Песня сирены, стр. 12

— Значит, ты должна остановиться в «Черном борове», — заключила Присцилла.

— А почему она так странно называется? — спросила Дамарис.

— Хозяева держат такого борова, чтобы спускать на тех путешественников, которые придутся им не по душе, — изрек дед.

Дамарис встревожилась, и Присцилла успокоила ее:

— Твой дедушка пошутил, Дамарис.

Затем зашел разговор о политике, и, как всегда, деда невозможно было остановить. Бабушка предложила оставить мужчин, чтобы те закончили свои воображаемые сражения, пока мы займемся обсуждением более насущных дел.

Женщины уселись в уютной зимней гостиной и долго еще обсуждали мое путешествие: что мне необходимо взять с собой и что я не должна позволять Харриет долго удерживать меня.

На следующее утро я поднялась на рассвете. Дамарис с Присциллой были в конюшне, где моя мать убедилась, что все было упаковано и навьючено на двух лошадей. Меня сопровождали три грума, один из которых должен был следить за вьючными лошадьми. Присцилла выглядела очень озабоченной.

— Я буду ждать от тебя весточку сразу по приезде.

Я пообещала, что сделаю это, затем поцеловала ее и Дамарис, села верхом и поехала позади двух грумов, в то время как третий ехал за мной, ведя двух вьючных лошадей. Такой порядок был обычным в дороге, хотя полностью целесообразность таких предосторожностей мы оценили несколько позже.

Я была на пути к Харриет.

СТОЛКНОВЕНИЕ В «ЧЕРНОМ БОРОВЕ»

Было прекрасное утро, и я чувствовала себя счастливой, когда мы ехали по знакомым тропинкам, заросшим полевыми цветами — мятликом, гвоздикой и вьюнком. Я вдыхала сладкий аромат боярышника и любовалась белым кипением цветущих яблонь и вишен в садах, которые попадались по пути.

Свежий утренний воздух и красота природы придали мне бодрости. Впервые с того момента, как я потеряла Бо, я испытывала покой и безмятежность. Казалось, сама природа подсказывает мне, что я не должна предаваться мрачным размышлениям. Один сезон сменился другим, начиналось новое лето. Бо не стало, и пора было с этим смириться.

И все же я не могла забыть пуговицу, которую нашла в Эндерби, и запах мускуса, который меня преследовал тогда. Когда я снова наведалась туда, то никакого запаха не уловила и сказала себе, что все это — моя фантазия. Но ведь была же пуговица, которую Бо там потерял? Она так и валялась бы в углу, если бы миссис Пилкингтон не затеяла уборку в доме.

Этим майским утром мне хотелось думать о другом. Я представила себе, как мы с Бенджи бродим по лесу возле монастыря Эйот, вернее, возле его развалин; только сначала нужно добраться до острова на лодке. На этом острове я была зачата — так поведала мне мать. Когда мои родители вернулись на материк, отца схватили, и он был казнен… У меня были все основания испытывать ностальгию на острове Эйот.

Мы проделали большой путь вдоль берега в первый же день нашего путешествия. Погода благоприятствовала нам, и к вечеру мы добрались до гостиницы «Дельфин», которую я не раз навещала и где хорошо знала хозяина. Он был рад видеть меня и моих спутников, угостил вкусной щукой, а потом распределил по комнатам. Мы отлично выспались, а утром, подкрепившись свежевыпеченным хлебом с беконом и запив его пивом, отправились дальше.

День начинался хорошо. Пригревало солнышко, дорога была сухая, и около полудня мы остановились в «Розе и короне». Нам подали на обед запеченных в тесте голубей и сидр местного приготовления, который оказался гораздо крепче обычного. Я выпила; немного, зато слуга, который отвечал за упаковку походных вьюков, сильно «перебрал» и к тому времени, когда нужно было собираться в дорогу, крепко заснул.

Я разбудила его, но поняла, что толку от него не будет, пока он не проспится. Я сказала Джиму, старому груму в нашем отряде:

— Либо мы оставляем его здесь, либо задерживаемся.

— Мы не можем задерживаться, мисс, — ответил Джим, — ведь тогда мы не успеем засветло доехать до «Черного борова».

— Но разве нельзя остановиться на ночь где-нибудь еще? — спросила я.

