Подлинная история графини де Ла Фер, стр. 52

Д'Артаньян нерешительно взял бумагу и взглянул на нее. Это был указ о производстве в чин лейтенанта мушкетеров. Д'Артаньян рухнул к ногам кардинала, силы оставили его.

— Ваша светлость, — воскликнул он, — моя жизнь принадлежит вам, располагайте ею отныне. Но я не заслуживаю той милости, какую вы мне оказываете. У меня есть три друга, имеющие больше заслуг и более достойные.

— Вы славный малый, д'Артаньян, — перебил его кардинал и дружески похлопал по плечу, довольный тем, что эму удалось покорить эту строптивую натуру. — Располагайте этой грамотой так, как вам заблагорассудится. Только помните, что, хотя имя и не проставлено, я даю ее вам.

— Я этого никогда не забуду! — ответил д'Артаньян. — Ваше высокопреосвященство может быть в этом уверено.

В этот момент мушкетер кинул взгляд на миледи, и кровь кинулась ему в лицо: она смотрела на него с выражением триумфа; д'Артаньян стоял на коленях и клялся в верности кардиналу — она победила! Видя, что ее мысли прочитаны, Анна с ехидной усмешкой отвела взгляд. Ее будущее еще скрывалось в тумане, но этот миг она не забудет.

Кардинал в продолжение этой короткой сцены смотрел на входную дверь. Он произнес:

— Рошфор!

Граф, который, вероятно, стоял за дверью, тотчас вошел.

— Рошфор, — сказал кардинал, — перед вами господин д'Артаньян. Я принимаю его в число своих друзей, а потому поцелуйтесь оба и ведите себя благоразумно, если хотите сберечь ваши головы.

Рошфор и д'Артаньян, едва прикасаясь губами, поцеловались; кардинал стоял тут же и не спускал с них бдительных глаз.

Они вместе вышли из комнаты.

— Мы еще увидимся, не так ли, милостивый государь?

— Когда вам будет угодно, — подтвердил д'Артаньян.

— Случай не замедлит представиться, — подтвердил Рошфор.

— Что такое? — спросил Ришелье, открывая дверь.

Молодые люди тотчас улыбнулись друг другу, обменялись рукопожатиями и поклонились его высокопреосвященству.

Все это время Анна находилась в кабинете и, уже было решив, что повелитель забыл о ней, хотела выйти, но Ришелье прервал на миг беседу с Рошфором и твердо произнес:

— А вас, миледи, я попрошу остаться!

Анна замерла на полпути. Что еще ожидало ее? Она боялась думать. Наконец Рошфор отправился выполнять поручения, и кардинал обратил немигающий взгляд на духовную дочь.

— Миледи, начал он мягко, — вы поступили правильно, исповедавшись мне. Нет такого греха, который Господь не мог бы простить, и нет такого несчастья, в котором он из утешил бы. Вы безвинны перед Господом нашим, ибо немало страдали…

Анна не дышала. Такое начало испугало ее куда больше прямых угроз.

— …Сейчас вы можете обрести потерянное счастье, обрести душевное спокойствие, обрести мир. Я искренне желаю вам этого. Но вы должны понимать (вот он — приговор!), что я не смогу доверять графине де Ла Фер поручения такого характера, какие вы исполняли прежде. Вы, вероятно, захотите покинуть Париж и поселиться с мужем и детьми в поместье. Желаю вам счастья. И хочу предупредить, что посторонним, за пределами этой комнаты совершенно не обязательно знать о ваших былых подвигах у меня на службе. Я думаю, вы и сами это понимаете. Вероятно, мы больше не встретимся, так что прощайте, графиня. Благословляю вас.

Анна преклонила колени, поцеловала руку кардинала и, совершенно оглушенная, вышла.

ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ!

В тот же вечер д'Артаньян, побывав прежде у де Тревиля, отправился к Атосу. Бутылка испанского стояла на столе, но была едва начата, а сам Атос о чем-то напряженно думал. Однако он искренне обрадовался гостю.

