Подлинная история графини де Ла Фер, стр. 5
Повинуясь внезапному порыву, она сняла с пальца кольцо Антуана, которое сберегла даже на Востоке, и протянула его любовнику.
Граф не хотел брать подарок, но Анна настаивала.
— Нет, нет, — говорила она, — оставьте его у себя в знак любви ко мне… — Эти слова обожгли ее, как огнем, ибо она помнила, залогом какой любви был этот сапфир. — Принимая его, — с волнением в голосе добавила она, — вы, сами того не зная, оказываете мне огромную услугу.
Внезапно силы покинули ее. Молчание повисло в комнате. Анне вдруг страстно захотелось, чтобы граф ушел. Не зная, как бы спровадить его поделикатней, она завела разговор о его ранах и его обидчике.
— Бедный мой друг, — нежно сказала миледи. — Это чудовище, этот гасконец чуть было не убил вас! Ваши раны все еще причиняют вам боль?
— Да, сильную боль, — ответил граф.
«Господи! Ушел бы он, что ли!» — взмолилась Анна, а вслух сказала:
— Будьте спокойны, я отомщу за вас, и моя месть будет жестокой!
Между тем раздался бой часов, де Варду пора было уходить. Анна на радостях расцеловала его, и они условились о свидании на следующей неделе. Для пущей уверенности Анна сама проводила его до лестницы.
Она не подозревала, что отданное ею кольцо раскроет ее инкогнито и в конце концов самым неожиданным образом переменит ее судьбу.
ВТОРАЯ ПОПЫТКА
Утром миледи разрывалась от двух противоречивых желаний. Ей хотелось бы провести несколько спокойных дней, но она боялась, что такой большой перерыв убавит ее решимость — следовало закрепить достигнутый успех. Она написала записку и, мечась по комнате, ждала Кэтти с ответом. Ответ поразил ее, но и успокоил. Видно, самой судьбе было угодно дать ей передышку — и она не стала противиться. Однако ей в голову пришла ужасная мысль.
— Боже мой, — прошептала она, — неужели он увидел, почувствовал?..
Ей сделалось дурно. Анна хотела подойти к раскрытому окну, но смогла лишь протянуть руку; ноги у нее подкосились, и она упала в кресло.
Кэтти тут же подбежала к госпоже с намерением помочь, расстегнуть корсаж, но Анна вскочила, как ужаленная.
— Что вам нужно?! — воскликнула она. — Как вы смеете прикасаться ко мне?
— Я думала, сударыня, что вы лишились чувств, и хотела помочь вам, — робко ответила служанка.
Анна не на шутку перепугалась.
— Лишилась чувств! Я! Я! — кричала она. — Уж не принимаете ли вы меня за какую-нибудь слабонервную дурочку? Когда меня оскорбляют, я не лишаюсь чувств — я мщу за себя, слышите?
Анна в этот миг сама была готова поверить в то, что говорит, но следовало сначала прийти в себя, и она знаком приказала Кэтти выйти.
Вечером миледи приказала ввести к ней д'Артаньяна, как только он придет. Но он не пришел. Зато пришел Рошфор, и Анна так обрадовалась дорогому гостю, что забыла о всех неприятностях. Они провели замечательный вечер.
На следующий день миледи настоятельно велела провести гасконца немедленно, как только он появится. Разговор с Рошфором навел ее на интересные мысли, и ей нужна была информация. Но и сегодня она ждала напрасно.
На третий день она решила написать ему записку с приглашением. Чтобы усыпить бдительность гасконца, Анна упомянула и лорда Винтера, который тоже, якобы, хотел видеть его.
Вечером, ровно в девять, д'Артаньян был в особняке на Королевской площади.
— Просите, — сказала миледи коротко, и, когда молодой человек прошел в гостиную, добавила: — Меня ни для кого нет дома. Слышите, ни для кого!
Лакей с поклоном вышел.
Вообще, Анна чувствовала себя не лучшим образом. Вопреки ожиданиям, или как раз в соответствии с ними, эта интрижка не доставляла ей особого удовольствия. Притворялась она достаточно успешно, но чувствовала себя как на тяжелом задании. Временами Анна проклинала свое воспитание и романтические бредни, которыми была забита ее голова.