— Другого места я ни знаю, мисс. К тому же ваша матушка настоятельно требовала, чтобы мы остановились именно там.

Я раздраженно пожала плечами:

— Почему именно там? Неужели у нас по пути не будет другой подходящей гостиницы? Пусть мы запоздаем с прибытием в Эйот Аббас.

— Кроме «Черного борова», поблизости никакой другой гостиницы нет, повторил он. — Нам нужно быть осторожными — на дорогах много плохих людей. Госпожа советовала мне не отклоняться от главной дороги и останавливаться только на тех дворах, где можно доверять хозяину.

— Какая суета! — вздохнула я.

— Мисс, я охраняю вас, — заявил Джим. — Я подчиняюсь приказу.

— Приказываю сейчас я, — оборвала я его. — Нам нужно решить, оставляем ли мы этого дурака здесь и едем без него дальше или будем ждать, когда он проспится.

— Если мы поедем без него, то у вас будет всего двое слуг, предупредил меня Джим.

— Меня это не пугает, — возразила я. — Я же не беспомощная калека, которая не может постоять за себя. Пусть этот пьяница поспит часок-другой, а после навьючит лошадей и отправится вслед за нами. По крайней мере, мы приедем в «Черный боров» до наступления ночи.

Так мы и сделали. Мои провожатые вели себя неспокойно. Я повернулась к Джиму и рассмеялась:

— Что ты все время оглядываешься назад? Неужели ты считаешь, что без старого Тома мы находимся в большей опасности? Уверяю тебя, что это не так. От него было бы мало толку, если бы мы подверглись нападению. Без навьюченных лошадей легче избежать преследователей, да и грабить нас никто не будет.

— У меня дурные предчувствия, мисс, — сказал Джим, резко мотнув головой, — и все, что происходит, мне очень не нравится.

— Его ждет хорошая выволочка, когда он явится. Это я тебе обещаю точно, — сказала я.

— Мисс, откуда ему было знать, что сидр такой крепкий? — заступился Джим за своего друга.

— Но мы-то почувствовали это с первого глотка, — возразила я.

Без Тома и лошадей с вьюками мы, конечно же, могли ехать быстрее, чем раньше, и, тем не менее, прибыли к гостинице «Черный боров» уже в сумерки.

Когда мы въехали во двор, я удивилась царившему там оживлению. Конюхи уводили в конюшню чьих-то лошадей.

Джим помог мне слезть с лошади, и я направилась в гостиницу. Хозяин вышел встретить меня. Вид у него был очень растерянный, он нервно потирал руки.

— Моя госпожа, — сказал он, — тут сейчас творится такая кутерьма! Гостиница набита битком.

Я опешила.

— Не хочешь ли ты сказать, что для нас не осталось места? — спросила я.

— Боюсь, что это так, моя госпожа. Весь второй этаж я предоставил компании важных джентльменов. Их шесть человек, и один из них в очень плохом состоянии.

Я почувствовала смутное опасение и вспомнила, как Джим говорил о том, что одна неприятность тянет, за собой другую. Если бы дурак-слуга не накачался до беспамятства сидром, то мы приехали бы сюда часа на два раньше и получили бы в свое распоряжение комнаты для ночлега до того, как здесь появились какие-то важные джентльмены. В «Черном борове» всегда были свободные комнаты, потому что гостиница находилась в стороне от больших дорог. Совершая поездки между Эйот и Эверсли, я никогда не сталкивалась с подобными трудностями.

— И что же нам делать? — спросила я в отчаянии, — Скоро совсем стемнеет.

— Ближайший постоялый двор — это «Голова Королевы», — сказал он. — До него десять миль.

— Десять миль? — повторила я. — Это нам не по силам, лошади устали. Послушай, нас всего трое-двое слуг и я. Еще одного слугу я оставила в «Розе и короне» отсыпаться: он выпил слишком много сидра. Это из-за него мы так запоздали.

Хозяин чуть просветлел лицом.

— Я подумал… — нерешительно произнес он.

— Да, — поторопила я его, — что ты подумал?

— Есть одна комнатка… Собственно говоря, она и слова такого не стоит. Скорее, ее можно назвать чуланом, но там есть койка и столик. Она находится на втором этаже, где расположились джентльмены. Одна из служанок ночует там иногда.