Приз, стр. 1
Билл Болдуин
Приз
Кубок Митчелла
После заключения Гаракского договора в 52 000 году межгалактическая торговля стала развиваться с головокружительной быстротой. Великая Война приобщила людей с той и другой стороны к космическим полетам и сделала почти разобщенные прежде доминионы галактики тесно зависимыми друг от друга. Границы коммерции стремительно расширялись, достигая самых отдаленных концов галактической спирали и выходя за ее пределы. Скорость передвижения стала приобретать первостепенное значение.
Покорить пространство путем наилучшего сочетания трех факторов: новых генераторов, гиперскоростных двигателей и конфигурации корпуса — вот что стояло во главе угла. Создание самого быстрого во Вселенной корабля стало манией, охватившей все лучшие технические умы.
Правительства крупнейших держав галактики субсидировали эти разработки, и государственные должностные лица стремились прославить свою нацию и лично себя. Новые звездолеты, создаваемые на базе старых боевых кораблей, перемещались со скоростью, примерно в сорок тысяч раз превышающей скорость света. К ним относятся, например, «Шеррингтон М-6Б», на котором лейтенант-коммандер Имперского Флота Тобиас Молдинг достиг в 52 009 году скорости 112М.
Битва за скорость велась большей частью в лабораториях крупных компаний, но то, что выходило из рук конструкторов, должно было пройти еще испытание в космосе. Для этого устраивались состязания.
Самые престижные из них — гонки на Кубок Митчелла — мало что предлагали победителю в части вознаграждения, и очень немногие машины имели право участвовать в них. Однако именно эти машины расширили впоследствии границы галактической цивилизации.
Митчелл, сын родорианского промышленника, полагал, что современные звездолеты — ключ к межгалактической торговле, а стало быть, и к цивилизации как таковой. Хороший звездолет, по его мнению, должен был не только развивать гиперсветовую скорость, но и садиться на поверхности любых планет, а также взлетать с них. Для поощрения подобных разработок Митчелл и учредил свои ежегодные гонки для частных звездоходных обществ. Участник, завоевавший кубок три раза подряд, становился его постоянным обладателем. Очередные гонки устраивались победителем прошлого года. Но несмотря на желание Митчелла ограничить состязания частными рамками, в гонках постоянно участвовали военные и государственные пилоты.
Глава 1. Конечная остановка
— Растреклятая Вселенная, Перетги! Генераторы вырубились! Я не могу удержать корабль на курсе. Включи их сию же минуту!
— Не выйдет, мистер Брим. Приборы показывают — плазмопровод полетел.
— Тогда объявляй тревогу, Спаркс. Похоже, мы уже входим. Пэм, уложи народ в салоне.
Пока Хэмлиш лихорадочно передавал сообщение о бедствии в открытом космосе, Вилф Анзор Брим в одиночку сражался со старым кораблем. Яна Торгесон повалилась на пульт второго пилота, не подавая признаков жизни. От нее разило дешевой выпивкой.
— Моррис, — прорычал Брим в мерцающий дисплей, — надо освобождаться от груза!
— Говорил же я, что у нас не хватает людей для рейса, — пробурчал Моррис. — Еще до старта говорил.
Брим скрипнул зубами. Людей едва хватило, чтобы укомплектовать мостик «Джеймстауна», что уж говорить о трюме.
— Я понимаю. Однако сделай все, что можешь. Чем больше ты выкинешь, тем больше шансов, что мы переживем эту посадку.
— Это меняет дело, мистер Брим, — ответствовал Моррис и исчез с экрана, точно серый призрак.
Одетый в коричневую гражданскую форму капитана — сильно поношенный реликт какой-то давно почившей звездной линии, — тридцатисемилетний Брим покачал головой. Удивляться нечему: Моррис никогда не служил во Флоте, всю жизнь на гражданке.
