Перекрёсток двенадцати ветров, стр. 30
- Нет, отец, - покачал головой Рат. Посмотрел на остальных и повторил: - Нет. Вам спасибо. Хотите - возьмите чай, возьмите еды, у нас хватает. У нас ночуйте, пожалуйста… Но мы тут пойдём. Не будем сворачивать. Мы так решили.
Старик неспешно набил извлечённую из мешкочка на поясе маленькую чёрную трубку табаком и закурил. Запах табачного дыма неожиданно так остро напомнил всем пятерым о доме, что они почти готовы были бежать в его направлении прямо сейчас.
- Давно, - сказал старик, - мне отец говорил, ему - его отец, ему - его… хунхузы жгли наши жилища, били людей, грабили ламут… Много жизней грабили… Брали, что хотели… Пришли лоча. Мало пришло лоча. Они были дивные и страшные - высокие, светлые, с блестящим оружием. Наши старики сказали про хунхузов. Лоча гневались. Лоча сказали: "Заступимся за бедный ламут…" Мы хотели защиты. Но наши старики были честные люди. Они сказали: "Хунхузов - как деревьев в тайге. Вас мало. Уходите, и вас не тронут." Тогда старший лоча засеялся и сказал: "Мы пойдём. Не будем сворчивать. Мы так решили - авось!" Они делали так и пели, - старик с запинкой, неумело перекрестился. - Потом ушли. Мы плакали за хороших людей и ждали хунхузов. Но лоча вернулись. Совсем мало и все раненые, но они смеялись и говорили, чтоб мы не боялись больше… Они побили хунхузов… Мы любим лоча. Я когда молодой был, злые люди немцы напали на лоча. Лоча нас не звали. Старики собрали лучших охотников, сказали: "Идите и помогите лоча прогнать злых людей, как они прогнали хунхузов от наших становищ." И я пошёл. Просились, не брали, говорили: "Мало вас, иди в тайгу, соболь бей." Мы всё просились - взяли, был я на большой войне. Вот, вот, вот и вот, - он трижды поднял ладони, в четвёртый раз - три пальца, - злых людей немцев убил для лоча. Ой, страшно было! Но я не испугался. Белый Царь Ситалина мне награды давал, они дома лежат… Лоча смелые, я видел.Что ж - может, и впрямь вам не страшно идти, молодые лоча… и ты, злая бурят.
- О чём он? - нетерпеливо спросил Сашка. - Это про Великую Отечественную, а о чём он рассказывал сначала?
Рат встал и оперся на трофейный карабин.
- О моих предках, - тихо сказал он, глядя на запад.
Плоскогорье Кайгук
Подъём начался незаметно, но скоро стало ясно - они идут вверх. Уда осталась позади и слева - отсюда между деревьев ещё несколько раз мелькнула её серо-голубая лента, потом исчезла совсем. Почему-то очень не хотелось идти дальше, словно река с чем-то связывала, и Рат вынужден был даже поторопить:
- Пошли, пошли…
- Идём, идём, - вздохнула Светка, замыкавшая движение. Рат шёл впереди; Сашка и
Егор тащили носилки. - Ра-ат… Поучи сегодня стрелять, патрон же много.
- Даже слишком, - заметил Егор, - тяжёлые они, заразы… Я раньше не думал, что это так тяжело - всё на себе носить.
- Оценил труд солдата? - серьёзно спросил Сашка. - Уважай и помни.
- Не спорю, - так же серьёзно ответил Егор. - А правда, потренируй вечером стрелять.
- Вечером и посмотрим, - отрезал Рат. У него болели ноги.
Подлесок почти исчез, но лес не "почернел" - широко стояли, раскинув кроны, сосны, лёгкий бодрящий запах пропитывал воздух. Спереди накатывал прохладный ветер.
- Э, это не осень наступает? - вдруг встревожился Сашка.
- Какая осень, - отозвался Рат, - июль не кончился…
- Да, точно, - кивнул Сашка и засмеялся: - А мне кажется - мы уже долго-долго идём…
- Это из-за того, что я у вас на плечахболтаюсь, - вздохнула Ксанка.
- Своя ноша не тянет, - сказал Егор и смутился, поймав на себе взгляды Рата и Ксанки.
- А что я сказал?!
- Да нет, ничего, - Рат покачал головой. - У нас тут обычай есть - когда жених невесту до крыльца несёт, его спрашивают: "Не тяжело ли?!" - а он отвечает: - "Своя ноша не тянет!"
- Идите вы, - не нашёл ничего умнее Егор и свирепо тряхнул носилки с пискнувшей от неожиданности Ксанкой.