Д'Артаньян рассказал ему все, что произошло с ним у кардинала, умолчав об одном только эпизоде. Атос слушал внимательно, хотя видно было, что события ему известны. В заключение рассказа д'Артаньян вынул из кармана грамоту и сказал:

— Возьмите, любезный Атос, она принадлежит вам по праву.

Атос улыбнулся своей ласковой и очаровательной улыбкой.

— Друг мой, для Атоса это слишком много, для графа де Ла Фер слишком мало, — ответил он. — Оставьте себе эту грамоту, она ваша. Вы купили ее дорогой ценой!

Д'Артаньян вышел от Атоса и вошел в комнату Портоса.

Он застал его перед зеркалом: облачившись в великолепный, богато расшитый камзол, Портос любовался собой.

— А, это вы, любезный друг! — приветствовал он д'Артаньяна. — Как вы находите, к лицу мне это платье?

— Как нельзя лучше, — ответил д'Артаньян. — Но я пришел предложить вам другое платье, которое будет вам еще больше к лицу.

— Какое же это?

— Мундир лейтенанта мушкетеров.

Д'Артаньян рассказал Портосу о своем свидании с кардиналом и, вынув из кармана грамоту, сказал:

— Возьмите, любезный друг, впишите ваше имя и будьте мне хорошим начальником.

Портос взглянул на грамоту и, к великому удивлению д'Артаньяна, отдал ее обратно.

— Да, это было бы для меня очень лестно, — сказал он, — но мне недолго пришлось бы пользоваться этой милостью. Во время нашей поездки в Бетюн скончался супруг моей герцогини, а потому сундук покойного просится в мои руки, и я, любезный друг, женюсь на вдове. Вы видите, я примерял мой свадебный наряд. Оставьте чин лейтенанта себе, друг мой!

И он возвратил грамоту д'Артаньяну.

Юноша пошел к Арамису.

Он застал его перед аналоем; Арамис стоял на коленях, низко склонив голову над раскрытым молитвенником.

Д'Артаньян рассказал ему о своем свидании с кардиналом и, в третий раз вынув из кармана грамоту, предложил:

— Вы наш друг, наш светоч, наш незримый покровитель! Примите эту грамоту. Вы, как никто другой, заслужили ее вашей мудростью и вашими советами, неизменно приводившими нас к удаче.

— Увы, любезный друг! — вздохнул Арамис. — Наши последние похождения, а особенно пребывание в монастыре кармелиток, окончательно отвратили меня от мирской жизни и военной карьеры. На этот раз я принял бесповоротное решение: по окончании осады я вступаю в братство лазаристов. Оставьте себе эту грамоту, д'Артаньян: военная служба как нельзя более подходит вам. Вы будете храбрым и предприимчивым военачальником.

Д'Артаньян со слезами признательности на глазах и с радостью во взоре вернулся к Атосу и по-прежнему застал его за столом: Атос рассматривал на свет все тот же стакан малаги. Видно, впервые за эти годы ему было не до воспоминаний.

— Ну вот, и они тоже отказались! — сказал д'Артаньян.

— Да потому, милый друг, что никто не заслуживает этого больше вас. Он взял перо, вписал имя д'Артаньяна и подал ему грамоту.

— Итак, у меня не будет больше друзей, — сказал юноша печально.

— Дорогой мой, у вас остается Констанция, а любовь в нашем мире стоит многого. И вы всегда можете рассчитывать на нас, ведь если мы уходим со службы, то не перестаем быть вашими друзьями.

— Правда? — с надеждой спросил д'Артаньян.

— Да посмотрите вокруг! Разве наши приключения не закончились благополучно? Каждый получил то, к чему стремился, даже я, — Атос пожал плечами, — и если вы сами не захотите, мы не забудем вас.

— Конечно, нет! — воскликнул д'Артаньян. — Но вы, Атос, что вы намерены делать дальше?

— Что ж, после окончания войны я должен съездить в Англию, кое-что выяснить, а потом… кто знает, не будем загадывать.

Друзья обнялись и разошлись по своим комнатам, обдумывая былое и грядущее, но в одном они были уверены: унылое однообразное существование не для них!

Жизнь продолжается!