В передних гиперэкранах — эти кристаллические пленки показывали нормальную картину космоса даже при световой скорости — появились первые языки пламени, вылетающие из выступов на корпусе. Они входят в атмосферу, а гравигенераторы отказали! Все, что у них осталось, — это маневровый двигатель. Немного, но кой-какой запас все-таки дает. Брим, как всякий хороший пилот, всегда имел про запас пару фокусов — на случай, если Вут что-то выкинет.
Корабль внезапно содрогнулся.
— Выбросили поддон с бронепрокатными машинами, — доложил с экрана Моррис, облаченный теперь в ярко-оранжевый скафандр.
— Молодцы ребята, — сквозь зубы пробурчал Брим. Эти машины стоили куда больше, чем весь их старый «Город Джеймстаун». К счастью, предусмотрительные отправители застраховали груз перед стартом. Разнесчастная «Старфлит Энтерпрайз» и за миллион стандартных лет не выплатила бы такой куш. Но без груза не было бы и гонорара, а компания, видит Вселенная, нуждается в каждой заработанной кредитке. Брим с досадой проводил взглядом выброшенный груз. Оно, конечно, обидно, зато корабль, кажется, падает теперь не так быстро…
— Последний вездеход ушел за борт, — доложил Моррис. — Все, в трюме пусто.
— Хорошо, Моррис, — кивнул Брим. Но ничего хорошего в этом не было. Даже если он посадит старый звездолет, никого не угробив — что еще весьма сомнительно, — у «Старфлит Энтерпрайз» дела все равно плохи. «Джеймстаун» — ее последний корабль.
— Порт высылает нам навстречу спасательный буксир, — сообщил Хэмлиш. Его бежевая форма была куда новее, чем у Брима, хотя и начинала свою жизнь на другом корабле. — Я дал им наши посадочные координаты — на случай, если мы туда попадем.
Брим угрюмо фыркнул про себя. Попадем, как не попасть. С одним маневровым двигателем никуда больше не попадешь.
— Выпусти-ка внешние радиаторы, Яна, — рассеянно распорядился он, занятый показаниями приборов. Потом раздраженно потряс головой, дотянулся до пульта своей седовласой напарницы и сам выполнил собственное указание. Старый «Джеймстаун» затрясся, когда от его торпед о-образного корпуса отделились две длинные заостренные панели. Даже при слабом намеке на атмосферу это производило устрашающий эффект.
— Что вы, собственно, собираетесь охлаждать, Брим? — хмыкнул Перетти. Он один из всего экипажа носил новую, с иголочки, форму «Старфлит Энтерпрайз». Как видно, Перетти имел доступ ко всему, что еще могла обеспечить дышащая на ладан компания.
— Это крылья, — буркнул сквозь зубы Брим, сосредоточившись на приборной панели. Одна ошибка — и им конец.
— Крылья?
— Угу, крылья, — машинально подтвердил Брим. На Флоте он одно время как главный пилот обязан был обучать младших офицеров. — Ты, как видно, недолго летаешь на этих старых лоханях?
— При чем тут это? — проворчал Перетти, натягивая китель на свое внушительное брюшко.
— Да в общем-то ни при чем, — ответил Брим сквозь грохот стратосферных помех, сотрясавших старый корпус. — Но если бы ты полетал хоть немного на старых лоханях, то знал бы, что радиаторы у них сделаны в виде крыльев — для пущей безопасности. Возможно, как раз для таких вот ситуаций.
— Пассажиры уложены, — сообщил женский голос по интеркому (экран, связывавший мостик с салоном, уже месяц как не работал).
— Хорошо, — ответил Брим, представив себе лицо Памелы Хейл, старшей стюардессы. На войне она служила первым офицером космического крейсера и была лет на десять старше Брима, оставаясь при этом умопомрачительно красивой. — Ложись сама да пристегнись покрепче — где-нибудь около кормовой переборки. Когда мы плюхнемся, внутренняя гравитация долго не продержится.
— То-то мне послышалось, что генераторы вырубились, — сказала Памела. — Разве Перетти не может их запустить?
— Им кранты, — апатично пояснил Перетти. — Как и нам, вероятно.