Птицелов, стр. 36
— Тео! — воскликнула Федра. — Мы не ожидали вас.
Он оторвал взгляд от Орелии и уставился в пол.
— Сожалею, если помешал вам, но пришел к вам за помощью.
— Конечно, — сказала Федра. — А что нужно?
— В четверг состоится заседание Общества. В моем доме на этот раз. А я не очень силен по части приемов. — Он достал из кармана льняной платок и вытер вспотевший лоб. — Не поможете ли вы мне советами?
— Непременно, — сердечно отозвалась Федра. Она знала, что Тео действительно очень редко устраивает приемы и нуждается в помощи. — Сейчас мы закончим, я пойду к вам, и мы все обсудим. Подождете?
Тео наконец поднял глаза на Орелию.
— А вы собираетесь присутствовать на заседании в четверг?
— Не знаю… Я еще не решила…— неуверенно отозвалась она.
— Почему? Разве на прошлом заседании вам не было интересно?
Федра посмотрела на Тео с удивлением — его тон показался ей необычным и требовательным. Взглянув на Орелию, она поняла, что Тео смущен ее соблазнительным видом, — стилизованный египетский костюм щедро открывал ее сияющую золотистую наготу.
— Орелия придет, если не очень устанет после работы, — умиротворяюще заметила Федра. — Боюсь, что я ее утомляю своими сеансами. Орелия, поди прими ванну перед обедом.
Орелия направилась к дверям мимо Тео, совершенно не замечая его возбуждения.
— Да, горячая ванна будет кстати… Тео, до свидания, надеюсь, увидимся у вас.
Федра успокоилась, когда Орелия вышла из комнаты, и блеск вожделения погас в глазах Тео. «Как странно, я никогда не считала его таким чувственным. Наверное, — подумала она, — женщина в древнеегипетском костюме вызывает в современном мужчине особое возбуждение».
— Вы отнесли контракт и забыли захватить с собой наши проспекты, — раздраженно кричал на рассыльного Син О'Рурк.
Орелия подняла голову от эскиза и взглянула на Сина — с самого утра он был в дурном настроении, накидывался то на одного, то на другого. Сейчас молодой человек по имени Тимоти, стоящий перед разгневанным шефом, казалось, готов был провалиться сквозь землю.
— Но, мистер О'Рурк, — слабо протестовал Тимоти, — вы же сами дали мне только этот конверт и больше ничего.
— Я сказал вам о проспектах! — загремел Син. — Вы меня не слушали. Таковы сейчас молодые люди: не работают, а витают в облаках. В голове у них какие-то романтические мечтания!
Романтические мечтания? Орелия подумала, что Син ворчит, словно старый медведь-гризли, — очевидно, потому что, по его мнению, потерпела крах его романтическая мечта о браке с Федрой. Что он вообразил, увидев Федру рядом с Коуди? Все утро Син избегал смотреть на Орелию, очевидно, ассоциируя ее с Федрой.
— Дверь офиса распахнулась, и вбежал Лайэм.
— Что за шум, отец? Я еще с лестницы услышал.
— Этот дурак заявляет, что я не прав! — кричал Син, потрясая конвертом. — Что я не давал ему вместе с контрактом рекламные проспекты!
— Ну и что ж такого, пускай отнесет их дополнительно! — спокойно сказал Лайэм. — Идите тотчас же, Тимоти. Ничего страшного не произошло.
— Благодарю вас, мистер О'Рурк!
Юноша поспешно спасся бегством.
Лайэм бросил взгляд на Орелию, потом обратился к Сину и мягко сказал:
— Пройдем-ка в твой кабинет, отец, надо поговорить! — Когда оба О'Рурка прошли в кабинет, чертежники начали оживленно перешептываться. Всех удивляла сегодняшняя раздражительность Сина: обычно он успокаивал вспыльчивого Лайэма.
Орелия пыталась сосредоточиться на работе, но думала только о Лайэме, находящемся в соседней комнате. Все утро он был на строительстве, и она впервые увидела его после их ночи. Она нервничала, но решила вести себя так, словно между ними ничего не произошло — по крайней мере на работе.
Через несколько минут Лайэм вышел из кабинета Сина и подошел к ней, встав за ее спиной.
— Добрый день, мисс Кинсэйд!
От этих простых слов она вся затрепетала.
