Все, что блестит, стр. 2

Теперь я полностью несу ответственность за Перл. Я ведь сохранила ребенка, чтобы любить и лелеять его. И теперь решения, которые я буду принимать, повлияют не только на мою жизнь, но и на судьбу Перл. Я не могу больше думать только о том, что хорошо и правильно для меня. Необходимо заботиться и о ее благополучии тоже. Замужество с Полем принесет мне, может быть, только страдание, но Перл, я думаю, будет лучше.

Девочка успокаивается. Глаза ее закрыты, и она опять погружается в свой младенческий сон, доверчивая, уютная, не имеющая представления о житейских бурях, которые бушуют вокруг нас. Что же готовит нам судьба?

Случись все на два-три года позже, думаю, мы с Бо поженились бы и у нас был бы чудесный дом в Гарден-Дистрикт. Перл выросла бы в любви, которая всегда царила бы в нашем доме. И жизнь стала бы такой же прекрасной, какой мы ее воображали в наших грезах. Если бы только мы были более осторожны и…

Я понимаю, что все эти «если» не имеют смысла в реальном мире, где мечты рано или поздно превращаются в тени. «Больше никаких „если", Руби», – говорю я себе.

Я убаюкиваю Перл и напеваю. Солнце полностью исчезает, и опускается густая тьма, и только глаза совы отражают свет звезд. Я встаю и осторожно кладу девочку в колыбельку, которую купил Поль, возвращаюсь к окну и вглядываюсь в ночь. Аллигаторы снуют вдоль берегов канала. Я слышу, как их хвосты хлопают по воде. Летучие мыши вьются над торфяным болотом и ныряют, чтобы добыть насекомых на ужин, слышится плач енотов.

Прежде я никогда так остро не ощущала одиночества. Не боялась остаться одна до тех пор, пока не появилось существо, о котором надо беспокоиться, кого нужно защищать. Моя дорогая Перл спит безмятежным сном, еще не зная, каким будет начало ее жизни. И от меня зависит, чтобы она началась солнечным светом, а не тенями, надеждой, а не страхом. Как мне это сделать? Ответы таятся в темноте, их надо только найти. Но какие духи спрятали их – добрые или злые?..

Книга первая

Выбор

Шум приближающейся моторки Поля потревожил пару длинноносых цапель, с высокомерным видом восседающих на толстых ветках кипариса. Обе расправили крылья и полетели вдоль залива, чтобы укрыться в болоте. Трупиалы, [1] взвившись над водой, последовали за цаплями.

В этот последний четверг марта стоял очень жаркий и влажный полдень. Перл была оживлена и, активно извиваясь в моих объятиях, пыталась уползти к домикам из сухой травы, где жили ондатры и нутрии. В последний месяц волосики у нее росли быстрее и уже закрывали ушки и спускались на шею. Из каштановых они становились все более светлыми. Я нарядила ее в платьице цвета слоновой кости с ярко-розовыми оборками на воротничке и рукавах. На девочке были маленькие хлопковые башмачки, которые я сама связала на прошлой неделе.

Как только лодка Поля приблизилась, Перл подняла свои глазки. Хотя ей исполнилось чуть больше восьми месяцев, у нее, казалось, была живость и смышленость годовалой. Она любила Поля и приходила в неописуемый восторг от каждого его посещения. Вот и сейчас ее глазки сияли, она махала ручонками, отбивалась от меня ножками, чтобы броситься к нему.

Лодка Поля появилась из-за поворота, и он, заметив нас на берегу, помахал рукой. Я наконец согласилась поехать посмотреть его великолепный новый дом, строительство которого подходило к концу. До сих пор я избегала этого, опасаясь, что, увидев особняк, поддамся соблазну принять предложение Поля.

С тех пор как я вернулась в бухту, мне казалось, что Поль стал стройнее, возмужал. В его голубых глазах еще вспыхивали время от времени мальчишеские искорки, но, как правило, он был задумчив и серьезен. Его новое дело, строительство дома, заботы о Перл и обо мне наложили свой отпечаток на его лицо, и я переживала и боялась, что тащу его вниз с собой. Конечно, он все время старался убедить меня, что я не права. Каждый раз, когда я заговаривала об этом, он смеялся:

– Неужели ты не знаешь, что вместе с тобой в мою жизнь возвратилось солнце?