- А это плоскогорье как называется? - осведомилась Светка. Рат задумался и пожал плечами:
- Чёрт его знает.
- Плоскогорье Кайгук, - сказала Светка, величаво поведя рукой перед собой. - Унд аллес [34] нормаллес…
… - Ну смотри, как стреляют у нас в Рязани, - Сашка вскинул карабин к плечу и не целясь выпустил всю обойму. Казалось, он даже не двигает стволом - а установленные в ряд на краю плоской глыбы в полустне метров камни в кулак величиной разлетались серебристыми брызгами.
- Оу-йо-ввау!!! - поддержала брата Светка, но тут же молча и требовательно посмотрела на Рата.
- Во, - показал тот большой палец. - Серьёзно, особенно если учесть, как плохо у нас стреляют в армии. [35]
- Отец учил, - с искренней гордостью ответил Сашка.
- Меня тоже, - Рат говорил уже через плечо, расставляя другие камни. - Свет, кинь свой карабин… - он поймал его левой на ходу, возвращаясь на линию огня, встал спиной к цели, держа оружие в левой и правой… повернулся, вскидывая прямые руки - и карабины коротко прогрохотали по пять раз. Камней на глыбе не осталось… Потом Рат перебросил карабин Светке, кувыркнулся вправо, поднимая оружие к плечу - выстрел! На камень упала срубленная ветка.
Кувырок назад - выстрел! Вторая ветка спланировала за глыбу. Кувырок вперед - выстрел! Третья ветка повисла на жилке. Бросок влево плечом вперёд, в воздухе - выстрел! Жилка лопнула. Последний, десятый патрон Рат выстрелил в воздух и поморщился - только Светка поняла, что у него болят ступни.
- Ёхарный бабай… - потрясённо произнёс Сашка. - Если бы у тебя была полная обойма тогда…
- Я бы перестрелял их около оврага, - кивнул Рат. - Семи…светик, заряжай пушку, буду учить. Сань, иди в лагерь, посмотри, как там с ужином и нас позови… Потом поучишь меня ещё нож кидать.
- Слушаюсь, командир, - без придури сказал Сашка, перекидывая ремень карабина на плечо, оружие - стволом вниз.
- Больно? - спросила Светка, когда её брат исчез за деревьями. Рат кивнул:
- Так, немного… скребёт.
- Как бы заражения крови не было.
- Да брось, на мне заживёт, как на волке.
- Маугли, - Светка коснулась губами щеки мальчишки. Тот покачал головой:
- Отставить… Заряди карабин. А то как-нибудь придёшь на дискотеку, к тебе пристанут…
- …а я с плеча карабин сниму и скажу… - Светка не могла придумать, что скажет, но явно была поражена красотой выдуманной картины. - О! Я себе пистолет оставлю!
- Не оставишь, - жёстко отрезал Рат. Светка насупилась, но почти тут же поклонилась:
- Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель… Ну? Куда тут смотреть и нажимать?..
… - Я когда из тайги прошлые годы возвращался, каждый раз подолгу не мог под крышей спать, - Рат откинулся на рюкзак, вытянул ноги и вздохнул. - В интернате первые годы воспитательница зайдёт ночью, меня нет. Она искать - а я в саду под деревом в одеяло завернулся и сплю… Шуму было, даже слёз.
- Кто плакал-то? - лениво поинтересовался Егор.
- Все…
- А, - Егор вдруг засмеялся. - Два года назад парень, он у нас как раз был младшим инструктором по альпинизму… ну, мне было тринадцать, ему - пятнадцать… Он англичанин настоящий, Джек Рафферти, мы с ним не то что дружили, но я его русскому учил…
- Мату, - заметила Светка. Егор засмеялся опять:
- Ну, и этому тоже… Но вообще-то серьёзно… Вот. Он такой твой английский вариант,
Рат. С тараканами насчёт долга, чести и Родины. Там таких и нет уже почти, а он, значит, поступил в Уэлбекский колледж, это шарашка вроде наших суворовских училищ. И его два дяди, они тоже военные, уговаривали, на кого специализироваться. Один у него горный стрелок, другой - байдарочник, это не спортсмен, а спецназовец морской пехоты… Ну, сагитировал дядя Фред, который горный стрелок… Так. При мне разговор был, они все трое - этот парень, Джек, дядя Фред и дядя Том - стояли в вестибюле и говорили. Ну и дядя Том, который байдарочник, говорит, мол, племянник, я, похоже, оказался плохим агитатором? А Джек ему - да, но теперь я точно знаю, что ты любящий дядя…