Брачный ультиматум, стр. 3
— Знаю, — кивнул тот.
Однако это ничего не меняло. Сержант сообщил, что директор школы обещал замять скандал, если будет внесена денежная сумма, достаточная для отливки новой серебряной чаши. Приз-то был переходящий. В противном случае Алеку придется отправиться за решетку.
Гленн сокрушенно покачал головой.
— Так и быть, заплачу. Это последнее, что я готов для тебя сделать, стервец. Но, знай, ты мне больше не сын. Чтобы духу твоего здесь больше не было. Убирайся сегодня же!
Алек попытался возражать. Не против того, что его вышвыривают из дому, а в защиту своей невиновности. Однако его никто не слушал. И тогда он понял, что все кончено. К полудню история распространится по городу. Одно дело гонять на мотоцикле» по улицам, пропускать школьные занятия, волочиться за местными красотками или чересчур налегать на пиво, но совсем другое — воровать.
Оставался лишь один способ уладить непростую ситуацию.
Алек должен покинуть Мэнсвилл и не возвращаться сюда до тех пор, пока не обретет вес и не станет сильнее лжи Билли Хэкмана. Только так он сможет заткнуть рты местным любителям позлословить, а уж потом никто не помешает ему объявить Дарси своей.
Эх, повидаться бы с ней перед отъездом, рассказать о случившемся, поклясться вернуться…
Но как это сделать? Если увидят, что Алек направляется на стоянку трейлеров, сразу станет очевидной его связь с Дарси. А потом, узнав о последних событиях, Дарси непременно захочет отправиться к полицию и подтвердить невиновность Алека. Что весьма плачевно скажется на ее репутации.
Нет, подобного нельзя допустить!
Алек знал, как доказать свою любовь к Дарси. Для этого просто нужно бежать отсюда без оглядки. И чем скорее, тем лучше. Ведь в действительности Дарси заслуживает более достойного человека, чем он.
Мечта закончилась, умерла.
— Даю тебе десять минут на сборы, — холодно объявил Гленн, складывая руки на груди.
Алек принялся молча бросать в рюкзак джинсы, майки и кое-какие личные вещи. Когда с этим было покончено, отец протянул ему стодолларовую купюру. Алек даже не взглянул на нее. Захватив немногочисленные пожитки, он вышел в дверь своей, теперь уже бывшей, комнаты и через минуту сбежал по ступенькам крыльца. «Судзуки» ждал его во дворе.
Алек заводил мотор, когда из дому выскочил Джон.
— Постой! — крикнул брат.
Алек уже разворачивался.
— Позаботься о Дарси, — мрачно произнес он.
— Но что я ей скажу? — в отчаянии спросил Джон.
Что я люблю ее, подумал Алек. И всегда буду любить…
— Ничего. Слышишь, Джонни? Просто будь с ней поласковее. Она должна быть в полном порядке. И… не рассказывай о том, что здесь случилось.
— Но ведь она непременно спросит…
— Ну тогда скажи, что мне здесь все надоело до чертиков и я просто уехал. Будет гораздо лучше, если я исчезну из ее жизни.
— Алек, погоди, так нельзя…
— Поклянись, что сделаешь, как я прошу!
Джон вздохнул.
— Хорошо… Но куда ты поедешь? Как будешь жить?
Ничего не ответив, Алек взревел мотором и на всей скорости понесся к трассе.
Два следующих года он много и тяжело работал, затем в течение еще трех лет бороздил на нефтяном танкере моря и океаны, пока не задержался на время в Йемене.
Он возмужал, окреп физически, многое постиг. Удача наконец повернулась к нему лицом, дела пошли в гору.
Алек начал подумывать о визите в Мэнсвилл. Ему давно хотелось повидаться с Джоном. Возможно, он даже смог бы помириться с отцом. Но главной его мечтой была встреча с Дарси, за которой непременно последовала бы женитьба и дальнейшая счастливая жизнь.
Он уже начал всерьез собираться в путь, когда пришло письмо от Джона. Измятый и потрепанный конверт выглядел так, будто следовал за Алеком по всему миру.
В письме брат сообщал, что отец умер. От инсульта. Сверив даты, Алек понял, что это случилось больше года назад. Он закрыл глаза и стал ждать, когда придет горечь утраты, однако ничего подобного не произошло. Гленн Бенингедва ли сделал хоть что-то, что оставило бы в сердце младшего сына светлую память о нем.