«Если бы не помощь моего любезного друга, — думала она, краем уха выслушивая бредни д'Артаньяна и милостиво отвечая, — сейчас я чувствовала бы себя еще хуже. Главное только не влюбиться в Рошфора, как в свое время в Бекингэма, и все будет просто замечательно».
Взгляд д'Артаньяна сказал ей, что она выглядит не так, как должна бы. Мельком глянув в зеркало, миледи увидела бледное лицо и лихорадочно блестевшие глаза, что отнюдь не могло считаться признаками красоты. Причем это было заметно даже в полумраке гостиной.
Тем не менее гасконец продолжал осыпать ее комплиментами. Анна, сделав над собой известное усилие, приветливо улыбнулась ему и завязала непринужденный разговор. Верно говорят, что улыбка поднимает настроение: через короткое время она почувствовала себя просто замечательно и полностью завладела вниманием гостя. Их разговор скользил по верхушкам событий, никуда не углубляясь, но после беседы с Рошфором малейший намек говорил ей о многом. В конце концов она решилась спросить и про галантерейщицу, похищение которой ей приписала Кэтти. Беззаботным тоном она спросила д'Артаньяна, есть ли у него любовница.
— Ах! — отвечал молодой человек самым нежным тоном, на какой только был способен. — Можете ли вы быть настолько жестоки, чтобы предлагать мне подобные вопросы? Ведь с тех пор, как я увидел вас, я дышу только вами и вздыхаю о вас одной!
Миледи улыбнулась странной улыбкой. «Можно ли поверить, что я вспоминаю об этой лавочнице чаще, чем он? — подумалось ей. — А впрочем, в основном мужчины очень непостоянны».
— Так вы меня любите? — спросила она.
— Неужели мне надо говорить об этом, неужели вы не заметили этого сами?
— Положим, да, но ведь вы знаете, что чем больше в сердце гордости, тем труднее бывает покорить его.
— О, трудности не пугают меня! — воскликнул д'Артаньян. — Меня ужасает лишь то, что невозможно.
Положительно, гасконец был неукротим.
— Для настоящей любви нет ничего невозможного, — неосторожно возразила Анна. Она думала о своем, но прозвучало это как поощрение.
Д'Артаньян тут же пододвинул свой стул к креслу миледи.
— Послушайте, — сказала она, решив перевести разговор на другое, — что бы вы сделали, чтобы доказать мне любовь, о которой говорите?
— Все, чего бы вы от меня ни потребовали. Приказывайте — я готов!
— На все? — уточнила Анна.
— На все! — воскликнул д'Артаньян.
— Хорошо! В таком случае — поговорим, — сказала миледи, придвигаясь к д'Артаньяну.
— Я вас слушаю, сударыня, — ответил тот.
С минуту Анна молчала, пытаясь придумать подходящее задание для гасконца. Записка де Варда не давала ей покоя. Если он узнал о клейме — она пропала. Если бы можно было стравить этих двух…
— У меня есть враг, — сказала она.
— У вас, сударыня? — вскричал молодой человек, притворяясь удивленным. — Боже мой, возможно ли это? Вы так прекрасны и так добры!
Практически эти же самые слова Анна слышала десять лет назад.
— Смертельный враг, — твердо сказала она.
— В самом деле?
— Враг, который оскорбил меня так жестоко, что теперь между ним и мной война насмерть. Могу я рассчитывать на вас как на помощника?
Анна подивилась собственной кровожадности, но и д'Артаньян ответил не менее напыщенно.
— Можете, сударыня! — произнес он. — Моя шпага и жизнь принадлежат вам вместе с моей любовью!
— В таком случае, — сказала миледи, — если вы так же отважны, как влюблены…
Она замолчала, предоставив ему возможность о дальнейшем догадаться самому.
— Что же тогда? — просил д'Артаньян.
— Тогда… — продолжила Анна после минутной паузы («Господи, неужели он так туп!»), — тогда вы можете с нынешнего же дня перестать бояться невозможного.
— Нет, я не вынесу такого счастья! — вскричал гасконец, бросаясь на колени перед миледи и осыпая поцелуями ее руки, которых она не отнимала.
«Отомсти за меня этому презренному де Варду, — стиснув зубы, думала Анна, — а потом я сумею избавиться от тебя, самонадеянный глупец, слепое орудие моей мести!»