Поль ловко причалил лодку к берегу и широко улыбнулся.

– Привет! Представляешь, – возбужденно заговорил он, – только что повесили и включили люстры. Подожди, вот ты их увидишь. Это зрелище. Я ведь заказал их во Франции. Бассейн тоже уже наполнен и действует. Я выписал цветные витражи из Испании! Я заплатил за это целое состояние, – выпалил он, не переводя духа.

– Здравствуй, Поль, – сказала я смеясь.

– Что? Ох, извини. – Он наклонился вперед, чтобы поцеловать меня в щеку. – Я немного взволнован. Это все из-за нашего дома.

Я опустила глаза. Я ничего не могла поделать со своим сердцем, которое вздрагивало каждый раз, когда он говорил наш дом.

– Поль…

– Не говори ничего, – сказал он быстро. – Не рассуждай, не выноси приговор. Посмотри сначала дом и участок.

Я покачала головой. Примет ли он когда-нибудь отрицательный ответ? Мне казалось, выйди я замуж за другого мужчину и проживи до ста лет, он все время будет терпеливо ждать у моей двери, надеясь, что я передумаю.

Мы сели в его лодку, и Поль опять завел мотор. Он смеялся, пока мы неслись навстречу легкому бризу, и брызги дождем осыпались на наши руки и лица. Ранняя весна выманила на поверхность аллигаторов. Еще не отошедшие от зимней спячки, они дремали на насыпи и отмели, равнодушно провожая нас сонными глазами, когда мы проносились мимо. Гроздья зеленых змей распадались на отдельные нити и вновь свивались в клубок, сплетаясь под водой причудливыми узорами. Лягушки скакали по листьям лилий, и нутрии прятались в их безопасной тени. Болото, как гигантское животное, пробуждалось с наступлением весны, потягивалось и вздыхало в ожидании летнего зноя.

– Сегодня утром забил колодец номер три, – прокричал Поль сквозь шум мотора. – Похоже, он даст в четыре, а может, и в пять раз больше нефти, чем предполагалось.

– Это замечательно, Поль.

– Трудно даже представить себе столь блестящее будущее, Руби. Мы сможем иметь все, что захотим, делать то, что сочтем нужным, куда угодно поехать… Перл станет настоящей принцессой.

– Я не хочу, чтобы она была принцессой, Поль. Я хочу, чтобы она выросла достойной молодой леди, которая знает цену важным вещам, – сказала я резко. – Я видела слишком много людей, одураченных своим богатством и верящих, что они счастливы.

– С нами этого не произойдет, – заверил меня Поль.

Богатая нефтью земля Поля и место, на котором построили дом, находились к юго-западу от моей хибары. Мы плыли вдоль каналов, которые иногда сужались настолько, что можно было дотянуться руками до берегов по обеим сторонам лодки. Мы рассекали гладь соленых прудов и врезались в новую сеть каналов, пока не повернули на юг к его владениям. Я не была здесь с тех пор, как уехала в Новый Орлеан, и теперь, увидев крышу его огромного дома, возвышающуюся над платанами и кипарисами, была потрясена. Я почувствовала себя Алисой, которую занесло в свою собственную страну чудес.

Поль уже построил верфь, а от болота к дому вела дорожка, посыпанная гравием. Повсюду стояли грузовики и повозки, сновали рабочие, которые все еще трудились в поте лица, поскольку Поль торопил события и готов был платить сверхурочные, лишь бы дом был построен досрочно. На востоке виднелись силуэты нефтяных вышек.

– Готов поспорить, тебе и не снилось, что парень-кейджан, который ездил здесь на своем маленьком скутере, [2] будет владеть всем этим, – сказал с гордостью Поль, уперев руки в бока и широко улыбаясь. – Представляешь, что сказала бы твоя бабушка Кэтрин?

– Бабушка, возможно, и ожидала бы этого, – ответила я.

– Возможно, – сказал он и засмеялся. – Каждый раз, когда она смотрела на меня, я чувствовал, что она знает не только мои мысли, но и мечты.

Он помог нам с Перл выйти из лодки.