроения, не так ли?
– Тогда что он делал в той комнате? – резко сказал Ллойд. – Откуда там взялась косметика, принадлежавшая жертвам? Почему…
– Отвечайте на вопрос, который вам задали, лейтенант! – прервал его судья Кейес. – Не надо задавать вопросы. Здесь это не входит в ваши обязанности.
– Простите, ваша честь, – сказал Ллойд. – Да, у него было звание магистра – точно не знаю, в какой области.
– Вы только что упомянули о косметике, – сказала Чандлер. – Что вы имеете в виду?
– В квартире над гаражом, где был убит Черч, в ванной была найдена косметика, принадлежавшая девяти жертвам. Это напрямую связало его с этими случаями. Девять из одиннадцати – это убедительно.
– А кто нашел там косметику?
– Гарри Босх.
– Когда пришел туда один и убил его.
– Это вопрос?
– Нет, лейтенант. Это я снимаю.
Чандлер сделала паузу, давая присяжным возможность немного обдумать ее слова – пока она просматривает свои записи.
– Лейтенант Ллойд, расскажите нам о той ночи. Что тогда произошло?
Ллойд снова рассказал эту историю так, как она уже описывалась десятки раз – по телевидению, в газетах, в книге Бреммера. Была полночь; бригада Б заканчивала свою смену, когда раздался звонок по «горячей линии», и Босх ответил на последний в это дежурство звонок. Уличная проститутка по имени Дикси Маккуин заявила, что только что убежала от Кукольника. К тому времени Босх остался один, так как остальные сотрудники бригады Б уже ушли домой. Полагая, что это очередной ложный сигнал, он все же подобрал женщину в Голливуде и в соответствии с ее указаниями поехал в Сильверлейк. На Гиперионе она сумела убедить Босха, что действительно сбежала от Кукольника, и указала на освещенные окна квартиры над гаражом. Босх поднялся туда один. Через несколько мгновений Норман Черч был уже мертв.
– Он открыл дверь пинком? – спросила Чандлер.
– Да. Было предположение, что он, может быть, ушел и привел кого-то другого вместо той проститутки.
– Он крикнул «полиция!»?
– Да.
– Откуда вам это известно?
– Он так сказал.
– А свидетели это слышали?
– Нет.
– А проститутка, мисс Маккуин?
– Нет. На случай каких-либо осложнений Босх оставил ее в машине, припаркованной на улице.
– Следовательно, то, что вы говорите, основано лишь на утверждениях детектива Босха: что он опасался новых жертв, что он назвал себя и что мистер Черч сделал угрожающее движение в сторону подушки.
– Да, – с неохотой сказал Ллойд.
– Я заметила, лейтенант Ллойд, что вы и сами носите парик.
С задних скамей послышался приглушенный смех. Обернувшись, Босх увидел, что число присутствующих журналистов неуклонно растет. Теперь там уже сидел и Бреммер.
– Да, – сказал Ллойд. Его лицо покраснело и стало по цвету точно таким же, как и нос.
– Вы когда-нибудь кладете парик под подушку? Для него это обычное место?
– Нет.
– У меня все, ваша честь.
Судья Кейес посмотрел на настенные часы, потом на Белка:
– Так что вы думаете, мистер Белк? Сделаем обеденный перерыв сейчас, чтобы вас не прерывать?
– У меня только один вопрос.
– О, тогда, конечно, задавайте его.
Прихватив с собой блокнот, Белк подошел к кафедре и нагнулся к микрофону.
– Лейтенант Ллойд, исходя из всех ваших знаний по этому делу, есть ли у вас хоть малейшие сомнения в том, что Норман Черч и был Кукольником?
– Ни малейших. Ни малейших!
Когда присяжные вышли из зала, Босх наклонился к Белку и яростно прошептал ему на ухо:
– Что такое? Она порвала его на куски, а вы задали только один вопрос! А как насчет всего остального, что связывает Черча с этим делом?
Предупреждающе подняв руку, Белк спокойно ответил:
– Потому что вы еще будете свидетельствовать обо всем этом, Гарри. Дело-то именно в вас. С вами мы или выиграем, или проиграем.
Глава шестая
Во время экономического спада «Код семь» [6] закрыл свою столовую, а на освободившемся месте кто-то разместил салат-бар и пиццерию, где питались служащие муниципального центра. Закусочная от «Семерки» все еще была открыта, но идти туда Босху не хотелось. Поэтому во время обеденного перерыва он вывел машину с автостоянки возле Паркер-центра и поехал в швейный квартал, чтобы поесть в заведении под названием «У Горького». В этом русском ресторане весь день подавали завтрак, так что он заказал особую яичницу с беконом и помидорами и понес ее к столику, на котором кто-то уже оставил номер «Таймс».
Статья о блондинке в бетоне принадлежала перу Бреммера. Наряду с цитатами из вступительных заявлений на суде здесь говорилось о том, где было найдено тело, и о его возможной связи с судебным процессом. В статье также сообщалось, что, по данным полицейских источников, детектив Гарри Босх получил анонимную записку, автор которой утверждал, что он и есть настоящий Кукольник.
В голливудском отделении явно произошла утечка информации, но Босх понимал, что обнаружить ее совершенно невозможно. Записка была найдена в дежурной части, так что о ней знали слишком многие полицейские в форме, каждый из которых мог шепнуть о ней Бреммеру. В конце концов, с Бреммером стоило дружить. В прошлом Босх и сам давал Бреммеру информацию, и в ряде случаев Бреммер оказывался весьма полезен.
Цитируя безымянные источники, статья утверждала, что полиция пока не пришла к выводу, является ли записка подлинной и действительно ли нахождение тела связано с делом Кукольника, которое завершилось четыре года назад.
Единственное, что еще было интересно Босху, – это короткий рассказ о бильярдной «У Бинга». Здание сгорело на вторую ночь волнений, арестован за это никто не был. Расследовавшие дело специалисты по поджогам пришли к выводу, что перегородки между помещениями не являлись несущими стенами, а это значило, что все попытки остановить пламя были равнозначны попыткам удержать воду в чашке, сделанной из туалетной бумаги. От момента поджога до полного возгорания прошло всего восемнадцать минут. Большинство помещений арендовали киношники, так что во время этих событий была украдена или сгорела в огне часть ценного реквизита. Само здание выгорело полностью. Следователи установили, что пожар начался с бильярдного зала, где загорелся стол для бильярда.