«Отец все завещал мне, — писал Джон. — Разумеется, я с этим не согласен. Мы уладим дело, когда ты приедешь».
В этом месте он усмехнулся. Намерения брата были благородны, однако сам Алек не нуждался в деньгах отца. Перевернув страницу и прочтя дальнейшее, Алек похолодел.
«Не знаю, как тебе и сказать. Понимаешь, я сделал это, потому что ты велел мне позаботиться о Дарси. Она была так одинока после твоего отъезда, так грустила…»
— Нет… — прошептал он. — Нет…
Его брат женился. На Дарси. На девушке, которую Алек боготворил, воспоминания о которой помогли ему выжить и найти собственное место в жизни. Неужели Гленн Бенинг был прав, предупреждая младшего сына о женском коварстве?
— Я люблю тебя, — говорила Дарси. — И никогда не полюблю никого, кроме тебя…
Однако на самом деле, как и предвидел папаша Алека, она охотилась за именем и деньгами Бенингов.
Окончание письма представляло собой сентиментальную чушь. Алек скомкал бумажку, с трудом сдерживая гнев. Находившиеся в этот момент рядом мужчины заметили выражение его лица и поспешили отойти в сторонку. А ведь это были крепкие парни, не боявшиеся ни черта, ни дьявола. И тем не менее они дрогнули перед тем, что проявилось тогда во взгляде Алека.
Письмо он разорвал на мелкие кусочки и швырнул как подачку ветру, который быстро развеял бумажки по пескам пустыни. А Алек с тех пор окончательно повернулся спиной к своему дому, Джону, Дарси и ко всему остальному о чем имел глупость мечтать. Отныне у него осталась одна цель — сделаться состоятельным человеком.
Алек преуспел в своих намерениях и теперь, после долгих лет отсутствия и трагической смерти брата, возвращался в Мэнсвилл, чтобы мстить.
2
Обычная для этих мест жара в нынешнем год, казалась особенно невыносимой. Взять хотя бы сегодняшний день. Еще не было и девяти утра, а припекало, как в полдень.
Сидевшая перед трюмо Дарси застонала от досады. В любой другой день она не стала бы особо беспокоиться из-за духоты. Ей было хорошо известно, что лучший способ борьбы с жарой заключается в том, чтобы поменьше обращать на нее внимание. Нужно просто повязать волосы на затылке, количество одежды свести к шортам и майке и отказаться от любого макияжа.
Однако сегодня это абсолютно исключалось.
Менее чем через час Дарси предстояла встреча с Эстер Флинн, адвокатом Джона. И ей хотелось выглядеть как миссис Бенинг, а не Дарси Уолкер. Для нее не являлось тайной, что мисс Флинн, незамужняя деловая дама лет сорока пяти, мягко говоря, не питает к ней симпатии. Эта высокомерная стерва все еше считала Дарси семнадцатилетней шлюшкой, которой удалось женить на себе одного из лучших ее клиентов. Впрочем, у Эстер Флинн хватало ума и осторожности в присутствии Джона Бенинга обходиться с Дарси вежливо.
Однако в день похорон притворство было отброшено.
— Очень сожалею, что на вас свалилась вся эта суета, мисс Уолкер, — с тонкой улыбочкой произнесла Эстер, предпочтя выразить соболезнование столь необычным способом и намеренно называя Дарси девичьей фамилией. — То есть, разумеется, миссис Бенинг, я хотела сказать, — поправилась она, холодно блеснув глазами.
Дарси только зубы стиснула. Она еще раз удостоверилась, какое отношение уготовано ей в Мэнсвилле. Дарси лишилась единственного защитника и отныне должна рассчитывать только на собственные силы…
Сейчас она посмотрела на себя в зеркало, и ее глаза наполнились слезами. Джонни больше нет. Дарси все еще не могла поверить, что ее супруг так глупо и страшно погиб на дороге, по которой ездил множество раз. Первые недели после его смерти прошли будто в тумане. Постоянно приходили какие-то люди, якобы с целью утешить молодую вдову, а на самом деле спеша удовлетворить любопытство. Им хотелось хорошенько рассмотреть Дарси сейчас, когда рядом не осталось никого, кто способен был бы защитить ее от людских пересудов.