Пограничный легион, стр. 27
— Я только… женщина… Но я вижу, как вы готовы вступить на ложный путь… Вернитесь к той девушке, которая… которая заставила вас пойти на границу. Она, наверное, раскаивается. Еще один день — и будет поздно. О, молодой человек, идите обратно домой. Может быть, та девушка и любила вас. О, возможно, ее сердце надрывается теперь.
Сильная дрожь пробежала по телу Клайва. Была ли это боль, вызванная ее словами, или отвращение, что такая женщина, как она, осмеливается говорить о любимой им девушке? Жанна не могла понять.
— Вы просите меня не становиться бандитом? — спросил он медленно, как будто борясь с какой-то мыслью.
— О, я умоляю вас!
— Почему?
— Я уже сказала вам. Вы еще хороший человек, вы были диким и свирепым только потому, что…
— Вы — жена Келса? — крикнул он.
— Нет, — медленно и с трудом ответила Жанна.
Наступила долгая тишина. Истина, о которой все догадывались, в ее устах подействовала потрясающе. Затаив дыхание, бандиты разинули рты. Келс оглядел всех с сардонической усмешкой, однако лицо его побледнело. Но зато лицо Клайва отразило безграничное презрение.
— Даже не жена! — воскликнул он тихо.
Этот возглас был невыносим для Жанны. Она отшатнулась.
— И вы взываете ко мне? — продолжал Клайв.
Внезапная усталость охватила его. Поразительная двойственность женщины превышала ею понимание. Он почти повернулся спиной к Жанне.
— Вряд ли существо, подобное вам, может удержать меня от банды Келса, от убийства и вообще от чего-либо похожего.
— В таком случае вы жалкий трус, родившийся, чтобы стать преступником! — с великолепной яростью крикнула Жанна. — Что бы ни говорило против меня, я остаюсь девушкой.
Келс стоял бледный и настороженный. Клайв старался вникнуть в смысл ее слов; затем он медленно повернулся к ней. Все мускулы его напряглись. Ни один разумный и хладнокровный человек не осмелился бы обратиться к нему в эту минуту.
Взгляд его вопрошающе скользнул по фигуре Жанны. Как ему сопоставить ее вид с ее словами? Одно из двух тут должно быть ложью. Его горящие глаза лишали Жанну всякого мужества.
— Он принудил носить меня эти вещи, — пробормотала она. — Я пленница и… беспомощна.
С кошачьей ловкостью Клайв быстро отскочил назад. В его руках блеснули два револьвера. Его отвага так же поразила бандитов, как и напугала.
— Я сдаюсь, — хрипло сказал Келс. — Она говорит сущую правду… Но если вы убьете меня, дело от этого лучше не станет. Девушке от этого может быть только хуже.
— О, только не стреляйте! — простонала Жанна.
— Выходите отсюда, — приказал Клайв. — Садитесь на лошадь и подведите другую к двери… Идите! Я увезу вас отсюда…
Искушение и ужас одновременно охватили Жанну, но у нее не хватило мужества сделать такую безнадежную глупость.
— Я остаюсь! — прошептала она. — Идите лучше вы.
— Торопись, девушка!
— Нет, нет!
— Значит, вы хотите остаться с этим бандитом? Вы любите его?
Сердце Жанны вспыхнуло от желания отвергнуть такое оскорбление, но вместо этого она печально опустила голову.
— Уходите, чтобы я не видел вас! — с тяжелым презрением воскликнул Джим. — Я было хотел спасти вас.
И снова от него повеяло прежним усталым презрением. Чтобы удержаться от крика, Жанна прикусила язык. Как могла она пережить такие муки?
Шаг за шагом она отступала, почти оглушенная, мучимая ужасным внутренним холодом. Добравшись до своей двери, она, шатаясь, скрылась за завесой.
— Келс, ты правильно сказал. — Жанна слышала голос Джима откуда-то издали. — Только в делах с женщинами у меня не хватает винтика… Не обращай внимание на мое сумасбродство. Если я нужен тебе, то охотно вступлю в твой легион.
Глава XII
Всю ночь Жанна пролежала непокрытая, озябшая и несчастная. Наутро, встав с постели, она чувствовала легкое головокружение и нетвердо стояла на ногах. Ее руки дрожали; казалось, вся кровь прилила к голове, и дыхание причиняло боль. Сняла маску, вымыла лицо и расчесала свои волосы. Сначала ей пришло в голову выйти на улицу с непокрытым лицом, но потом она раздумала.