— Добрый день, мистер О'Рурк,-волнуясь, пробормотала она и уткнулась в свой эскиз.
— Зайдите, пожалуйста, в мой кабинет с эскизами коттеджа Грэя в Дубовом парке!
— Сейчас!
Войдя в кабинет, она с неприятным чувством ждала замечания: на эскизе вместо двери она поместила лишнее окно.
— Отлично! Просто превосходно, мисс Кинсэйд! — заявил Лайэм, к ее удивлению.
Но ей показалось, что он даже не взглянул на ее работу. И сослуживцы сейчас непременно заметят, что он восхищается ее работой, глядя не на эскизы, а уставившись в ее лицо! Какое безумие!
— Вам нравится? — спросила она.
— Да, очень! — В его словах звучало восхищение, но не эскизами, а ею.
Она с возмущением решила, что ошиблась в нем, — он самый обычный ловелас, не уважающий ее независимость, ее работу, заинтересованный в ней только как в женщине. Но почему он смотрит через ее плечо?
Она обернулась и увидела, что и Син, и вся мастерская наблюдают сквозь стекло кабины за ними.
Орелия лихорадочно собрала эскизы в папку и сказала, не глядя на Лайэма:
— Надеюсь, понравится и заказчику. Теперь могу я вернуться к работе?
— Сначала ответьте на один вопрос. Вы согласны поужинать со мной сегодня вечером?
Глава 15
— Это платье не идет мне! — нервничала Орелия, глядя на свое отражение в зеркале гостиной. — Зачем только я его купила!
— Очень красивое платье, — спокойно ответила Федра, хотя платье из тафты цвета зеленого мха с широким кружевным воротником и пышными рукавами до локтей было не в стиле ее племянницы. — Цвет так чудесно оттеняет твою кожу и волосы…
— Нет, Лайэму не понравится! В этом платье я смешно выгляжу и похожа на школьницу!
— Он будет восхищен!
— Лучше я надену свое старое платье, черное с розовым!
Федра прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Она никогда не видела племянницу такой возбужденной. Возбужденной предстоящим свиданием с мужчиной…
— Надевай что угодно, дорогая, лишь бы тебе самой было по душе, — сказала Федра. Орелия повернулась к дверям, но тетка, что-то вспомнив, окликнула ее: — Подожди, Орелия! Ты припоминаешь Джину, горничную Файоны?
— Да, конечно. Такая маленькая хорошенькая итальяночка…
— Когда ты с ней разговаривала на приеме у Файоны, она не упоминала, что собирается менять место? Уйти от Файоны?
— Нет, ничего такого не припомню. Я только сказала несколько слов по-итальянски, чувствуя, что девочке приятно слышать родной язык. А что, она ушла от Файоны?
— Да. Исчезла, никому слова не сказав. Файона очень встревожена.
Федра беспокоилась, ведь Орелия ходит по улицам совсем одна. Что угодно может произойти с одинокой женщиной!
— Да, Файона встревожена, — продолжала Федра. — Ей полюбилась эта малышка. Она боится, что с Джиной что-то случилось.
Орелия задумалась.
— А Файона знает ее семью?
— Джина — сирота, — вздохнула Федра — Никаких родственников.
— О! Тогда, может быть, она влюбилась и уехала с этим человеком? Каких только глупостей не делаем мы, женщины, ради мужчин…
Федра понимала, что Орелия говорит о себе. Не желая портить настроение племянницы, она коротко согласилась:
— Да, возможно…— Хотя в глубине души чувствовала, что с бедняжкой Джиной что-то случилось.
— Лайэм уже приехал, я побегу наверх переодеться, — забеспокоилась Орелия, услышав шум кареты на улице.
— Иди, дорогая, я займу его беседой. Но не задерживайся— никогда не следует испытывать терпение мужчины.
Орелия изумленно посмотрела на Федру и решила принять ее слова за шутку:
— Тетя, и это ты ратуешь за приличия!
— Я никогда не считалась с условностями, но он может на тебя обидеться.
Орелия побежала в спальню, а Федра заторопилась к входной двери и, открыв ее, удивленно замерла.
— Это ты, Син! — Она пыталась успокоиться. — Ну, входи.
— Федра, нам с тобой надо поговорить! — прогремел он. Едва переступив порог, сурово продолжил: — Объясни немедленно, что происходит между тобой и этим… Лихим Ковбоем?