В это утро Келс был особенно возбужден. Он осыпал ее комплиментами и сообщил, что скоро они покинут это пустынное место и тогда Жанна увидит великолепнейшее из представлений — громадные прииски. Увидит людей, ставящих на карту все свое состояние, теряющих его и со смехом снова возвращающихся к своей тяжелой работе. По приезде во Фриско он обещал ей накупить всего, что только может пожелать девушка.
Было уже довольно поздно. Перед хижиной расхаживала толпа бандитов, столь же взволнованных, как и Келс. Приготовления к отъезду уже начались. Как только какой-нибудь всадник показывался на склоне холма, все тотчас же бросали работу и бежали ему навстречу. Имя Джесси Смита было у всех на устах. Каждую минуту мог он появиться и подтвердить соблазнительную весть Бликки.
Жанне казалось, что глаза всех этих мужчин были ярко-желтого цвета, подобно блестящему золоту. Внезапно она заметила, что, несмотря на всеобщее волнение, в отношение к ней бандитов вкралась какая-то перемена.
Жанна решила заняться чем-нибудь. Сначала она помогала Бейду Вуду. Он весь дышал грубоватой приветливостью. Девушка совершенно не подозревала, что может кому-нибудь внушить жалость, как вдруг он шепнул ей: «Только не падайте духом, мисс. Может быть, все еще обойдется благополучно». Это замечание поразило Жанну. Его многозначительное кивание и подмигивание, такое искреннее сочувствие — все это означало какую-то перемену. Жанне страшно захотелось тут же выяснить причину.
Внезапно ее осенила мысль: еще вчера эти негодяи презирали ее, сегодня выказывали уважение к ней. Значит, они поверили словам, с отчаяния брошенным ею в лицо Джиму Клайву. Они верили ее невинности, жалели ее и прониклись уважением к ее стремлению спасти молодого человека. Они были бандиты, убийцы, потерянные люди, но у каждого, возможно, где-то еще имелась мать или сестра. Как бы сами они себя вели на месте Келса, это не играло роли. Благодаря какой-то особенной, странной черте в человеческом характере эти бандиты ненавидели Келса за его поведение, но в себе они никогда не стали бы порицать того же самого.
В эту минуту взгляд Жанны упал на подходившего Джима Клайва. В его походке сквозили беззаботность и неряшливость; с папироской в зубах, с синими кругами под глазами, он всем своим существом олицетворял полную распущенность. Сердце Жанны судорожно сжалось. Она чувствовала себя достаточно смелой, чтобы, подойдя к нему и сорвав маску, сказать: «Я — твоя Жанна». Однако это должно быть последним выходом для нее. Внезапно шум покрылся одним криком. Бандит громадного роста указывал на густые облака пыли вдали.
— Лошадь Джесси Смита! — заорал высоченный. — Келс, выходи!
— Что случилось?! — воскликнул Келс. — Ого! Кто это там скачет без седла?
— Несется, как дьявол!
— Бликки! — гаркнул длинноногий. — Келс! Я вижу лошадь Джесси Смита.
Келс издал странный, ликующий возглас. Взволнованная болтовня мужчин сменилась сдержанным гулом. Бликки мчался вверх по холму. Он низко висел на боку своей лошади, словно индеец, и вместе с лошадью со страшным стуком въехал прямо на террасу. Бандиты разбежались в разные стороны. Испуганная лошадь уперлась и начала бить копытами. Лицо Бликки было серым, глаза бросали дикие взгляды.
— Джесси тут! — хрипло крикнул он Келсу. — Свалился с лошади… измучился. Он требует тебя… и всю банду. Он видел на целый миллион долларов золотого песка.
Сначала наступила тишина, а затем все разом закричали и задвигались. Бликки круто повернул лошадь. Келс бросился бегом, а за ним последовала и вся его взволнованная свирепая свора.
Жанна тут же решила использовать представившуюся возможность. Всю эту возбужденную сцену она проследила от начала до конца, не выпуская из вида Джима Клайва. Когда все побежали, он тоже поднялся, чтобы последовать за своими товарищами. Но Жанна подбежала к нему и схватила его так крепко, что он даже пошатнулся от такого неожиданного тормоза.